будет очень хорошо. Вот увидишь. Я тебе обещаю. Именно этот взгляд, по признанию Гришки, и стал тем решающим моментом, который, в конце концов, заставил его сделать выбор в пользу этой вполне, надо сказать, благополучной пары, у которой, правда, уже было двое детей. С одной стороны, иметь братьев и сестер весьма приятно, но с другой, именно из-за этого риск абортов увеличивался до страшной цифры в восемьдесят пять процентов. Именно последнее обстоятельство и заставило компьютер забраковать анкету пары в раздел «малоперспективные».
Но пятнадцать процентов, подумал Гришка, это ведь не так уж и мало. Это целых пятнадцать случаев на сто, или сто пятьдесят – на тысячу. А если вести счет на миллионы… Да и, в конце-то концов, должно же ему было хоть когда-то повезти. Так почему не в этот раз?
Как друзья не отговаривали Гришку, он так и остался при своем мнении: то ли эта самая мистическая связь душ проявилась, то ли ему просто надоело сидеть в Чистилище. Так или иначе, но Гришка стоял на своем с упорством настоящего осла. Он не слушал доводов и не реагировал на низкий прогнозируемый умными машинами процент вероятности благоприятного исхода. Он отмахивался от Витьки с Катькой, которые в энный раз пытались как бы ненавязчиво рассказать свою историю жизни, с поучительной целью, естественно. Не повлиял на него и вызов в Телепортационный центр для беседы с аналитиками и штатными ангелами-психологами. Гришка стоял на своем. Как монумент. Как скала. Ну хорошо, как маленькая скала в немного коротких (вырос) и чуть-чуть разорванных на коленке (упал) штанах. Мужчины вообще никогда не меняют своего решения, даже если они еще очень, очень маленькие.
– Дело твое, – подумали сотрудники Телепортационного центра и начали процедуру подготовки к телепортации. Беспристрастный компьютер, тихо урча процессором под мирное шуршание вентиляторов приступил к расчету точной даты и условий телепортации. Ангелы, грустно пожав плечами, начали инструктирование по правилам поведения в Портале.
– Дурак ты, Гришка, – сказал Витька и украдкой смахнул слезу (мужчины ведь не плачут – помните?), отчего-то набежавшую на глаза.
– Может быть, это судьба, – решил всегда крайне романтично настроенный старый ангел дядя Коля и потрепал мальчишек по головам.
И только Катька, подумав, все-таки поддержала Гришку: хоть она и была с ним не совсем согласна (Катерина вообще отличалась крайней осторожностью и настоящей манией все проверять, а ее жизненным девизом теперь можно было назвать известную пословицу «семь раз отмерь…»), людей целенаправленных и точно знающих, чего именно они хотят в этой жизни (или до жизни – не важно), она уважала. Может быть, потому, что сама не всегда знала, чего именно хочет. С другой стороны, она ведь была девчонкой, а для девочек это простительно, даже если они уже обладают багажом столь печального опыта, как у нее, и живут при этом в Чистилище.
Уже на следующий день подготовка шла в обычном (разве что только более ускоренном) режиме.
– Гриш, а Гриш! – ходила за ним по пятам Катька. – Неужели ты совсем не боишься? Ну скажи, что – совсем ни капельки?
– Конечно, боюсь, – честно признавался Гришка. А потом, подумав, наклонив свою серьезную вихрастую белобрысую голову, добавлял, – Но я их выбрал. А когда делаешь выбор, нельзя больше оглядываться назад. Нужно обязательно идти до конца.
– А почему до конца? Неужели нельзя остановиться? Вдруг ты совсем не туда идешь? Вдруг еще не поздно поменять направление? Выбрать другой путь, может быть, намного более правильный, чем тот, что ты считал до этого единственно верным?
– Ну и что? Да, человек может ошибаться. Поэтому нужно внимательно присматриваться к самому пути и, если вдруг поймешь, что он уводит тебя в сторону от твоей цели, нужно действительно его менять. Но кто сказал, что нужно при этом возвращаться обратно? Человеческие дороги никогда не похожи на туннели. Это либо тропки сквозь густой лес жизни, либо дорожка в поле. У некоторых жизненный путь похож на горный переход, у других – на оживленную автотрассу. Все эти дороги объединяет одно – ты можешь свернуть, сойти на более мелкую тропинку, повернуть на перекрестке или даже проложить свою собственную дорогу, чтобы идти к своей цели. И единственное направление, которое ведет в тупик – это возвращение назад. Добровольный отказ от своих целей и ориентиров. Отрицательное развитие…
«Где, спрашивается, только слов таких нахватался?» – подумал старый ангел дядя Коля, который как раз проходил мимо и случайно подслушал разговор двух своих подопечных.
– Гриш, а тебе не кажется все это слишком глобальным? Жизненные цели… Ориентиры… Деградация личности…
– Нет, Катька. Не кажется. Любой важный поступок начинается с мелочей. А перемена уже принятого решения – это не такая уж и мелочь. Тем более, в таком важном деле, как рождение… Но в одном ты права – мне действительно страшно.
– И что, – допытывалась Катька, – неужели у тебя не было других кандидатов?
– Была еще одна пара, но их нет в списках рождений. Ангелы сказали, что в их жизненном свитке вообще нет больше ни одного рождения ребенка. Какая-то там болезнь.
– Жалко, – пробормотала Катька и захлюпала носом: как и все девчонки, она была ужасно сентиментальна.
До телепортации оставалось несколько дней. Дети, как и прежде, бегали по Чистилищу, играя в вечные догонялки. Море все так же ласково плескалось в золотистых песках отмели. Солнышко дразнилось многочисленными зайчиками, отражавшимися в морских волнах, в стеклянных стенах телепортационного центра, в журчащем ручье и неунывающем фонтане. Списки на рождение двигались сами собой. Все оставалось таким же, как и прежде, только Гришка становился все серьезней и серьезней. Он готовился.
И вот настал момент прощания. Витька сосредоточенно пожал Гришкину руку и, отвернувшись в сторону, чтобы никто не видел размазанные по щекам скупые мужские слезы (мужчины ведь не плачут, даже маленькие!), пожелал удачи. Катька, как настоящая девчонка, разревелась, даже убежала куда-то. Но потом, перед самым стартом, вернулась и, сосредоточенно ковыряя носком стоптанного ботинка гравий дорожки, вдруг, совершенно неожиданно для всех и, похоже, для себя тоже, задала самый последний вопрос, который от нее никто не ожидал услышать:
– Гриш, а можно я с тобой?
– Но ты же не собиралась… – только и смог ответить ошарашенный Гришка.
– Да, не собиралась. Ну и что? Что, не имею права родиться в той семье, которая мне больше всего понравилась?
– Но ты же сама говорила… – пробормотал Гришка, а потом с надеждой добавил – может, ты хотя бы подумаешь?
– Поздно. Ты же сам говорил: сделав выбор, не оглядывайся назад, – тряхнула густой рыжей шевелюрой Катька. – Так что, Гриш, пошли в Телепортационный центр, обрадуем ангелов.
– Ребят, вы чего? – только и смог пробормотать Витька.
Катька с Гришкой только переглянулись.
– Ну что, Гриш, пойдем, спросим у ангелов? – улыбнулась Катька и протянула другу смуглую, загорелую ладошку.
Гришка тоже улыбнулся.
– Ну пойдем. Я, в принципе, не против. В отличие от ангелов, наверное.
Дети засмеялись. Даже Витька, который на самом деле очень сильно расстроился, что может потерять сразу двух своих самых близких друзей.
– Ты же ничего подобного раньше не хотела. По крайней мере, мне об этом ты не говорила, – по пути расспрашивал Катьку Гришка.
– Ну да, не говорила. И что? Вы бы все кинулись отговаривать меня. Помнишь, сколько нотаций пришлось выслушать тебе, пока, наконец, все отстали?
С этим Гришка не мог не согласиться.
– Ну так вот, – уже почти весело продолжила Катька. – Можешь считать, что я просто решила сберечь свои нервы.
Маленькая рыжая девчонка, упрямо сжав и без того тоненькие губы, тащила Гришку в Телепортационный центр. Растерянный Витька, явно не понимающий, что происходит на этом свете, плелся