стотысячный раз принялся упрекать меня мой бывший супруг.
– И ты сразу пошел искать утешения к другой женщине.
– Ты же прекрасно знаешь, что это только до того момента, пока ты не позовешь меня обратно.
– Я никогда тебя не позову.
– Но почему?
– Потому что мне совершенно не хочется снова начинать жить так, как я жила раньше… Когда я думаю о нашей с тобой совместной жизни, мне становится по-настоящему страшно.
– Что-то, когда мы с тобой жили, я твоих страхов не замечал.
– Потому что, когда мы с тобой жили, я была слишком безмолвна и слишком опустошена для того, чтобы вообще что-то чувствовать.
– Люба, я больше так не могу. У меня не получается жить и знать, что ты не моя. Давай поговорим по душам.
– Ты столько лет не интересовался моей душой, так о какой душе мы можем говорить сейчас?
– Но ведь прежде чем начать жить вместе, мы с тобой обговорили то, что начинаем жить вместе на всю жизнь.
– В тот день, когда я произносила эти слова, я и подумать не могла о том, что ты предложишь мне жизнь, выкрашенную в цвет боли и ненависти. Извини, но ты позабыл предупредить меня об этом.
– Ты сама себе все придумала. Ты себя накрутила. Я же так сильно тебя любил! Я никого так никогда не любил и уже не смогу полюбить!
– Ты никогда меня не любил. Ты любил только себя. А я… Я была тебе просто удобна. Хорошо иметь рядом с собой удобную жену.
– Хватит!
– Действительно, хватит. Я устала от твоих ежедневных нотаций по телефону. Теперь ты достал меня в больнице. Уходи. Я плохо себя чувствую. Я устала.
– Не прогоняй меня.
Мужчина наклонился ко мне близко и приложил палец к моему рту:
– Не прогоняй меня. Я тебе нужен.
Увидев лихорадочный блеск в его каких-то хитрых и безумных глазах, я подняла руку, на которой не было капельницы, и убрала уже почти чужой палец от своих губ.
– Уходи, – еще раз повторила я ту же фразу.
– У меня без тебя ничего не получается. У меня начинает темнеть в глазах, когда я о тебе думаю. Я вспоминаю, как ласкал твое тело, и не могу представить, что его будет ласкать кто-то другой. Ведь мы же были с тобой счастливы. Ты же так сильно меня любила… – Мой бывший супруг откинул одеяло и сунул руку под мою ночную рубашку так быстро, что я просто не успела опомниться. – Я тебя хочу… Ты даже не представляешь, как сильно я тебя хочу…
– Ты сошел с ума! Я же в таком состоянии… В любой момент сюда могут зайти… Прекрати немедленно. Пожалуйста, прекрати.
Но он меня не услышал. Он вообще не любил ко мне прислушиваться, потому что считал, что ОН всегда прав. Вместо того чтобы остановиться, он запустил свою руку как можно глубже и навалился на меня своим телом, не обращая внимания на то, что нарушилась работа капельницы.
Поняв, что словами его уже невозможно остановить, я собрала последние силы, вскинула колено и ударила его в пах. Он отшатнулся, скорчился от боли и со словами: «Ты еще пожалеешь», – направился к выходу.
Как только хлопнула больничная дверь, я закрыла глаза и уже в который раз принялась размышлять о своей семейной жизни. Она всегда представлялась мне каруселью, в которой всего два всадника на деревянных лошадках, причем они постоянно выталкивают друг друга из седел. Я всегда мечтала о том, чтобы эта карусель меня отпустила, но из-за множества непонятных мне самой страхов боялась сделать хоть какой-нибудь шаг. Я не хотела выйти из этой игры победителем. Я была готова стать побежденной, только бы эта игра закончилась. Закончилась навсегда.
«Браки свершаются на небесах», – пронеслась в моей голове до боли знакомая мысль. Господи, как бы мне хотелось заглянуть в ту небесную канцелярию и задать вопрос тем, кто там: как они смогли благословить и допустить брак двух совершенно несовместимых людей? Из-за того, что и там, на небесах, такая бюрократия, из-за того, что свыше было допущено недопустимое, я должна насиловать собственную память и мучить себя совершенно непонятными укорами совести…»
Скомкав прочитанный листок, я кидаю его в камин и допиваю бокал вина. Затем скармливаю почти всю тетрадь прожорливому огню и начинаю читать то, что осталось на последней странице.
«Это был особенный день. Я подошла к зеркалу, висевшему на стене больничной палаты возле умывальника, и посмотрела на свое отражение.
– Милая, а ты ничего. Почти прежняя. Разве что только глаза изменились… – сказала я самой себе вслух.
В них появился страх, который раньше напрочь отсутствовал. Это были глаза одинокой женщины с искалеченной душой и разбитым сердцем, которая стала бояться даже собственной тени. «Время вылечит», – попыталась я втолковать своему отражению и с улыбкой на лице подумала о том, что придет время, страх обязательно меня отпустит и я еще станцую что-нибудь такое, веселое, скажем, канкан. И все же, несмотря на все пережитое, из зеркала на меня смотрела сильная женщина. Я знала, что она сильная, но мне почему-то захотелось ее пожалеть.
А затем пришел следователь. Он спросил, как я себя чувствую, и попросил меня сесть, потому что он должен сообщить мне что-то важное, что может вызвать у меня шок. Я села, как прилежная ученица, и
