президентом. Так, был принят закон о защите чести и достоинства президента (до 6 лет лишения свободы), где отсутствовали критерии того, что может считаться оскорблением президента.
Да и сам закон о выборах менялся трижды: через пять дней после принятия и дважды в ходе самой двенадцатидневной кампании. Одной из причин этого стало желание не допустить регистрации в качестве кандидата в президенты содержащегося под стражей Джабы Иоселиани – лидера военизированной организации, объявленной в Грузии вне закона. Вскоре к закону о выборах приняли специальное дополнение, по которому парламент Грузии имел возможность распустить Центризбирком, «если он нарушит закон». На все стадии предвыборной кампании по этому закону отводились такие сроки, что кандидат, не имевший серьезной предвыборной поддержки, организационных структур, работавших на его известность и авторитет (то есть не будучи главой государства) не имел возможности баллотироваться на пост президента.
Принятые в Грузии законы обеспечивали Гамсахурдия не только его избрание подавляющим большинством, но и неограниченную власть. Президент сам издавал указы и утверждал принятые Верховным Советом Грузии законы. Он был справе вернуть закон на голосование, а если парламент подтверждал прежнее решение, президент мог вынести вопрос на референдум. Он был вправе отменять любое решение правительства, министров, распустить парламент по своему усмотрению. Он пользовался неприкосновенностью и мог быть смещен парламентом, только если три четверти его состава признали бы, что он изменил родине. А полностью подконтрольный парламент такого решения никогда бы не принял.
26 мая 1991 г. Звиад Гамсахурдия был избран президентом Грузии. Он выступил с «Обращением к населению Самачабло» (еще одно название, которое грузины присвоили территории Южной Осетии): «В городах Грузии скопились большие группы беженцев. Конечно, вся Грузия помогает им, но все же трудно оставаться долго в чужом доме. Я не хочу, чтобы грузин привыкал к жалости, иначе весь наш труд пропадет даром. Поэтому я думаю, что беженцами надо считать только жителей Цхинвали и села Гуджабаури [пригород Цхинвала], к тому же только детей и женщин. Остальным же время возвращаться в свои села. Соотечественники, беженцы из Самачабло! Присмотрите за своими корнями иначе, как это не раз случалось, вновь придут из-за хребта и присвоят нашу собственность. Видит Бог, нам больше нечего терять и отдавать-поэтому каждый вернувшийся в Самачабло будет для Грузин крепостью. Цхинвальские мужчины, убедительно прошу вас принять участие в восстановлении грузинских сел, защите родной земли. Кто же этого не сделает, будет считаться предателем. Все должны помнить, что судьба Грузии сегодня решается в Шида Картли. Мы восстановили историческую справедливость Шида Картли – вернули Цхинвали Горийскому району, Корниси – Карельскому району!»
А что же делала Москва?! Да практически ничего. Ситуацию в России хорошо охарактеризовал руководитель Казахстана Н. Назарбаев: «Несмотря на добрые намерения, положение блокировано борьбой за власть, идущей между двумя лагерями в лице Горбачева и Ельцина. Законы не работают из-за слабости Горбачева и его окружения».
Москва тянула время, считая, что «чем хуже, тем лучше», и ей удастся склонить воевавшую с осетинами Грузию к подписанию Союзного договора. Гамсахурдия на пресс-конференции в Тбилиси 13 марта 1991 г. заявил: «Кремль решил с их помощью бороться с нами, помешать восстановлению нашей независимости. Кремль прямо заявил: «До тех пор пока вами не будет подписан Союзный договор, пока вы не примете участие в союзном референдуме, и в Южной Осетии, и в Абхазии у вас будут проблемы». То есть продолжится кровопролитие. Об этом было сказано прямо. События в Самачабло – карательная операция Кремля».
В Цхинвале еще с советских времен были дислоцированы саперный и вертолетный полки Российской армии, но они держали полнейший нейтралитет. Конечно, если не учитывать продажу офицерами имущества и оружия обеим сторонам.
В конце августа 1991 г. в Москве произошел так называемый «путч». Янаев и компания действовали крайне бестолково. Уже тогда в Москве шутили, что «путчистов» сгубила опера «Лебединое озеро», которая непрерывно транслировалась по центральному телевидению. Думаю, что если бы «путчисты» вместо этого по радио и телевидению, не выбирая выражений, в красках рассказали бы народам СССР, что им готовят Ельцин и Гайдар, а также националисты Украины, Молдавии, Грузии и Прибалтики, то «путч» стал бы первым этапом восстановления законности и порядка в стране. Вспомним старинную шотландскую пословицу: «Мятеж не может кончиться удачей, в противном случае его зовут иначе».
Интересна реакция на «путч» в Грузии. Вот сухие факты из шифрограммы № 25824. «Из ОО КГБ СССР по ЗакВО. Секретно. Срочно. Об обстановке в Закавказье… Через оперативные и другие возможности установлено, что военнослужащими всех категорий принимаемые ГКЧП меры и изданные документы восприняты с одобрением. Личный состав настроен на решительное выполнение стоящих задач. Населением региона решения ГКЧП восприняты спокойно. Каких-либо противоправных проявлений в этой связи на территории Грузии, Армении и Азербайджана не зафиксировано. Руководством республик каких-либо мер по оказанию противодействия по выполнению решений ГКЧП не предпринимается…
Президент Грузии проявил понимание своей ответственности в сложившейся ситуации и заверил, что примет все меры к поддержанию стабильной обстановки в республике…
Одновременно с этим достигнута договоренность о расформировании «Национальной Гвардии» (в срок до 24.08 с. г.), разоружении всех незаконных формирований, действующих на территории республики, изъятии и передаче в войска похищенного оружия и автотранспорта, задержании дезертиров и других преступников из числа военнослужащих и передаче их военному командованию…
Полученные нами материалы дают основание полагать, что руководство Грузии и Армении заняло выжидательную позицию и будет действовать в зависимости от развития событий в Москве».[112]
Подавляющее большинство населения Северной и Южной Осетии поддержало «путчистов».
Но, как известно, путч провалился, а в Москве началась борьба Ельцина и Горбачева, кончившаяся распадом СССР.
Между тем в октябре—ноябре 1991 г. беженцами стали уже около половины осетинского населения Грузия и Южной Осетии. По официальной статистике, которую привела в своем репортаже от 4 октября тележурналист Ирина Таболова: «Более 220 человек убиты, в том числе женщины и дети, 480 ранены, 112 пропали без вести. В Цхинвале зарегистрировано беженцев из внутренних районов Грузии: детей до 6 лет – около 1000, от 6 до 16 – 1375, от 16 до 50 – 3000, старше 50 – 3000 человек. В Южной Осетии населения осталось около 50 тысяч человек. Осетины депортированы из 94 сел. Это оскал геноцида. Другого определения нет».
«15 мая 1992 года в село Сарабук ворвались грузины, они вламывались в дома, выводили стариков. Расстреляли Пепо Лолаеву, 81 года. Все деревянное в селе сгорело, досок не было, и ее похоронили без гроба. Там же расстреляли Егти и Навроза Кумаритовых. Кумаритову-Алборову Аничку, 80 лет. Через некоторое время они опять ворвались и убили Николая Цахилова, тоже старика. Оставшиеся в живых лесами ушли в Цхинвал».[113]
Летом же 1992 г. в Южную Осетию вошли регулярные грузинские части, до зубов вооруженные советским оружием, которое им любезно уступили (за весьма скромное вознаграждение) наши герои- генералы. Далее процитирую полковника Баранца: «К пригородам Цхинвала (столица Южной Осетии) грузины подтащили системы залпового огня, танки и артиллерию и открыли огонь по жилым кварталам города.
Руководство Южной Осетии экстренно проинформировало об этом Кремль и попросило вмешательства. Ельцина в Москве не было. Он находился с визитом в США. «На хозяйстве» оставался вице-президент Александр Руцкой.
Руцкой приказал заместителю министра обороны генерал-полковнику Георгию Кондратьеву (отвечавшему в то время в Минобороны РФ за миротворческие акции) немедленно убыть в район Цхинвала, изучить ситуацию и принять меры «для предотвращения расстрела города».
Генерал Кондратьев с группой офицеров в тот же день вылетел на юг. Уже через четыре часа после вылета с подмосковного военного аэродрома Чкаловский Кондратьев по закрытой связи проинформировал Руцкого, что «идет массированный обстрел Цхинвала грузинскими боевиками». Несколько снарядов попали на территорию аэродрома, на котором базировался наш вертолетный полк. Руцкой и Кондратьев обсудили возможные меры, которые в той ситуации можно было оперативно принять, чтобы остановить бомбежку
