– Точно? – Переспросил глава РНИ, – Ты труп его видел?
– Так сгорело все… И утонуло…
– Утонуло, бля! В прошлый раз засыпало. И что? Бешеный лишь пожал плечами.
– Короче так: пропагандистскую кампанию мои референты уже подготовили. В то, что твой Карась утоп – я не верю.
– Но… – Попытался возразить Бешеный, но Владимир Иванович его резко перебил:
– Заткнись, когда я говорю! Если у него уже все списки твоих людей – действуй немедленно. Пусть они сейчас же вылазят из своих нор и едут куда надо. Взрывы мне нужны сегодня! Понял? Вопросы есть?
– А дымовуха? – Спросил Говорков. – Ведь бомжей можно только с утра поймать.
– Во, бля!.. – Прошипел Васильченко. – Хуйня ведь получится, без дымовухи-то… Ладно. Не сегодня. Завтра. И чтоб все это время твои хачики шароебились где-нибудь. Чтоб их на хатах никто сыскать не мог.
– Трудно будет время изменить…
– Ничего. Справишься. И чтоб больше никаких Карасей. Никаких накладок. А то ты у меня пожалеешь, что на свет родился! Бери человечка в сопровождение и все, уебывай из машины! Владимир Иванович подал знак своему водителю, и лимузин остановился. Бешеный вышел, и к нему подъехала его «Девятка», которую вел один из телохранителей партийного босса. Парень присоединился было к эскорту, но через мгновение вернулся и вновь сел за руль. И Говорков поехал навещать своих восточных камикадзе. Для каждого из них Савелий разработал особый маршрут. С таким расчетом, чтобы бомбы взорвались в самых ключевых точках метрополитена. Одна из них должна была рвануть на многострадальной Авиамоторной, другая, когда поезд находился на метромосту. Конечно, существовала вероятность, что взрыв прогремит не там, где запланировано, но в построениях Говоркова лишние несколько сотен метров значения не играли. Главным было то, чтобы в момент срабатывания запала адская машина находилась бы в метропоезде. За пол дня Бешеный посетил всех десятерых наемников. Каждый из них думал, что в картонной коробке, которая была у него на хранении находится какой-то ценный груз. Савелий всем намекнул, что там сверхценный наркотик и что открывать коробки просто так не следует – они заминированы. С некоторыми курьерами-камикадзе пришлось долго разговаривать, придумывая разного рода предлоги на тему почему изменился день передачи товара и почему этот товар надо немедленно проверить, причем без присутствия гонца, которому очень хотелось попробовать хранящийся в коробке наркотик. Но Говорков благополучно отбазаривался от любопытствующих и делал свое дело. Савелию повезло, что взрыватель в бомбах был поставлен электронный, не тикающий. Его достаточно просто можно было переставить на новое время срабатывания, соблюдая при этом некоторые предосторожности, чтоб в руках не рвануло. Некоторых в этот час не было дома, и Бешеный вынужден был заниматься взломом дверей, розыском коробок, возней с таймером и писаниной однотипных посланий. Говоркова не волновало, будут найдены эти записки вовремя, или же нет. Даже если бомба взорвет квартиру, все равно – это будет теракт, хотя и не такой масштабный, как хотелось. То, что по ним могут разыскать заложившего, Савелий не думал. Ни одного из курьеров Бешеный не стал предупреждать о том, что им надо до завтрашнего вечера уехать из города. Савелий был уверен, что на этот раз Карась мертв полностью и безоговорочно. Ну кто может выжить после взрыва, который разметает его на сотни метров по округе? Посещения хачиков утомили Говоркова. Он приказал водителю остановить машину в каком-то переулке, подальше от лишних глаз, порылся в бардачке, в карманах. Нашлась коробка со шприцами, иглы, но ампул не было. Бешеный уже чувствовал надвигающийся отходняк. В таком состоянии нельзя было даже просто разговаривать. Когда начинались ломки, хотелось повеситься, чтобы на чувствовать этой выкручивающей суставы боли. Сориентировавшись, Говорков сообразил, что находится невдалеке от одной из точек, где он регулярно приобретал наркотики. Приказав водителю тронуться, он поехал к знакомой улице. Проехали дворами. Бешеный, превозмогая нарастающую боль во всем теле, показывал дорогу. Вскоре автомобиль припарковался у сталинского дома в районе метро «Сокол».
LXVII. СТАРЫЕ СВЯЗИ.
В три часа Тихон уже был в Москве и звонил по таксофону Павлу Сергеевичу Загоруйко. Они договорились о встрече на знакомой уже Коростылеву конспиративной квартире на Профсоюзной улице. Шрам прибыл туда первым и немедленно принялся за дело. Включив компьютер, он вошел в текстовый редактор и, нацепив наушники, стал расшифровывать диктофонную запись признаний Бешеного. Текста оказалось не так уж и много. Лишь адреса, имена и клички десяти человек. Некоторые из них обитали в общежитиях, другие – снимали квартиры. Жителей Москвы среди этих личностей не было. Лишь когда Тихон вывел напечатанный текст на принтер, он вспомнил, что спрашивал Говоркова и о второй части его плана. О бомжах и том месте, где хранились дымовые шашки. Выругав себя за эту непростительную оплошность, Шрам еще раз с начала и до конца прослушал пленку, пытаясь найти там хоть какой-нибудь намек на бомжей, но тщетно. То место, где Бешеный выдавал эту часть информации, было безнадежно испорчено. Слышались лишь неразборчивые хрипы и пронзительное шипение. Оставалось два выхода: или вновь допросить Говоркова, или сесть в медитацию и по памяти восстановить сказанное Бешеным. Коростылев, естественно, выбрал второй способ. Но как только он начал входить в медитативный транс, раздались шаги и в комнату вошел майор Загоруйко. Шрам вынужден был прерваться.
– Как успехи? – Спросил Павел Сергеевич. Вместо ответа Тихон протянул ему лист распечатки. Поверху шло красиво выделенное заглавие: «Список завербованных бомбоносителей.» Просмотрев текст, и глянув на его оборотную сторону, Загоруйко покачал головой:
– Сильно. А где же сам Бешеный? И вообще, откуда это? Тут отмолчаться было невозможно, и Коростылев рассказал о своих приключениях. Все время повествования Павел Сергеевич слушал с неотрывным вниманием. А когда Тихон закончил, коротко резюмировал:
– Врешь ведь? Шрам холодно посмотрел на майора, и тот невольно отвел взгляд:
– Ну, не врешь… Но… Не верится как-то… И Бешеный удрал…
– Погоди, тебе что надо? – Возмутился Шрам, – Чтобы я предотвратил теракты или привез тебе Говоркова перевязанного голубой ленточкой?! Что со мной случилось – это, на самом деле, мои сложности. Главное – я жив и доставил тебе эту писульку! – Тихон хлопнул ладонью по странице распечатки.
– Что ты жив – это прекрасно… – Виновато улыбнулся Загоруйко, – Что выудил эти адреса – тоже замечательно. Но пойми, Бешеный нужен нам. И желательно живым. Пусть помятым, пусть без, как ты сказал, голубой ленточки, но живым. Он – самый ценный свидетель преступной деятельности господина Васильченко. Без показаний Бешеного этот ублюдок может встать на вершину власти. И тогда…
– Коричневый террор…
– Да. – Вздохнул Павел Сергеевич. – Если коммунистов мы кое-как пережили, то Васильченко Россия не
