Отсюда мораль… Если уж программа «Про это», не надо морали. Ее и так есть кому читать.
Все цвета спермы.
Когда кто-то на протяжении нескольких лет твердит тебе, что хочет снять порношедевр, говорит, рассказывает, делится планами, и все это делается с регулярностью в несколько раз в неделю, поневоле, видя полное отсутствие каких бы то ни было результатов, начинаешь относиться к словам своего приятеля с некоторой, порой весьма изрядной, долей иронии. Приятеля этого зовут Демьян. И до сих пор я думала, что он ни на что, кроме предложений сняться в очередном прожекте, не способен. Но если я с ним и трахалась несколько раз, это ведь не повод выставлять моё красивое тело гениталиями наружу для обозрения всеми желающими!
Но Демьяну-таки удалось меня и поразить, и заставить думать о нем не только как о балаболе. Случилось это буквально на прошлой неделе.
Он позвонил, как, впрочем, и всегда, в самый неподходящий момент. Талант у него такой, звонить, когда я или нахожусь в туалете, или занимаюсь им.
– Привет! – Заорал Демьян в трубку. – Что делаешь? Я порнуху снял! Хочешь посмотреть?
Под таким напором я на мгновение задумалась, на какой из вопросов отвечать в первую очередь, и, решив, что первый был задан по привычке, сказала:
– Хочу.
– Я щас! – Воскликнул Демьян, и минут через пятнадцать, за которые я успела кое-что на себя накинуть, он уже звонил в дверь. Его явление сегодня походило на стихийное бедствие типа торнадо или десятибалльного шторма. Восходящая звезда порноиндустрии пронеслась к моему видаку, затолкнула в него кассету и пока та перематывалась, успела соорудить себе бутерброд и конфисковать заначенную бутылочку «Гиннеса».
– Смотри! – Прошамкал Демьян ртом, из которого вываливались куски хлеба с колбасой, и выливалась слюна, разбавленная пивом, зрелище не для слабонервных, и нажал на play.
С первых же кадров я заскучала. Трое парней, встретившись на улице, долго и занудно, тщательно стараясь не смотреть в сторону камеры, размышляли о том, кого, как и где они хотят трахнуть. Высказывались достаточно смелые предположения, но чувствовалось, что самодеятельные актеры лишь повторяют кое-как заученный текст. В самый разгар спора мимо них прошло существо женского пола. Если определять ее одним словом, это была «страшнодевка». Но парни на нее по прихоти Демьяна, или из-за отсутствия иной женской натуры, запали, и гурьбой помчались вслед. За этим последовала незамысловатая беседа, имеющая образцом классическое высказывание, приписываемое поручику Ржевскому: «Мадемуазель, позвольте вам впендюрить?» Мадемуазель соглашается на впендюривание и оное совершается прямо на месте.
Пареньки при этом оказываются бисексуалами.
Когда пленка дошла до этого момента, я начала зевать:
– Ну, и что в этом такого?
– Как? – Возмутился Демьян. – Во-первых, это снял я. Правда, гениальные диалоги? А во-вторых: Посмотри еще чуть-чуть, и восторгнись.
Чуть-чуть затянулось минут на десять, во время которых не происходило ничего, за исключением ритмичных, и не очень, возвратно-поступательных движений всей скульптурной группы. Наконец, тот, который дрючил попу друга, который имел «страшнодевку», вынул свой болт из чужого ануса и, промастурбировав секунд пять, взревел и кончил обильным фонтаном ярко-желтой спермы, коия растеклась по спине и ягодицам приятеля.
Вторым изверг зеленое семя тот, кому дама делала минет. Салатового цвета мужское молочко оросило лоб и нос страшилки, откуда стало капать на сыру землю. Третий держался дольше всех. Но участь коллег не минула и его. Его кончина оказалась алой. Мне даже показалось, что он эякулировал кровью. Не самое приятное ощущение.
Покончив с предварительным, ознакомительным, так сказать, сексом, четверка продолжила свои извраты уже под крышей.
– Ну, как? – Дема восторженно созерцал свое творение.
– Фигня. – Ответила я честно.
– Ты, что ничего не заметила?
– Ничего.
– Какого цвета у них молофейка? – Отделяя каждое слово паузой спросил Демьян.
– Ну, разноцветная…
– Во!
– Так это не эффект?
– Эффект!
– Компьютерный?
Дема отстранился, странно посмотрел на меня:
– Откуда? Все натуральное!
– Да? А я и не знала:
– Ага! – Демьян радостно расхохотался! – Смотри теперь!
А на экране моего панасоника была уже картина, напоминающая палитру какого-то художника. Желтая и синяя спермы смешивались на животе девки, образуя при этом чистую зелень.
– Постой, как это получается? Она же: Белая!
