поднялась, а переправочных средств в районе сожженной Переволочны не оказалось.
Добраться до правого берега Днепра удалось лишь трем тысячам шведов и запорожцев. Раненый король был переправлен в коляске, поставленной на импровизированный понтон, состоявший из двух лодок.
30 июня в 11 часов утра генерал Левенгаупт, командовавший шведами, оставшимися на левом берегу Днепра, капитулировал перед русскими войсками. В плен сдались 20 тысяч человек. Среди них было 3 генерала, 980 офицеров, 12575 унтер-офицеров и рядовых. В числе нонкомбатантов были 40 пастырей, 231 музыкант, 945 мастеровых, 34 придворных короля, 25 королевских лакеев и т. д., всего 3402 человека. Среди сдавшихся были 1657 шведских женщин и детей. Под Переволочной русским досталась также вся шведская артиллерия – 31 орудие (21 пушка, 2 гаубицы и 8 мортир). И, наконец, в руки к победителям попали огромные средства: основная казна армии составляла два миллиона монет разного рода и достоинства, в кассах полков находилось около 400 тысяч монет и в денежных ящиках Мазепы – свыше 300 тысяч монет.
Из 23 тысяч шведских военнопленных, взятых под Полтавой и Переволочной, лишь около четырех тысяч снова увидели родину. В некоторых полках, которые начали военную кампанию с тысячным составом, возвратились домой около десятка человек. Еще в 1729 году, через восемь лет после окончания войны и через двадцать после Полтавы, в Швецию продолжали приезжать бывшие пленные. Едва ли не самым последним среди них стал гвардеец Ханс Аппельман: он вернулся в 1745 году, после 36 лет плена!
Над пленными же казаками, как гетманскими, так и запорожскими, царь учинил дикую расправу. Вернувшиеся на родину пленные шведы рассказывали, что вокруг Полтавы и по близлежащей степи на каждом шагу попадались тела казаков в самых жутких видах и положениях: кто-то болтался на виселице, другие были живыми посажены на кол, третьи, с отрубленными руками и ногами, но тоже еще живые, висели на колесах, на которых их колесовали.
Карл и Мазепа вместе с уцелевшими запорожцами через 7 дней после переправы через Днепр достигли Буга и оказались в турецких владениях. Поначалу очаковский паша пообещал Карлу обеспечить шведов провиантом и впустить в город, но позже. Тем временем русская кавалерия напала на шведов, переправившихся через Буг, и нанесла им ощутимые потери.
Турецкий султан приказал Юсуфу-паше, сераскиру Бендерц принять Карла, как гостя Османской империи. Это означало, что турецкая казна брала на себя содержание шведов. Король надолго остановился под Бендерами в специально построенном лагере. Там 22 августа 1709 года умер гетман Мазепа. Его похоронили близ Бендер, но затем гроб выкопали и отправили в Яссы. На Украине долго жила легенда, что похороны были фиктивные, а на самом деле Мазепа якобы пробрался в Киев, принял схиму в Печерской лавре и умер в покаянии.
И русские, и шведские историки сходятся в том, что Полтава стала решающим сражением Северной войны. И.И. Ростунов писал: «На Полтавском поле была уничтожена большая часть шведской армии. Могущество Швеции оказалось подорванным. Победа русских войск под Полтавой предопределила победоносный для России исход Северной войны. Швеция не смогла уже оправиться от понесенного поражения»[63] .
Петер Энглунд идет еще дальше: «Битва под Полтавой и последовавшая за ней капитуляция (под Переволочной) означали решительный перелом в войне. Заключенный позднее мир положил конец шведскому великодержавию и одновременно (а может быть, и в первую очередь) возвестил о рождении в Европе новой великой державы – России. Этому государству предстояло расти и становиться все могущественнее, а шведам оставалось лишь учиться жить в тени этого государства. Шведы покинули подмостки мировой истории и заняли места в зрительном зале»[64] .
Глава 8. Окончательное изгнание шведов из Прибалтики
После ухода из Прибалтики войск Левенгаупта летом 1708 года и поражения шведов под Полтавой судьба прибалтийских городов была предрешена. Они должны были упасть к ногам Петра словно перезревшие яблоки. Но в реальности все оказалось не так просто.
В июле 1709 года Август II двинул из Саксонии в Польшу 14-тысячную армию. 26 сентября в Торуни Петр встретился с Августом П. Переговоры завершились 9 октября подписанием договора, провозгласившего восстановление русско-саксонского оборонительного и наступательного союза. Станислав Лещинский бежал в Померанию вместе со шведским генералом Крассау. Королем Польши снова был провозглашен Август II.
Чтобы более не возвращаться к «опереточному королю Стасю» скажем, что после разгрома шведов в Померании он нашел себе нового хозяина – французское правительство – и отправился в Париж. В 1725 году Лещинскому удалось выдать свою дочь за 15-летнего французского короля Людовика XV. В 1733-1734 гг. французы попытались вновь усадить Станислава на польский престол, но потерпели неудачу. Больше С. Лещинский никогда не увидел Польши, он умер в 1766 году в Люневиле. Через 8 лет его внук Людовик XVI стал королем Франции.
Полтавской викторией поспешила воспользоваться и Дания, чтобы вернуть свои провинции, потерянные в начале Северной войны. 11 октября русский посол в Дании князь В.Л. Долгоруков подписал в Копенгагене союзный договор с Данией.
После Полтавы Петр решил окончательно очистить от шведов Эстляндию и Курляндию, где шведские гарнизоны все еще удерживали ряд городов. Самым укрепленным среди них был город Рига. Его защищал гарнизон численностью 13,4 тысяч человек под началом генерала Нильса Штремберга. Крепостная артиллерия насчитывала 563 пушки, 66 мортир и 12 гаубиц.
К Риге прямо из-под Полтавы двинулась 40-тысячная русская армия под командованием фельдмаршала Б.П. Шереметева. Кроме того, некоторые части и осадная артиллерия из центральной России были отправлены на стругах и лодках с верховьев Западной Двины. Армия Шереметева двигалась крайне медленно, лишь в начале октября 1709 года она подошла к крепости Динабург (нынешний Даугавпилс). Обратим внимание читателя на то, что Динабург был в то время польским городом, но русские войска передвигались по Польше как у себя дома. Грабежи и реквизиции, естественно, производились в тех же масштабах, что и в России. Под реквизицией здесь и далее автор подразумевает грабеж мирного населения, санкционированный лично царем либо высоким начальством, а такие же действия, производившиеся солдатами и младшими командирами по собственному почину, автор именует просто грабежом.
Из Динабурга основные силы армии Шереметева пошли к Риге по правому берегу Двины, а четыре драгунских полка генерала-поручика Р.Х. Боура и донские казаки атамана Митрофана Лобанова шли левым берегом. 15 октября русские вступили в шведские владения и 27 октября осадили Ригу. Одновременно была осаждена небольшая шведская крепость Динамюнде (Усть-Двинск) в семи километрах от стен старой Риги, на берегу моря в устье Западной Двины.
10 ноября под Ригу прибыл Петр I. Спустя четыре дня началась бомбардировка города. Однако особых повреждений ни стены, ни город не получили. Русскому командованию пришлось отказаться от штурма и ограничиться блокадой города. Эту задачу царь поручил шеститысячному отряду князя А.И. Репнина. Остальные войска ушли на зимние квартиры в Курляндии и Литве. Петр уехал в Санкт-Петербург, Шереметев – в Москву.
Тем не менее, обстрел Риги продолжался. 12 декабря от попадания мортирной бомбы загорелась крепостная башня, в которой находились запасы пороха. Сильный взрыв лишил осажденных части порохового запаса и произвел гнетущее впечатление на горожан.
Несмотря на блокаду, зимой 1709-1710 годов рижане систематически получали продовольствие и боеприпасы из Динамюнде, куда они доставлялись морем. Чтобы прервать эту коммуникацию шведов, Петр специально прислал под Ригу своего фаворита Меншикова с указом: «от прихода неприятельских кораблей к Риге большую обсервацию иметь, и что принадлежит к пресечению неприятельской коммуникации устроить».
Далее в указе говорилось: «для принятия с моря неприятельских судов» перегородить Западную Двину «бревнами с цепьми и сделать несколько прамов и на них поставить пушки».
Исполняя царский указ, Меншиков и Шереметев построили свайный мост через Западную Двину. Перед мостом были протянуты связанные цепями бревна. На обоих берегах реки возле моста построили батареи с тяжелыми пушками калибра 12, 18 и 24 фунтов. Той же зимой в верховьях Западной Двины близ Торопца
