Чекистам все чаще приходилось выезжать в регионы межнациональных
конфликтов.
Махровый национализм, инспирируемый внешними и внутренними
провокаторами, набирал силу: без преувеличения можно утверждать, что
разномастные экстремисты явно стремились раздуть пламя гражданской войны.
Факты остаются фактами. В процессе образования разноликих партий,
всевозможных общественных организаций и движений, некоторые из них, в
нарушение конституционной законности, обзаводились военизированными
объединениями и вооруженными формированиями. Они не скрывали, что ставят
своей целью насильственное изменение существующего строя и разрушение
целостности государства. Причем, планы не только вынашивались, их активно
пытались реализовать.
Объективности ради надо сказать и о том, что в этих сложнейших
условиях органы КГБ оставались той правоохранительной структурой, которая
продолжала четко выполнять свой долг по обеспечению безопасности. Чекисты
активно противостояли акциям иностранных спецслужб, экстремизму, а также
терроризму, ставшему характерным явлением тех лет. Как кадровый офицер и
профессионал, я могу засвидетельствовать, что сотрудники органов
госбезопасности, воспитанные в лучших традициях уважения к закону, в то
судьбоносное для России время действовали как йастоящие патриоты своей
Родины. Их великолепная выучка зачастую сводила на нет безумие и бездушие
политических аферистов. Горячие точки в Закавказье, в Средней Азии,
Приднестровье по характеру начинавшихся событий могли превратиться в
значительные межнациональные конфликты по типу Нагорного Карабаха, но были
своевременно локализованы. Роль чекистов в этом была немалая. Они
своевременно добывали необходимую оперативную информацию о подготовке
провокаций, о местах хранения оружия и взрывчатки, об исполнителях акций и
планируемых объектах террора. Именно они объединяли усилия
правоохранительных органов, координировали их действия.
Мне известно немало случаев, когда поступавшая от чекистов
информация давала возможность на ранней стадии выявлять и предотвращать
экстремистские акции, представлявшие угрозы государственному строю,
защищать политические и личные права граждан. Так называемая 'демпресса'
много писала о погибших в ходе пресечения массовых беспорядков, зачастую
включая в эти подсчеты и случайно пострадавших людей, обвиняя во всем КГБ,
МВД, армию. Но ведь была в тех ситуациях и другая важнейшая сторона
вопроса. Кто возьмется подсчитать, сколько жизней было спасено благодаря
быстрому прекращению насилия? В том же Баку, например, благодаря введению
ЧП удалось быстро покончить с разбоями и погромами, очевидцем которых мне
пришлось быть. Бакинец перестал идти с наганом или ножом на бакинца.
Сколько при этом было спасено армян? Разве не погибли бы сотни, а возможно,
тысячи мирных жителей, если бы армия не остановила бесчинства?
А более поздние события в Оше? К десяткам уже имевшихся жертв
могло добавиться еще множество убитых взвинченной толпой, если бы
беспорядкам не положили конец чрезвычайное положение и комендантский час.
Этот перечень можно продолжить, но суть остается сутью: КГБ, МВД
и армия были вынуждены использовать силу против разжигавшего социальную,
национальную и религиозную рознь экстремизма, ради спасения людей, которых
намеренно втягивали в кровавый омут всякого рода провокаторы и
нечистоплотные политиканы. Мне многократно приходилось участвовать в
инструктажах оперативных работников, направляемых в горячие точки, и с
чистой совестью могу сказать: главной задачей, которую всегда ставили перед
своими сотрудниками руководители КГБ, была такая: 'Предотвратить насилие,
избежать кровопролития'.
На фоне многолетнего и огульного охаивания КГБ, мне часто
приходилось повторять и повторять эти слова, на конкретных примерах
показывать, что в суровых условиях командировок для чекистов они были как
бы девизом: 'Предотвратить насилие, избежать кровопролития!'
В чекистской, как и в любой другой воинской среде, существует
глубоко уважаемое и гордое понятие боевого братства. В него входят в первую
очередь те, кто непосредственно участвовал в опаснейших операциях с риском
для собственной жизни и жизни своих товарищей. Перед пулей все равны - и
начальник и подчиненный. В боевых условиях каждый отвечает за свой сектор
обстрела, откуда может прилететь пуля. Если ты допустишь оплошность, она
может оказаться смертельной для твоего напарника, который не ждет ее,
уверенный в том, что ты подстраховываешь его. Нет, совсем не в шутку, а
всерьез актуален у чекистов вопрос времен военного лихолетья - с кем
пойдешь в разведку?
Командировки в Афганистан и в 'горячие точки' СССР внешне
выглядели добровольными. Собирали оперативный состав, объявляли, что завтра
к десяти ноль-ноль на спецрейс в аэропорт Шереметьево от отдела должны
прибыть столько-то офицеров. О сути дела, перефразируя Твардовского, иногда
говорили так: 'Работа предстоит обычная, но братва нужна отважная'. Добавлю
также, что мне приходилось вылетать и в такие командировки, когда о пункте
назначения я узнавал только в самолете, а иногда даже после приземления.
Экстренные выезды и вылеты становились обычным, повседневным делом. Но к
ним, конечно, никак не могли привыкнуть жены чекистов. Моя жена Ирина,
каждый раз скрывая слезы, аккуратно собирала припасенные для таких случаев
необходимые вещи и провожала меня только до порога. К дежурной машине
никогда не выходила, боясь разрыдаться на глазах моих боевых друзей.
В дружной семье чекистского боевого братства я особо дорожу
дружбой с Виктором Карпухиным, одним из командиров 'Альфы'. Эта
суперсекретная антитеррористическая группа, закодированная буквой 'А', была
создана и действовала в рамках 7-го управления КГБ СССР. Лишь после августа
1991 года ее стали называть 'Альфа'. У нее богатая боевая история.
С 1981 по 1990 год бойцы спецподразделения 'А' участвовали в
десятках крупнейших операций по обезвреживанию особо опасных
бандформирований и освобождению заложников. В негласной международной
табели о рангах такого рода спецотрядов российская 'Альфа' занимала первое
место. Ни британская САС, ни американская 'Дельта', ни германское ГСГ-9,
никто другой не может похвастать тем, что за десять лет участия в
сверхсложных боевых операциях они не допустили гибели ни одного мирного
жителя.
С Виктором Карпухиным у нас был единый принцип - не допускать
случайных жертв, исключать кровопролитные ситуации. Он не раз без оружия
шел на переговоры с террористами и убеждал их сдаться. Разрабатывал и
проводил дерзкие операции по освобождению заложников-авиапассажиров, но
смертельных исходов при этом не было. Он очень берег своих бойцов. В
сложных ситуациях Карпухин сам садился за руль автомашины, первым шел на
