Иглы мглы

ПОНИМАНИЕ

К душе моей, охваченной страданьем
ночной тревоги и дневной тоски,
приходит пониманье с опозданьем
(хотя слова бегут вперегонки),
что звездная распахнутая карта
и времени бурливая река
давным-давно направили в фарватер
характер и следят издалека;
что, зная нахождение порогов
и рассчитав заране звездопад,
взыскуют подведения итогов
и никогда не приведут назад.

17.01.80

'СЕЯТЕЛЬ' ВАН-ГОГА

Фантастический пейзаж,
рамкой скованный до боли.
Безысходности багаж,
оказавшийся судьбою.
Ржи далекая стена.
Сеятель, идущий полем.
Призрачные семена
равенства, добра и воли.
Так, ступая тяжело,
от рассвета до заката
сеять (пальцы б не свело!)
за загадкою загадку…
Два исхода:
свет и тьма,
нас сводящие с ума.

27.04.71

* * *

Хранят в музеях пышные портреты
спесивых дам, крикливо разодетых,
мужей, детей и домочадцев их,
то тучных, то болезненно-худых,
различных королев и королей,
взирающих с презреньем на людей.
Не знаем, кто на них изображен,
не помним ни фамилий, ни имен…
Как преходяща ты, мирская слава!
Но, поглядев налево и направо,
ХУДОЖНИКОВ мгновенно узнаем
и говорим уверенным баском:
'Вот Рембрандт,
вот Ван Дейк,
а это — Врубель!'
Своим мазком
В века художник врублен!

1963

* * *

Так мучай же ухо тугое,
неясного чувства полна
(кто выдумал чудо такое?),
музыки тугая волна!
Приходишь в себя постепенно,
и страшно подумать о том,
что есть, кроме этой вселенной,
другая, огромней притом.
Что есть в этой новой вселенной
огромные люди-миры
и в каждом — свои настроенья,
игра и законы игры.
Как чуткому сердцу не вникнуть
(Бетховен. Концерт до мажор),
когда, как послушную книгу,
листает тебя дирижер!

1965

* * *

Благолепие райского сада,
винограда студеная спесь
не нужны мне, поскольку досадно
быть счастливым и нощно и днесь.
Трудоемка природы основа,
свет и тень перемешаны в ней;
и рожденное Разумом слово
долговечней минутных страстей.
Может, только привычкой к страданью,
за которым работа души,
формируется центр мирозданья