сейчас он был готов к решающей схватке. Теперь Савелию было некуда деться. Сегодняшним утром он будет задержан. По пути Тихон вспоминал все свои действия, все попытки взять Бешеного. Анализировал их и постоянно натыкался на собственные ошибки. Ну чего ему стоило тогда, в подвале, не играть в ковбоев, а сразу отрубить противника? Или на даче Васильченко. Не надо было тогда покидать связанного противника, давая тому шанс к побегу, чем тот немедленно и воспользовался. А этой ночью… Ведь Коростылев без всяких проблем справился бы со всеми четырьмя налетчиками и к нынешнему моменту Говорков бы уже сидел на Лубянке. Но Коростылев вдруг понял, что занимается бессмысленным самокопанием. Как было – так и было. И не стоит тратить силы на воображание того, что было бы, если бы… Даже если сейчас Савелий Говорков очередной раз ускользнет – Шрам знал, что приложит все силы для его водворения в тюрьму. Хотя про себя Тихон уже решил, что сейчас не даст террористу ни единого шанса. Прибыв на место Коростылев не стал подъезжать к самому дому. Он покинул машину и, пытаясь скрываться за деревьями, обошел хрущевку кругом. В нужной ему квартире на четвертом этаже горело одно окно. Кухня, определил Шрам. Идти напролом было бессмысленно, Бешеный наверняка был вооружен, и Тихон предпочел более рискованный путь. Он вошел в подъезд, осторожно, чтоб не хлопнула, прикрыл за собой дверь на тугой пружине. Бесшумно вбежав на последний этаж, Коростылев поднялся к люку, ведущему на крышу. Замок поддался за несколько секунд и Шрам вышел на покрытую черным битумом поверхность. Он сразу направился к краю и заглянул вниз. Балкон соседей Говоркова сверху оказался пустым. Лишь несколько ящиков с какими-то цветами висели по его передней стенке. Легко спрыгнув на эту площадку, Тихон замер на мгновение. Убедившись, что хозяева балкона продолжают спать, Коростылев перегнулся через перила. В комнате этажом ниже по-прежнему было темно. Спустившись на руках по балконной решетке, Шрам качнулся и разжал пальцы. Оказавшись тремя метрами ниже, он прильнул к стене дома, стараясь быть незамеченным из окна. Прислушался. Все было тихо, лишь где-то играла далекая музыка. Оставалось последнее препятствие. Балконная дверь. Но тут Коростылеву повезло. Окно рядом с ним оказалось слегка приоткрыто. Его удерживала металлическая гребенка и щель оказалась достаточной, чтобы просунуть туда палец. Но на подоконнике стоял глиняный горшок с засохшим растением и влезть в окно, не свалив его, было проблематично. Тихону пришлось лечь на карниз и, протянув руку, достать пластиковый поддон, в котором стоял этот горшок. Не выпуская его из руки, Шрам влез в квартиру. Он слегка задел занавески и кольца их несильно звякнули. Коростылев замер. Но, Бешеный, как видно, не услышал этого шума, или принял его за следствие порыва ветра. Цветок Тихон поставил на пол и осмотрелся. Это была однокомнатная квартира и Коростылев оказался в ее единственной комнате. Обстановки, кроме двуспальной тахты, стола, на котором лежал пистолет, да вращающегося стула, не было. Положив оружие в карман, Шрам бесшумно прокрался к двери в кухню. Она была настежь распахнута и оттуда доносились какие-то слабые шлепки. Коростылев, слившись с косяком, заглянул туда. Бешеный сидел к нему боком и раскладывал на кухонном столе какой-то пасьянс.
– Сходится? – Спросил Тихон, делая шаг в освещенное помещение. Савелий резко повернул голову. Коростылев увидел, как искажается от страха или злобы лицо Говоркова. Впрочем, зрачки у него оставались как два маковых зернышка – следствие действия наркотика.
– И сюда добрался!.. – Оскалил зубы Бешеный.
– Добрался. – Кивнул Шрам.
– Как же ты Седого расколол? – Поинтересовался Савелий. Тихон придвинул себе свободную табуретку, сел нога на ногу. Он видел, что теперь Бешеный действительно загнан в угол. Понимал это и сам Говорков. Но время решительных действий пока не пришло. А поэтому, почему бы не поговорить?
– Помнишь шприц-тюбик, из-за которого твои пацаны меня за торчка приняли? Так в нем – сыворотка правды. Была…
– Значит, – Сделал вывод Савелий, – Ты работаешь на какую-то из спецслужб…
– ФСБ. – Подтвердил Тихон.
– Ага. – Задумчиво проговорил Бешеный и вернулся к картам. Коростылев не мешал. После нескольких манипуляций, на столе осталась колода, рядом с которой лежала одна карта.
– Пасьянс Марии Медичи. – Сказал вдруг Говорков. – Сошелся. У нее он сходился всего три раза. Первый – когда убили ее мужа. Второй – когда ее заставили отречься от престола и третий – в Бастилии. На следующий день ей отрубили голову.
– Да ты фаталист… – Негромко рассмеялся Шрам. Савелий не реагировал на его смех, он перетасовывал карты и вдруг кинул колоду в лицо Тихону. Но тот подозревал нечто подобное и, когда Бешеный попытался проскочить мимо Коростылева, встретил его во весь рост. Табуретка еще не успела упасть, а Говорков, уже сгибался от удара в солнечное сплетение. Тихон подхватил его и усадил обратно.
– Не советую. – Со вздохом сказал Коростылев. – Теперь ты не уйдешь так просто.
– Уйду. – Прошипел Бешеный. – Это наша с тобой последняя встреча.
– Да, последняя. – Согласно кивнул Тихон. – Теперь вряд ли кто-нибудь выручит тебя. Тем более из подвалов Лубянки. Руки вперед! Но как только Шрам приготовился защелкнуть наручники, снизу завизжали тормоза и раздался короткий автомобильный гудок. По реакции Бешеного, тот внезапно начал зловеще улыбаться, Коростылев понял, что это приехали друзья Говоркова. Убрав наручники, Тихон приказал:
– Встречай, как ни в чем ни бывало. – И показал пистолет. Бешеный под дулом собственного оружия поплелся к двери. Открыл. По лестнице топал, судя по звуку, всего один человек. Вскоре он появился на площадке. Со спины Тихону не было видно, что делает Говорков, он тот, очевидно, мимикой смог показать пришедшему, что в квартире опасность. Коростылев, стоявший в тени входной двери, заметил, как визитер подобрался, но движения не прекратил. В тот момент, когда он пересекал порог квартиры, Бешеный крикнул:
– Стреляй! Парень одним движением вытащил пистолет и нажал на спуск. Он Шрам, предвидя такой ход событий, в этот момент отступил, таща за собой Бешеного и пуля попала тому прямо в грудь. Говорков начал оседать, сползая по телу Коростылева. Визитер, видя, что он натворил, замешкался и этого времени Тихону хватило чтобы выстрелить в сторону наци. Он упал, схватившись за ногу. Пистолет выпал и закрутился на кафеле лестничной площадки. Подхватив Савелия подмышки, Шрам приволок его в комнату, уложил на диван. Из горла Бешеного вырвался тяжелый хрип, он закашлялся и застыл. Перед смертью Савелий Говорков почему-то вспомнил Вектора Даценко. Тот сюжет для романа, который он ему рассказал. «Могила Бешеного». «Скоро они действительно будут. – Промелькнуло в умирающем мозгу, – А жаль…» Тихон потрогал его горло. Пульса не было. Разорвав рубашку на груди Говоркова, Коростылев осмотрел рану. Одного взгляда было достаточно для того, чтобы определить – с таким ранением не выживают. «Вот и все… – Подумал Тихон. – Вот и все…» Кончилась многодневная погоня. Провалено задание. Больше спешить некуда. Вернувшись на лестницу за раненым боевиком, Шрам тоже приволок его в квартиру, перевязал ногу, чтобы остановить кровотечение. Оставив парня прикованным наручниками к трубе отопления, Тихон спустился к его машине. Там, в черной сумке, стоявшей в салоне, обнаружились кирпичики тротила. «Успел.» – С непонятной грустью сказал про себя Тихон. Поднявшись обратно, он обыскал квартиру, не обращая внимания на матерную ругань раненого взрывника. Дымовые шашки обнаружились под тахтой.