Глава 1
Мы ехали с Ильей в машине по Рублево-Успенскому шоссе и слушали легкую музыку. Я с нескрываемым интересом рассматривала знаменитую Рублевку и думала о том, что именно здесь собрались самые богатые и влиятельные россияне.
– Ненавижу Рублевку, – недовольным голосом сказал Илья и закурил сигарету.
– Почему?
– Да ты сама посмотри. Слишком много перекрестков, светофоров и милицейских постов. Да и трассу постоянно перекрывают. Бывают, конечно, и стихийные пробки, а бывают и такие, которые милиция создает намеренно. Иногда Рублевку вообще перекрывают на несколько часов, и масса машин стоит в ожидании перед пустой трассой.
– Меня тоже Рублевка не впечатлила, – не могла не согласиться я со своим попутчиком. – Вокруг одни лабиринты высоченных заборов. Сидишь за таким забором и удивляешься, что за территорией твоего участка есть совсем другая жизнь.
– Говорят, что тут даже подходы к речке загородили. Каждый буржуй отгородился от другого как можно более высоким и глухим забором. А продуктовый рынок посреди Жуковки? Это просто караул! Я тут как-то остановился капусты квашеной купить да огурчиков соленых у местных бабулек, так чуть в обморок не упал. Бабушки так быстро вооружились буржуазной идеологией, что установили свои цены.
– Что, такие высокие?
– Высокие – это мало сказано, – усмехнулся Илья. – Они просто заоблачные!
– И кто-то покупает у них огурчики по таким ценам? Ведь можно отъехать чуть дальше на любой другой рынок и купить те же соленья по приемлемой цене.
– Скажешь тоже. Я же тебе объясняю, что на Рублевке совсем другой мир. Живущий здесь народ денег не считает. Кто-то в шутку говорит о том, что здесь даже климат особенный, – улыбнулся Илья.
– Как это – особенный?
– Говорят, здесь долларами пахнет.
Мы рассмеялись – я по-прежнему рассматривала Рублевку и заметно нервничала перед предстоящей встречей со своим будущим работодателем.
– Красиво жить не запретишь, – продолжил разговор Илья. – Рублевка – это русский Беверли Хиллз. Ареал обитания сильных мира сего. Символ богатства, успеха и даже избранности, ярмарка гламурного тщеславия. А если честно, то многие бегут с Рублевки, ведь в ней есть не только плюсы, но и минусы. Жуткая дороговизна. Местные старики и дети, сидящие за этими высокими заборами, испытывают острый дефицит общения. Это совершенно другой социум. Люди бегут отсюда туда, где спокойнее, дешевле, свободнее и тише. В Жуковке дома буквально стоят друг на друге. С соседями можно здороваться через окно. А те, кто никуда не собирается уезжать, живут в пресловутой золотой клетке. Жены олигархов скучают в ресторане на веранде и развлекают себя сплетнями. К вечеру при помощи сарафанного радио уже вся округа знает самые последние новости: кто переспал со своим спортивным инструктором, какого качества кокаин нюхает сосед и кто подсел на сильные антидепрессанты. Понимаешь, жизнь напоказ сложная, и она под силу не каждому.
– Разве она может быть напоказ, если люди отгородились друг от друга такими высоченными заборами?
– Заборы ничего не решают, – отрезал Илья. – Например, у одного бизнесмена дела пошли очень успешно. Он заработал три миллиона долларов, купил себе особняк на Рублевке и с нескрываемой радостью думает о том, что с каждым годом его доходы будут увеличиваться все больше и больше. Но ведь бизнес в нашей стране неустойчив. В следующем году бизнесмен не смог ничего заработать, а то и совсем прогорел. Он хватается за голову и впадает в истерику. Он панически боится того, что соседи заметят снижение жизненного уровня. Так что жизнь на Рублевке – это своеобразный лотерейный билет и бесконечная демонстрация своих многочисленных достоинств. На Рублевке привыкли хвалиться, у кого круче особняк, дороже машина, красивее жена или любовница. Если ты терпишь финансовую катастрофу и опускаешься все ниже и ниже, то жить на Рублевке становится слишком накладно. Телефон слегка устаревшей модели или машина, на которой хозяин проездил больше трех лет, расцениваются тут как признак банкротства.
– И что в таком случае делают те, кто больше не тянет на Рублевку?
– Продают свои многомиллионные дома и мигрируют на Киевское шоссе или на Новую Ригу. Но не все уезжают с Рублевки только потому, что не тянут такую жизнь в финансовом плане. Многие уезжают отсюда потому, что начинают в ней разочаровываться.
– Разочаровываться? Рублевка не прельщает их своей роскошью?
– Они мотивируют это тем, что на Рублевке слишком тяжело жить, и они категорически не хотят здесь оставаться. Понимаешь, никто не гарантирует тебе приятных соседей. Если у кого-то много денег, то это не означает, что он приличный, вежливый и тактичный человек. Он может быть дебоширом или криминальным авторитетом, а может быть, и вовсе любителем каких-нибудь острых ощущений. Несмотря на то что жить на Рублевке престижно, многие бегут отсюда в поисках более спокойной жизни. На сегодняшний день здесь живут не самые культурные и известные люди. У кого хватает денег, тот переселяется в Лондон или на Лазурный Берег, а кто-то на Новую Ригу.
Илья замолчал, и мы вновь встали в пробку. Я разглядывала красочный рекламный щит, гласящий, что самые лучшие няни – это филиппинки, потому что лучше них никто не сможет сидеть с детьми и пожилыми людьми.
– Я смотрю, сюда уже и филиппинок подтянули, – только и смогла сказать я.
– Ты лучше спроси, кого сюда только не подтянули и из какой страны кого не выписали!
– И все же, знаешь, намного приятнее видеть рядом с собой самодостаточных и довольных жизнью людей, чем бедных и несчастных.
В этот момент Илья посмотрел на часы и сказал:
– Подъезжаем.
– Как? Уже?
