даже через рубашку. Я прислушалась. Ни голоса, ни песни, только мое прерывистое дыхание и звук шагов по ступенькам. Шаги затихли снаружи, за дверью. Поворот ручки — и одновременно с ним мое оружие выпорхнуло из ножен, а я вскочила на ноги. Я стояла, но оставалась в тени.
Кто-то открыл дверь, но внутрь не вошел. Очень осторожный тип. Хотя Гарадин научил меня всему, что я знаю об осторожности, я наделась, что у двери стоял он.
— Райни? — Этот голос обладал силой и мелодичностью. Голос моего крестного. Это был не тот голос, который я только что слышала в полудреме. Его-то я теперь узнала — видимо, хранитель-заклинатель долго не ложился спать из-за меня. Но подумала, что мне не стоит обольщаться.
Я сделала выдох и сунула оружие в ножны.
— Я вошла самовольно. Надеюсь, ты не в обиде.
— Я и раньше не обижался. — Гарадин подошел ближе и кинул свой плащ на спинку кресла. — Сегодня ночью город гудит. Какой катастрофе я должен быть благодарен?
— Неужели я не могу просто прийти к тебе в гости?
Мой крестный был высокого роста, с приятной внешностью: глаза густого синего цвета, короткие рыжеватые волосы, борода и усы безукоризненно подстрижены. На этом вся его аккуратность заканчивалась. Его темная домотканая мантия снизу превратилась в лохмотья. Гарадин одевался так, чтобы ему было удобно, и все.
— Можешь, но не в такой час, — ответил он. — Особенно если ты так поздно не дома, вооружена сверх меры и раздражена. — Он помолчал. — Они?
Я предпочла не отвечать.
Такая же долговязая и тощая фигура показалась позади Гарадина, откинула капюшон своей мантии, обнажив знакомую копну темных кудрей, обрамляющих юное живое красивое лицо, которое совсем скоро станет причиной головной боли у женского пола, если уже не стало. Пиарас. Меня это встревожило. Странно, что внук моей квартирной хозяйки пришел сейчас с моим крестным. Конечно, Пиарас Ривалин был студентом Гарадина. Но этому молодому эльфу едва исполнилось семнадцать, и Тарсилия установила ему строгий комендантский час. Сомневаюсь, чтобы запоздалые посиделки в пивнушке с учителем могли расцениваться как научные изыскания.
Пиарас изучал пение заклинаний, и за его взрослением наблюдали все в нашем доме. Говорю «в нашем», потому что, когда живешь на верхнем этаже, в любом случае слышишь и испытываешь на себе все, что происходит вокруг. Мальчиком Пиарас демонстрировал признаки таланта, но с наступлением половой зрелости большие ноги стали не единственным препятствием, на котором он спотыкался. И все к черту вышло из-под контроля, с магической точки зрения, когда у него начал ломаться голос. Именно в этот момент появился Гарадин и сразу же завоевал огромную признательность всех соседей.
А для меня Пиарас был просто младшим братом, о котором я всегда мечтала.
— Будем беседовать с тем, кому давно пора быть в постели? — Я перевела взгляд с Гарадина на Пиараса. — Есть что-то такое, что мне следует знать?
Пиарас посмотрел на Гарадина, но тот не ответил сразу, а посмотрел на пустую тарелку на столе. На ней осталось несколько крошек.
— Извини, у меня не было ничего лучшего, чтобы тебе предложить, хотя, похоже, тебя и это устроило. Видя, как ты провела ночь, могу вообразить, что ты была голодна.
О доме Нигеля, кишащем гоблинами, и сгоревшем дотла складе Саймона Стокена, должно быть, к этому времени уже судачат на каждом углу, и не факт, что мое имя при этом ни разу не упоминалось. Или, может, Гарадин предположил, что я в этом замешана. Предположение было не очень лестным, но проницательным.
— Худые вести не лежат на месте, — все, что я ответила.
— Тарсилия отправила за мной Пиараса в «Безумный волынщик», чтобы сообщить, что у тебя могут быть неприятности.
Я сделала шаг к свету. Гарадин и Пиарас посмотрели на мою одежду в пятнах крови.
— Вижу, что она была права, — сказал крестный. — Кто-то из твоих?
— Нет. Почему она подумала, что у меня неприятности?
Ответил Пиарас.
— Окнус Рансил с двумя гоблинами пытались вломиться в твою квартиру. Потом появились еще гоблины. Вот бабушка и отправила меня к Гарадину.
— Проклятие.
— А что касается часа и обстоятельств, я не хотел отправлять Пиараса домой, раз уж он меня нашел, — добавил Гарадин.
Пиарас снял плащ и слегка улыбнулся мне.
— Он и бабушка разрабатывают план, чтобы снова меня защитить.
— Нет ничего плохого в том, что кто-то заботится о тебе, — возразила я. — Фелан в эту ночь оказался там, чтобы приглядеть за мной. А кто присматривает за Тарсилией? — обратилась я к Гарадину.
— Парри и Аликс были со мной в «Безумном волынщике». Они отправились к Тарсилии, а я вернулся сюда с Пиарасом. Если ты во что-то глубоко вляпалась, я предположил, что первым делом придешь ко мне.
Иногда замечательно быть предсказуемой. Я немного расслабилась. Аликсин Торил была моей лучшей подругой — тоже искатель и одна из лучших дизайнеров женского платья в квартале магов. Парри Арни был ее приходящим любовником — и эмиссаром Конклава. Когда пришло время создать заклинание возмездия, он написал порядочную книгу. Если драка становится серьезной, большого милоранского мага хорошо иметь на своей стороне. Тарсилия была в хороших руках. Окнус и остальные гоблины — нет.
— Мне показалось, что не самая лучшая идея направляться прямиком домой, — ответила я, — хотя я ни в коей мере не хотела, чтобы гоблины появились на пороге Тарсилии. Были друзья Окнуса — шаманы и воины?
— Шаманы, — ответил Гарадин. — Кринсани.
Черт! Опять!
Он устроился поудобнее в дальнем углу, в своем любимом кресле, где, как ни странно, никогда не лежали бумаги, и раскурил трубку.
— И они казались полны решимости вломиться в твое жилище. Видимо, все закончилось довольно быстро. Аликс встретила нас в квартале отсюда, просто чтобы сообщить, что ко времени их прибытия Тарсилия уже держала ситуацию в руках. Она не позволила гоблинам проникнуть в твои комнаты, а Аликс и Парри оценили обстановку снаружи. Аликс сказала, что она и Парри останутся на ночь, на случай если шаманы попытаются организовать повторное представление.
— А что Окнус? — спросила я.
Окнус Рансил был гоблином невысоких магических способностей и при этом отъявленным негодяем. Несколько недель мы не пересекались. Любое противозаконное, аморальное или просто отвратительное действие, совершаемое в Мермейе, имело отпечатки пальцев Окнуса. В конце концов за эти годы бизнес примирил нас. Результаты порой грозили быть фатальными, но я все-таки склоняюсь к тому, чтобы поступать так и дальше. Интересно, Окнус не знал о вечернем собрании у Стокена или просто не получилось поучаствовать? Что касается его присутствия у дверей моей квартиры, эту вероятную возможность я должна была предусмотреть.
Улыбка распространилась по лицу Пиараса и достигла его больших карих глаз. Она была открытой, искренней и, как сам Пиарас, совершенно бесхитростной.
— Окнус не сильно пострадал. Бабушка позволила мне на нем попрактиковаться, после чего отправила за Гарадином.
Я ответила улыбкой. Как и я, Тарсилия верила в важность практики. И если Пиарас нуждался в этом, она всегда охотно его поддерживала.
— Чем ты воспользовался? — поинтересовалась я.
Сквозь кудри Пиараса просвечивали кончики заостренных ушей. Они покраснели.
— Песней-иллюзией, которой меня на прошлой неделе научил Гарадин. Я подумал, что будет смешно заставить Окнуса думать, что твою дверь сторожит парочка верехаундов.
— И?
