армия выступила и шла, построенная в большое каре и окруженная несколькими рядами возов, как шанцами. И кавалерия, и пехота шли пешие, и этот порядок соблюдался до самого берега Днепра.
Крымские татары взяли и разграбили несколько небольших правобережных городков — Канев, Черкассы, Корсунь, Немиров — и отправились к Перекопу. А в октябре 1678 г. великий визирь с частью армии ушел за Буг. Главная причина отступления великого визиря от Бужина была та же, что и Наполеона в 1812 г. — нехватка продовольствия в разоренной стране.
Отступив от Чигирина и переправившись через Днепр, Кара-Мустафа, чтобы перекрыть запорожцам выход в Черное море приказал вновь возвести в устье Днепра три крепости: на правом берегу Днепра — Кызыкермень, на острове посреди Днепра, напротив Кызыкерменя — Тавань, а на левой (крымской) стороне, у самого берега Днепра — Арслан (Аслан). А между этими крепостями паша велел натянуть железные цепи через Днепр и его левые рукава, чтобы преградить путь казакам к Черному морю и соляным ямам. К цепям же надо было прикрепить маленькие колокольчики, чтобы слышать, когда запорожцы пойдут через цепи и начнут ударяться о них своими лодками. Возведение крепостей Кара-Мустафа поручил надзирателю всех строений Мимай-аге, а работников защищал Каплан-паша с шестью полками янычар.
Но едва лишь начались строительные работы, как на турок напал Иван Серко с 15 тысячами запорожцев. Сперва он побил татар, забрав у них скот и лошадей, а потом напал на турок-строителей и охранявших их янычар. Строителей казаки изрубили, а янычар разогнали. Большую помощь в этом бою Серку оказал царский стольник Василий Перхуров с московскими ратными людьми.
Серко написал крымскому хану: «Мы брали Синоп и Трапезонт, мы разоряли берега азиатские, мы Белграду крылья поджигали; Варну, Измаил и многие крепости Дунайские мы обращали в ничто… Наследники древних запорожцев, мы идем по их следам; не хотим с вами ссориться, но ежели увидим опять вас зачинщиками, то не побоимся опять к вам придти».[148]
После ухода главных сил Кара-Мустафы часть турок осталась на юге Украины, вместе с ними был и Юрий Хмельницкий. Современные историки типа Каргалова считают сдачу Чигирина победой русских войск, но население Украины думало совсем иначе. Этим воспользовался и Юрий Хмельницкий. В своих универсалах (манифестах) он писал: «Какова была оборона московская: князь Ромодановский и Самойлович, не сдержавши сил наияснейшего султана турецкого и крымского хана, сожгли до основания Чигирин, погубили много душ христианских, а сами со стыдом ушли. Просите же скорее, пока есть время, милости у верховного визиря и отзовитесь к нам с дружбою и послушанием. Буде нас не послушаете, постигнет вас конечная погибель».[149]
В результате в конце 1678 г. ряд городов левобережной Украины присягнули Хмельницкому. Среди них были Корсунь (на реке Рось), а также Кальник и Немиров (в районе Винницы). Жители Канева ответили Хмельницкому, что не могут перейти на его сторону, опасаясь «московских людей», благо, город стоял на правом берегу Днепра. Многие обыватели вместе с семьями начали перебираться на левый берег. Находившийся в Переяславле гетман Самойлович послал в Канев несколько сотен пехотного полка Кожузовского, надеясь, что Юраска придет с небольшим отрядом татар, и в то же время советовал всем остальным горожанам убираться скорее за Днепр.
Великий визирь отправил на Канев несколько тысяч турок с 15 пушками. Казаки Самойловича не выдержали натиска неприятеля и все погибли в бою. Немногочисленные жители, оставшиеся в Каневе, укрылись в каменной церкови. Но турки обложили церковь дровами и хворостом и подожгли их. Все находившиеся внутри задохнулись от дыма. Испуганные судьбой Канева, Юрию Хмельницкому покорились городки Черкассы, Машна и Жаботин.
По возвращении посланного в Канев турецкого отряда визирь с Капустиной долины двинулся со всем войском в турецкие владения.
Сам же Юрий Хмельницкий сделал своей резиденцией город Немиров. Кроме казаков у него было полторы тысячи крымских татар. В январе-феврале 1679 г. Хмельницкий совершил рейд на левобережье, но быстро ушел за Днепр, преследуемый гетманскими казаками.
Полки гетмана Самойловича во второй половине февраля 1679 г. форсировали Днепр и начали выбивать сторонников Хмельницкого и крымских татар из правобережных городов. 25 февраля был штурмом взят город Ржищев (на Днепре выше Канева). Город был сожжен, а всех обывателей отправили на жительство в Переяслав и Корсунь.
Рано утром 4 марта гетманские войска двинулись к Деренковцу, Драбовцу, Староборью и далее вниз по реке Рось. Жители выходили встречать их хлебом-солью, приносили повинную и приводили связанных татар. Семен Самойлович (сын гетмана) всем жителям этих городков велел переселяться за Днепр, а сами городки приказал сжечь. Между тем гадяцкий полковник с казаками и воевода Косагов с царскими ратными людьми переправился через Днепр ниже и приступил в Жаботину. Жаботинцы попытались сопротивляться, но вскоре сдались. Жаботин был также сожжен, и жители переселены на левый берег Днепра. Та же участь постигла и город Черкассы.
Как писал Н. И. Костомаров: «Это важное событие в истории Малороссийского края, по преданиям, осталось в народной памяти под названием „сгона“: остаток народонаселения правобережной Украины был теперь окончательно выведен оттуда по распоряжению власти (согнан), а Самойлович мог положительно верно донести московскому правительству, что вся правобережная Украина обезлюдела, и Хмельницкий, оставаясь в своем Немирове, не мог, как бывало прежде, вредить пограничным городам и селениям царской державы».[150]
В 1679 г. за подвиги прошедшего года царь Федор Алексеевич посла в Сечь казакам жалованье: две пушки, 200 ядер, 50 пудов пороха, 50 пудов свинца, 500 червонцев, 170 половинок сукна, а кошевому Серко особый подарок — две пары отличных соболей да еще два сорока соболей, два бархата червчатых (оттенок красного), два сукна — малиновое и червчатое, по пять аршин каждого, атласа гладкого и камки по 10 аршин дилны.
Между тем в Сечи получили сведения о том, что турецкий султан решил уничтожить Сечь и направил вверх по Днепру войско паши Кара-Мухаммеда. Узнав об этом, Серко, не надеясь на силы казаков, отошел из Сечи к урочищу Лободухе и встал между островов. Туркам до Сечи оставался всего один переход.
В Москве узнали о страшной опасности, нависшей над Сечью, и туда срочно отправили большое конное и пешее войско под началом Якова Корецкого. Узнав о подходе царского войска, Кара-Мухаммед повернул назад.
1 августа 1680 г. на своей пасеке близ Сечи умер кошевой атаман Иван Серко. Замечу, что Серко был женат, имел законных детей и не делал из этого тайны. 2 августа он был торжественно похоронен на кладбище рядом с Сечью. Прощальным салютом в честь знаменитого атамана стало взятие запорожцами на абордаж 8 августа большого турецкого судна на Азовском море. Большинство команды судна казаки вырезали и лишь 9 человек привели в Сечь.
Польский король Ян Собеский, узнав о смерти Серко, сказал: «Серко — воин славный и в ратном деле большой промышленник».
Кошевой Серко был горячим патриотом Сечи, но никак не Малороссии. Большую часть жизни он верно служил царю, хотя иной раз и дружил с его врагами. Ну что ж, «нужда закон зминяе», — часто говаривал кошевой.
После смерти Серко морские походы запорожцев стали большой редкостью.
В сентябре 1680 г. в Крым был отправлен талантливый дипломат стольник Василий Тяпкин. Обе стороны не хотели «терять лицо», поэтому лишь в начале 1681 г. был заключен так называемый Бахчисарайский мир между Россией с одной стороны и Турцией и Крымским ханством — с другой. Точнее, это был не мир, а перемирие сроком на 20 лет (начиная с 3 января 1681 г.).
По условиям этого перемирия границей между Турцией и Московскими владениями стала река Днепр. Москва обязалась выплатить дань крымскому хану за три последних года (она не выплачивалась из-за войны). Кстати, у нас дань называли подарками (поминками).
По условиям перемирия в течение 20 лет от Буга до Днепра крымскому хану и турецкому султану не разрешалось строить новых городов или восстанавливать старые разоренные города и местечки. Московское же правительство обязывалось не принимать перебежчиков, никаких поселений на упомянутых казацких землях не строить, «оставить их впусте». Запорожские казаки оставались на стороне Московского государства, а «султану и хану до них дела нет, под свою державу их не перезывают».
Низовым и городовым казакам Войска Запорожского и промышленным людям разрешалось плавать по
