во всех комнатах свет и некоторое время угрюмо взирал на причиненный боевиками националистов разгром. Через несколько минут созерцания, успокоившись, и приведя себя в деловое расположение духа, Коростылев принялся за приборку. Вооружившись молотком он, в первую очередь, повесил сорванные книжные полки. Закончив это дело, Тихон методично стал расставлять книги на их привычные места. Справочники к справочникам, детективы, фантастика, энциклопедии. В процессе расстановки одна из книг раскрылась и из нее выпала старая открытка. Перевернув ее, Коростылев прочитал: «Я тебя люблю. Тихон.» На почтовом штемпеле просматривалась дата, 1974 год. Тот самый год, когда познакомились будущие супруги. Он, курсант предпоследнего курса Высшей Школы КГБ, она, студентка-второкурсница Экономико-Статистического Института. Познакомившись на вечеринке, где кто-то, Коростылев уже забыл кто именно, справлял свой день рождения, они весь вечер лишь смотрели друг на друга. А под конец праздника, Тихон вызвался ее проводить. Шел февраль, вьюжило, но они шли под руку, не замечая колючего снега, бившего им в лица. Вскоре они встретились еще раз, были поцелуи, прогулки по полуночной Москве. Он кормил ее в «Космосе», что на улице Горького, «Солнышками», водил на «Седьмое Небо», дарил розы и гвоздики. Их роман развивался бурно и быстро. Уже осенью они подали заявление в ЗАГС. Расписали из в начале декабря. А перед свадьбой Тихон послал Гале эту открытку. Она, как и рассчитывал Коростылев, пришла на квартиру Галиных родителей вечерней почтой. И девушка положила ее на ночь под подушку. Вспоминая все это Тихон вздохнул, улыбаясь промелькнувшим перед внутренним взором событиям такой давности. Кабинет уже был приведен в порядок, и Коростылев, зажав открытку в руке, перешел в гостиную. Там, вываленный вместе с ящиком, лежал, раскрытый на средине, семейный альбом. На одном из снимков виднелась надпись «Сочи 83». «Хватит!» – Сказал себе Коростылев, – «Эдак всю ночь буду сидеть и вспоминать… Надо и о деле поразмыслить…» Но мысли не слушались, и бритая наглая рожа Бешеного перекрывалась картиной смеющейся Гали, брызгающей соленой морской водой в сторону лежащего на песке самого Коростылева. Пока в голове Шрама шла борьба между общественным и личным, он прибрал комнату. Наконец, поняв, что уже слишком устал, чтобы еще и думать, Тихон завалился спать. Проснулся он в шесть. Несколько минут смотрел в потолок, вспоминая, что за срочное дело наметил он для себя перед тем, как отойти ко сну. А припомнив, быстро вскочил, позвонил Загоруйко, сообщил ему, что хочет сопровождать жену в госпиталь, и через двадцать минут Коростылев уже ехал на старенькой зеленой «шестерке» к больнице, где лежала Галя. Врач укоризненно посмотрел на Шрама, очевидно припоминая, что тот врал ему прошлой ночью. А у двери реанимационной палаты сидел парень в камуфляжной форме и поглаживал лежащий на коленях АКМ, подозрительно поглядывая на медсестер, косившихся не оружие и вынужденных проходить мимо охранника. Галя еще не проснулась, и Коростылев сел в холле около стойки дежурной сестры, поджидать Павла Сергеевича. Тот вскоре появился. Около получаса ушло на оформление документов, и вскоре Галину Дмитреевну на носилках отнесли в поджидавший ее Рафик «Скорой помощи». Тихон сам вел «шестерку», не отставая от машины, в которой везли жену. Вскоре кавалькада выехала за Кольцевую и, через десятка полтора километров, добралась до госпиталя. Коростылев всю дорогу постоянно глядел в зеркальце заднего вида, но преследователей вроде не было. Убедившись, что жену устроили по высшему разряду, Тихон отозвал Павла Сергеевича на беседу.
– Новостей о Бешеном пока нет, – Начал разговор Загоруйко:
– Однако, кой-какие соображения я тебе скажу. Если он не заблудился и не бродит сейчас в московских подземельях, то в городе его точно нет. Он не дурак и понимает, что уж если за ним началась охота, первый встречный гаишник сможет его опознать, и тогда начнутся сложности. А ему необходимо выполнить свой замысел…
– Ты хочешь сказать, – Вставил свою реплику Тихон, – Что Говорков должен уехать, причем недалеко?
– Возможно. Но вероятность того, что он заляжет в какой– нибудь блат-хате в Москве, на мой взгляд, гораздо ниже.
– Я тоже об этом думал, – Коростылев закусил нижнюю губу:
– Только Подмосковье велико. Да и наверняка там не одно место, куда может податься такая нацистская шишка.
– В тех распечатках, что мы с тобой сделали, – С хитрой усмешкой проговорил Загоруйко, – Есть списочек дач. Всего десяток позиций. Вот он. И Павел Сергеевич извлек из «кенгурятника» вчетверо сложенный листок. Тихон и раньше видел его, просматривал, но не обратил на эти сведения должного внимания. Теперь Коростылев прочел адреса с гораздо большим вниманием.
– Так это самые фешенебельные участки. Там никого, кроме «новых русских» и нет!
– Вот именно!
– А ведь точно! – Сориентировался Шрам, – Там одни дворцы стоят. В них запасов продуктов до двухтысячного года! И никто не обращает внимания на соседа.
– И у каждого – взвод охраны… – Добавил Загоруйко.
– Да, – Тихон еще раз пробежал глазами список, – Туда так просто не вломишься…
– Если какое-нибудь спецоборудование нужно – ты скажи.
– Да нет, – Задумался Шрам, – У меня все необходимое имеется. Надежное и опробованное.
– Смотри. – Пожал плечами Павел Сергеевич. – Дело не только твое – наше.
– Если он где-то там – я его возьму. – Пообещал Коростылев. Но это обещание ему не суждено было выполнить.
XLIII. ЗАВОД.
После выхода из больницы Коростылев недолго ходил безработным. По долгу службы ему много раз приходилось бывать на некоторых секретных оборонных предприятиях. А теперь эти знания пришлись как нельзя более кстати. Тихон решил побывать там и устроиться, хотя бы охранником. На первое время. Идти в систему МВД он не хотел, знал, что и там коррумпированных больше, чем честных работяг, а конфликтовать с ними – себе дороже. Никаких других вариантов, кроме охраны, где бы могли понадобиться специалисты- оперативники его квалификации, Тихону в голову не приходили. Первые несколько предприятий, расположенные в черте Москвы, он обошел за пару дней. Кое-где ответили Тихону недвусмысленным отказом, в других местах просили зайти через недельку, но Коростылев догадывался, что их кадровики собираются навести о нем справки. Запросы эти непременно должны были попасть к Кабану, а тот вряд ли даст бывшему сотруднику лестную характеристику. В третьих капитана встречали с распростертыми объятьями, но их предложения были настолько нелепы, что Тихон вежливо обещал подумать и вычеркивал это учреждение из списка. Но отчаиваться было пока рано. Следующий рейд Коростылева был по подмосковным предприятиям. Их, как знал Коростылев, было гораздо больше. Решив начать с самого крутого из них, Тихон поехал в Мячиково. На том предприятии он однажды получал спецоборудование для операции по захвату какой-то банды. Объект не изменился с тех пор, как Коростылев побывал там в последний раз. Все тот же бетонный забор, все та же табличка у ворот «Склад пиломатериалов СМУ-8». На саму
