Целитель помолчал, прикидывая, все ли он сделал. Света! Она же будет о ней беспокоиться!
– Ты не будешь вспоминать о дочери до выписки из больницы. Это приказ.
Два.
Осмотревшись, Игорь Сергеевич вдруг понял, что Лиза будет встревожена окружающей обстановкой. Она поймет, что ее гипнотизировали.
Допускать этого было нельзя и, Дарофеев быстро убрал весь антураж, раздернул занавески и лишь после таких приготовлений, сказал:
– Три!
Женщина проснулась.
– Ты как? Спросил Дарофеев.
Попытавшись встать, Елизавета Игнатьевна чуть не застонала от боли:
– Ой, плохо!.. Меня прямо выкручивает…
– Да что с тобой? – Разыграл непонимание Игорь Сергеевич.
– Отравилась я, наверное…
– Полечить тебя?..
– Нет. Не надо… В больницу позвони… Ой, как мне плохо…
Кинувшись к телефону, Дарофеев нашел в записной книжке номер заведующего наркологическим отделением больницы имени Святителя Алексея.
Он оказался на месте.
– Слушай, Лев Семенович, у меня беда случилась. – Поздоровавшись начал целитель.
– Я могу тебе помочь?
– Поэтому и звоню. Мне сегодня же надо жену к тебе устроить.
– Ко мне? – Удивился заведующий. – Но ты же знаешь нашу специфику. Алкоголики да наркоманы.
– Во-во, последнее!
– Да, ты что?! А конкретнее ты можешь?
– При встрече.
– Хорошо. У меня выписались сегодня двое, так что места есть.
– Я твой должник.
Наскоро собрав вещи для больницы, они спустились на улицу.
– Где наша машина? Огляделась Елизавета Игнатьевна.
– Сломалась. Я ее в ремонт отогнал. Неуверенно соврал Дарофеев.
Женщина была настолько поглощена болью, что не заметила фальши, а целитель выругался про себя, что забыл упомянуть во внушении такой важный момент.
Без проблем поймав такси, они помчались по солнечным улицам.
Преодолев крутой подъем, машина въехала на больничную территорию.
Устроив Лизу на банкетке в приемном покое, Пономарь отправился на розыски Льва Семеновича.
Заведующий уже ждал его в своем кабинете.
– Рассказывай, что стряслось?
Игорь Сергеевич как мог пересказал беды своей супруги.
– Значит, говоришь, она теперь ничего не помнит…
– Абсолютно. Я еще забыл, что у нее на руках следы от инъекций с гематомами и сепсисом. Она не знает, откуда они взялись…
– Да, дела…
Лев Семенович, пожилой еврей, сухощавый, с проницательным взглядом, погладил небольшую лысинку на макушке:
– Ей же гемосорбцию надо делать…
– Так сделай.
– Не так просто…
– Сложности я оплачиваю.
– Ну, раз так… Будем оформлять.
Палата, в которую поместили Елизавету Игнатьевну, была двуместной, чистой, с букетиком астр на подоконнике. Соседкой оказалась молодая алкоголичка. Она, видя состояние Дарофеевой, не стала приставать с расспросами. Вскоре пришла медсестра и сделала Дарофеевой внутримышечный укол морфия. Наркотик вскоре подействовал, боль отступила, остались лишь неприятные ощущения в мышцах.
