обещанное жалованье и с песнями отправиться на Дон или в Сечь. У воровских же казаков не было Сечи, для них Смута была источником существования. Конец Смуты означал если не ответственность за совершенные преступления, то по крайней мере возвращение к прежней жизни. А никто из «воров» не желал пахать, заниматься ремеслом или мелкой торговлей. Вот такое воинство и собрал Ляпунов на свою голову и на беду государству Московскому.
Ополчение Ляпунова медленно двигалось к столице, а в самой Москве среди жителей росла ненависть к полякам. Ляхи опасались, что москвичи при подходе Ляпунова поднимут восстание в городе, и 17 марта 1611 г. сами спровоцировали мятеж.
В уличных боях с поляками отличился воевода князь Д.М. Пожарский. Однако он был тяжело ранен и увезен из Москвы в беспамятном состоянии. Бояре, сидевшие в Кремле, надоумили поляков поджечь Земляной город. Позже участник боя польский поручик Москевич писал: «…пламя охватило домы и, раздуваемое жестоким ветром, гнало русских, а мы потихоньку подвигались за ними, беспрестанно усиливая огонь, и только вечером возвратились в крепость [Кремль]. Уже вся столица пылала; пожар был так лют, что ночью в Кремле было светло, как в самый ясный день, а горевшие домы имели такой страшный вид и такое испускали зловоние, что Москву можно было уподобить только аду, как его описывают».
24 марта 1611 г. к Москве подошло ополчение Ляпунова. Собственно, в Москве остались нетронутыми огнем только Кремль и Белый город, где засел польский гарнизон. Остальная часть столицы представляла собой сплошное пожарище. Ополченцы расположились близ Симонова монастыря, обставив себя вокруг гуляй-городами, то есть укреплениями из телег и различных деревянных заграждений. Организовать полную блокаду поляков в Москве Ляпунов не сумел. В Кремль периодически прорывались отряды королевских войск и обозы с продовольствием.
3 июня 1611 г. пал Смоленск. А 22 июня воровские казаки подняли мятеж в первом ополчении под Москвой. Прокопий Ляпунов был убит, а командование ополчением перешло к «тушинскому боярину» Трубецкому и атаману Заруцкому. Сей атаман, как шулер, держал в рукаве козырную карту – в Коломне у него тайно жила любовница Марина Мнишек с «воренком» Иваном.
Казалось, что окончательная победа польских войск – дело времени. Наступил самый критический момент в войне.
Глава 6
Минин и Пожарский
История создания второго ополчения «гражданином Мининым и князем Пожарским» известна каждому со школьной скамьи. Оба героя относятся к весьма немногочисленной категории исторических персонажей, которые и при проклятом царизме, и при развитом социализме, и при недоразвитой демократии оценивались только положительно. Исключение представляют лишь первые годы советской власти, когда историки школы профессора Покровского именовали их ставленниками нижегородской буржуазии. Боюсь, кто-то из читателей поморщится: чего уж там повторять всем известные азы нашей истории.
Увы, портрет князя Дмитрия Михайловича Пожарково-Стародубского царские и советские сказочники исказили до неузнаваемости. Делалось это с разными целями, а результат получился один. Из Пожарского сделали незнатного дворянина, храброго и талантливого воеводу, но слабого политика, начисто лишенного честолюбия. Вообще этакий исправный служака-бессребреник – совершил подвиг, откланялся и отошел в сторону. Реальный же князь Пожарский ничего не имел общего с таким персонажем.
К началу XVI в. князья Пожарские по богатству существенно уступали Романовым, но по знатности рода ни Романовы, ни Годуновы не годились им в подметки. Пожарскому не было нужды вписывать в родословную бродячих немцев («пришел из прусс») или татарских мурз, приезжающих на Русь основать православный монастырь («Сказание о Чете»). Не было нужды князьям Пожарским прилепляться к знатным родам по женской линии. Родословная Пожарских идет по мужской линии от великого князя Всеволода Большое Гнездо (1154–1212 гг.). И ни у одного историка не было и тени сомнения в истинности ее.
В 1238 г. великий князь Ярослав Всеволодович дал в удел своему брату Ивану Всеволодовичу город Стародуб на Клязьме с областью. С конца XVI в. Стародуб стал терять свое значение, и к началу XIX в. это уже было село Клязьменский Городок Ковровского уезда Владимирской губернии.
Стародубское удельное княжество было сравнительно невелико, но занимало стратегическое положение между Владимирским и Нижегородским княжествами. Кстати, и село Мугреево входило в состав Стародубского княжества.
Иван Всеволодович стал родоначальником династии независимых стародубских князей. Один из них, Андрей Федорович Стародубский, отличился в Куликовской битве. Второй сын Андрея Федоровича, Василий, получил в удел волость с городом Пожар (Погара)[87] в составе Стародубского княжества. По названию этого города князь Василий Андреевич и его потомки получили прозвище князей Пожарских. В начале XV в. стародубские князья становятся вассалами Москвы, но сохраняют свой удел.
Князья Пожарские верой и правдой служили московским правителям. Согласно записи в «Тысячной книге» за 1550 г., на царской службе состояли тринадцать стародубских князей: «Князь Ондрей да князь Федор княж Ивановы дети Татева. Князь Иван да Петр княж Борисовы дети Ромодановского. Князь Василей княж Иванов сын Ковров. Князь Иван Чорной да князь Петр княж Васильевы дети Пожарского. Князь Тимофей княж Федоров сын Пожарского. Князь Федор да Иван княж Ондреевы дети Большога Гундорова. Княж Федоров сын Данила. Князь Федор да Иван княж Ивановы дети Третьякова Пожарского».
Иван Федорович Пожарский был убит под Казанью в 1552 г. Отец нашего героя стольник Михаил Федорович Пожарский отличился при взятии Казани и в Ливонской войне. Но в марте 1566 г. Иван Грозный согнал со своих уделов всех потомков стародубских князей. Причем беда эта приключилась не по их вине, а из-за «хитрых» интриг психически нездорового царя. Решив расправиться со своим двоюродным братом Владимиром Андреевичем Старицким, царь поменял ему удел, чтобы оторвать его от родных корней, лишить его верного дворянства и т. д. Взамен Владимиру было дано Стародубское княжество. Стародубских же князей скопом отправили в Казань и Свияжск. Среди них оказались Андрей Иванович Ряполовский, Никита Михайлович Сорока Стародубский, Федор Иванович Пожарский (дед героя) и другие.
Высылка стародубских князей была не только частью интриги Грозного против брата, но и элементом колонизации Казанского края. Наши историки привыкли говорить о покорении Казани в 1552 г. На самом деле еще многие годы в Казанском крае шла жестокая борьба татарского населения против русских. Стародубские князья приехали не одни, а со своими дружинами и дворней. Они получили довольно приличные вотчины и второстепенные должности в администрации Казанского края. К примеру, Михаил Борисович Пожарский был назначен воеводой в Свияжск. Стародубские князья беспощадно подавляли восстания татар и внесли большой вклад в колонизацию края.
С 80-х годов XVI в. часть вотчин в бывшем Стародубском княжестве постепенно была возвращена законным владельцам. Но «казанское сидение» нанесло серьезный урон князьям Пожарским в служебно- местническом отношении. Их оттеснили старые княжеские роды и новое «боярство», выдвинувшееся в царствование Грозного. Таким образом, Пожарские, бывшие в XIV – начале XVI в. одним из знатных родов Рюриковичей, были оттеснены на периферию, что дало повод советским именитым историкам называть их «захудалым родом».
Дмитрий Михайлович Пожарский родился 1 ноября 1578 г. в Казанском крае. Но юность его прошла недалеко от Суздаля в родовом гнезде – селе Мугрееве у реки Лух. Дмитрий стал вторым ребенком в семье, у него были старшая сестра Дарья и младший брат Василий. В 1587 г. скончался отец Михаил Федорович, и все заботы о семье пришлось взять на себя матери Марии (Ефросинье) Федоровне, урожденной Беклемышевой.
В конце 80-х гг. XVI в. Мария Пожарская переезжает в Москву. Она поселилась в своем деревянном доме на Сретенке напротив церкви Введения, близ Кузнецкого моста и недалеко от Пушечного двора. Причина переезда была проста – Дарья была на шесть лет старше Дмитрия, и ее, подобно пушкинской Татьяне Лариной, повезли на «ярмарку невест» в Москву. Там ее быстро выдали за князя Никиту Андреевича Хованского.
В 1593 г. пятнадцатилетний Дмитрий Михайлович Пожарский впервые прибыл на дворянский смотр. Борису Годунову не за что было гневаться на князей Пожарских, да и на другие рода стародубских князей. С другой стороны, они не оказали особых услуг Борису, да и сам правитель предпочитал последовательное присвоение чинов служилым людям. В результате Дмитрий Михайлович был оставлен при царском дворе,
