представителей военного командования. 5 июля Совет постановил обратиться к странам Антанты с просьбой о содействии в мирных переговорах.
На переговорах с представителями Антанты 9–10 июля было решено, что содействие Антанты будет осуществлено при выполнении следующих условий: поляки отойдут на «линию Керзона», откажутся от претензий на литовские земли и согласятся на проведение в Лондоне мирной конференции представителей РСФСР, Польши, Финляндии, Литвы, Латвии и Восточной Галиции. Польша также должна была принять решения Антанты по вопросам ее границ с Литвой, Чехословакией и Германией и о будущем Восточной Галиции.
В Москве обсуждение ноты английского правительства состоялось 13–16 июля. Мнения в руководстве разделились. Нарком иностранных дел Г. В. Чичерин занял очень осторожную позицию — предложил принять предложение лорда Керзона выйти на предлагаемую им линию («линию Керзона»), на которой начать переговоры с Польшей, а за время переговоров подтянуть тылы и дать отдых войскам.
И. В. Сталин несколько раз выступал с предостережением против шапкозакидательских настроений в руководстве страны и Красной армии. Так, 24 июня в интервью харьковской газете «Коммунист» он заявил: «Было бы ошибкой думать, что с поляками на нашем фронте уже покончено». Предстоят еще серьезные сражения, «поэтому я считаю неуместным то бахвальство и вредное для дела самодовольство, которое оказалось у некоторых товарищей: одни из них не довольствуются успехами на фронте и кричат о „марше на Варшаву“, другие, не довольствуясь обороной нашей Республики от вражеского нападения, горделиво заявляют, что они могут помириться лишь на „красной советской Варшаве“».
11 июля в газете «Правда» Сталин, вновь отметив успехи Юго-Западного фронта, подчеркнул, что, хотя «наши успехи на антипольских фронтах несомненны… но было бы недостойным бахвальством думать, что с поляками в основе уже покончено, что нам остается лишь проделать „марш на Варшаву“. Это бахвальство… неуместно не только потому, что у Польши имеются резервы, которые она несомненно бросит на фронт… но и прежде всего потому, что в тылу наших войск появился новый союзник Польши — Врангель, который грозит взорвать с тыла плоды наших побед над поляками… Смешно поэтому говорить о „марше на Варшаву“ и вообще о прочности наших успехов, пока врангелевская опасность не ликвидирована».
За наступление были военные, а самое главное Ленин. Он писал: «Я просил Сталина 1) ускорить распоряжение о бешеном усилении наступления. У нас хотят вырвать из рук посредством жульнических обещаний победу». Причем дело не в каких-то антипатиях вождя к Польше или лично к Пилсудскому. Позже Ленин писал, что захват Польши приведет к выходу Красной армии на границу Германии и полному краху Версальской системы, а если продолжить мысли вождя, то и к мировой революции.
17 июля 1920 г. советское правительство ответило лорду Керзону, что с удовлетворением принимает заявление британского правительства о желательности установить мир в Восточной Европе. Оно сожалеет лишь, что в свое время Великобритания не выразила желания оказать содействие России для разрешения ее конфликта с Польшей мирным путем. Тем не менее, несмотря на ничем не оправданное нападение Польши, советское правительство готово установить с ней мирные отношения: для этого Польша должна лишь непосредственно обратиться к Советской России с просьбой о перемирии и заключении мира. Советское правительство изъявило готовность согласиться и на более выгодную для польского народа территориальную границу, чем «линия Керзона». Нарком иностранных дел отметил, что эта линия была установлена в известной части под давлением контрреволюционных русских элементов. Это сказалось, например, на решении вопроса о Холмской области: Верховный совет союзников пошел в этом случае по пути антипольской политики царизма и империалистической великорусской буржуазии.
«Советская Россия, — говорилось в ноте, — готова вообще в отношении условий мира в тем большей степени идти навстречу интересам и желаниям польского народа, чем дальше в своей внутренней жизни польский народ пойдет по такому пути, который создаст прочную основу для действительных братских отношений трудящихся масс Польши, России и Украины, Белоруссии и Литвы и создаст гарантию, что Польша перестанет быть орудием нападений и интриг против рабочих и крестьян Советской России и других наций».
По поводу предложения лорда Керзона назначить конференцию в Лондоне для установления окончательного мира России с соседями Г. В. Чичерин сообщал, что советское правительство уже достигло без всякого постороннего участия полного примирения с Литвой и Эстонией. С таким же успехом путем непосредственных переговоров может быть осуществлено и соглашение с Польшей.
Отказываясь от посредничества Англии, Чичерин отметил, что советское правительство считает еще менее допустимым вмешательство Лиги Наций в дело его примирения с Польшей. Прежде всего это учреждение даже не уведомило Россию о своем возникновении. Со своей стороны и советское правительство не принимало решения о признании или непризнании Лиги Наций.
Что касается вопроса о Врангеле, то советское правительство, идя навстречу Великобритании, готово гарантировать личную безопасность мятежному генералу и входящим в его армию лицам. Однако оно ставит условием их немедленную капитуляцию и сдачу советским властям всей занятой Врангелем территории и всего их военного имущества.
В ответ на советскую ноту лорд Керзон 20 июля сообщил по радио, что Англия не настаивает на своем участии в переговорах между Россией и Польшей, напротив, союзники рекомендуют польскому правительству немедленно начать самому переговоры с Россией. Лорд Керзон добавил, что, если по получении от Польши просьбы о мире советские войска будут продолжать наступление, союзники окажут Польше поддержку. Для подкрепления своей угрозы Керзон заявил, что Англия воздерживается от торговых переговоров с Россией, в Ревель уже послана телеграмма об отсрочке намеченного приезда в Лондон советского представителя.
Вслед за английской радиограммой советское правительство получило просьбу Польши начать переговоры о перемирии и мире. В ответ полякам предложили выслать парламентеров к 30 июля.
Между тем боевые действия на Польском фронте продолжались без перерывов. 20 июля красная 15-я кавалерийская дивизия прорвалась на левый берег Немана в районе Гродно. К вечеру туда же вышла вся IV армия, а к вечеру следующего дня начали выходить и правофланговые части XV армии.
В это же время части ІІІ и XVI армий форсировали реку Шара и продолжали выдвигаться к городу Волковыску. К вечеру 22 июля на 70-километровом фронте от Гродно до Зельева развернулись три армии Западного фронта.
Но поляки не только держались на линии Немана, но и предпринимали попытки овладеть Гродно.
23 июля части IV армии сменили под Гродно части ІІІ конного корпуса, после чего корпус двинулся на север, чтобы, переправившись через Неман, ударить во фланг и тыл польским армиям в направлении на местечко Новый Двор. 24 июля ІІІ конному корпусу удалось переправиться через Неман севернее Гродно, где отсутствовали силы противника, и двинуться на Новый Двор.
В это время пехота IV армии атаковала поляков в правый фланг и вынудила их спешно отойти через город Соколку на Белосток, а части XVI армии вели упорные бои на волковыском направлении. 23 июля поляки попытались здесь перейти в контратаку, но были с большими потерями отброшены назад. При этом красные захватили много пленных, двенадцать орудий и другие трофеи и после этого 24 июля сравнительно легко взяли Волковыск.
Перед левым флангом XVI армии и Мозырской группой поляки стояли крепко. Здесь, на фронте Пружаны — Картузская Береза, завязались упорные бои.
Правый фланг XVI армии (27-я стрелковая дивизия) в это время быстро продвигался вперед и 27 июля занял район город Бельск — станция Гайновка, захватив пленных, артиллерию и другие трофеи.
Это было последнее упорное сопротивление польских войск перед линией реки Буг, после чего они быстро начали отходить к этому рубежу, причем местами просто бежали в полном беспорядке.
Двигаясь к линии реки Нарев, IV армия вновь имела успех на своем правом фланге. 27 июля ІІІ конный корпус с ходу овладел старой русской крепостью Осовец, выдвинув свои передовые части непосредственно к восточно-прусской границе на Граево и Щучин.
28 июля передовые части пехоты IV армии подошли к рубежу Нарева и обнаружили, что он занят хорошо укрепившимся противником. Тем не менее одна бригада 18-й стрелковой дивизии, преодолев сопротивление поляков, утвердилась на левом берегу Нарева на шоссе Белосток — Ломжа.
В тот же день XV армия вышла на реку Нарев южнее IV армии, но все мосты на ее участке были уничтожены. Между тем ІІІ конный корпус, двигаясь правым берегом реки Бобр, уже приближался к крепости Ломжа и 29 июля готовился атаковать ее. Вслед за ним, на случай неудачи, в районе крепости Осовец сосредоточивался армейский резерв IV армии — 12-я стрелковая дивизия.
Атака ІІІ конным корпусом укрепленной ломжинской позиции 29 июля положила начало шестидневным упорным боям на реке Нарев. Хотя конный корпус и имел первоначально небольшой успех, но в дальнейшем развить его не удалось, и командующий IV армией решил ввести в дело свой армейский резерв — 12-ю стрелковую дивизию, выдвинув ее от Осовца к Ломже. 30 июля эта дивизия выступила из Осовца, и в ожидании ее прибытия ІІІ конный корпус вел затяжные бои. В течение 30 июля 53-я стрелковая дивизия IV армии переправилась на левый берег Нарева у села Стренковая Гора и развивала свой успех в направлении на местечко Тыкоцин, что облегчило положение соседей слева — частей 18-й стрелковой дивизии, которая начала быстро расширять свой плацдарм на левом берегу Нарева.
На фронте XV армии противник продолжал удерживаться на левом берегу Нарева, и все попытки XV армии переправиться на левый берег оканчивались неудачей. В ночь с 31 июля на 1 августа командующий Западным фронтом приказал командующим IV и ІІІ армиями помочь XV армии, переменив направление движения своих объединений на Остроленку и Брянск.
Выполняя это приказание, IV и ІІІ армии в течение 1 августа провели ряд успешных боев, сопровождавшихся значительным выигрышем территории, частями ІІІ армии был захвачен Брянск, но старая русская крепость Ломжа продолжала упорно держаться.
Однако поляки под угрозой с севера и юга уже очищали фронт перед XV армией, отходя на Мазовецк, чем воспользовалось командование XV армии, переправив армию на левый берег Нарева.
2 августа ІІІ конный корпус, полностью переправившийся на левый берег Нарева, развивал действия в тыл Ломжи совместно с энергичной атакой этого населенного пункта 12-й стрелковой дивизией, которой наконец удалось овладеть Ломжей.
К вечеру 31 июля дивизии XV армии подошли к Западному Бугу на участке от местечка Немирова до Брест-Литовска, а 1 августа 2-я стрелковая и части 10-й стрелковой дивизий совместной атакой овладели правобережными фортами крепости.
Теперь перейдем кдействиям Юго-Западного фронта. Почти вся XII армия 12 июня наступала на Ковель. 13 июля армия продолжала беспрепятственно продвигаться к реке Стырь, в то время как на фронте от Дубно до устья реки Збруч уже начинались упорные бои.
13 июля поляки, подтянув из Кременца к Дубно 18-ю пехотную дивизию, выбили из города красную 11-ю кавалерийскую дивизию. Это вынудило командующего Первой конной армией ввести в дело 14-ю кавалерийскую дивизию, причем 11-й и 14-й кавалерийским дивизиям было приказано 14 июля снова занять Дубно, в то время как 4-я кавалерийская дивизия продвигалась к местечку Торговице, а 6-я кавалерийская дивизия следовала на Луцк.
24 июля началось большое отступление поляков. Их 18-я пехотная дивизия покинула город Броды, окруженный красной кавалерией. При этом 35-я пехотная бригада была полностью изрублена красными, а ее командир взят в плен. Всего в районе Брод красные захватили один бронепоезд, 19 орудий, 43 пулемета и 1000 пленных.
