— Что я мог против власти сделать? — испуганно оправдываясь, лепетал по телефону Лысый.
— Я с тобой еще разберусь, — зло бросил Туляк в трубку, прерывая связь.
— Ты зря попер на Лысого, он в этой грязнухе не виноват. Разве он знал, что наши охламоны сегодня придут к нему и останутся у него кутить? К тому же он не знал, что у них есть при себе стволы, — заступился за Лысого Доцент.
— Я тоже так считаю, — отмахнулся от него Туляк… Просто лишний раз накачка ему не помешает. — Ты, Масик, бери сейчас мою машину с шофером, мотай в вытрезвитель и попытайся там замять дело на корню, выручи наших охламонов. — Открыв сейф, он достал из него нераспечатанную пачку пятитысячных купюр. Горестно вздохнув, бросил перед ним на стол со словами: — Думаю, что их тебе хватит за глаза.
— Они таких денег не стоят и никогда пол-лимона не смогут отработать, — недовольный его широким жестом, заметил Доцент.
— Он верно говорит, шеф, нечего бабками из-за них разбрасываться, — поддержал Доцента Масик.
— Они многое натворили и многое знают, как бы не колонулись в своих других грехах, — напомнил им Туляк.
— Давайте не будем тут дешевку разводить. Парни стоят тех бабок, что отстегнул сейчас от себя Туляк. Я не думаю, что они колонутся в ментовке по своим давним делам. Если не захотят подводить себя под вышку, то не разменяют золото на серебро. Как я понимаю, они не совсем еще дураки, — вступил в беседу третий участник спектакля по кличке Рахол. — Нам надо подумать: вдруг завтра у них дома менты вздумают делать обыск. Не найдут ли они что-нибудь более интересное, чем то, что сегодня у них было изъято?
— Нашего сейчас у них дома ничего нет, а чем они могут еще баловаться другим, меня не интересует, — сообщил ему Туляк, который заблаговременно забрал у Таракана и Чирка автоматы и отдал их на хранение Курносому. — Да, чуть не забыл, — обратился к Доценту Туляк, — найди своего человека и сдай его в тошниловку, пускай он передаст нашим именинникам, чтобы держали свои языки за зубами и кололись следователю только по изъятым у них «дурам». Пускай передаст им, что мы их без своего внимания и поддержки не оставим. Куда теперь от них денешься? — разведя руки в стороны, скорбно произнес он.
С тем, что Таракана с Чирком нельзя сейчас оставлять без поддержки банды, согласны были все. Поэтому, получив задание и не занимаясь больше полемикой, бандиты разошлись, оставив Туляка одного в кабинете.
Так как операция по задержанию Таракана и Чирка была задумана и разработана уголовным розыском, то попытка Доцента подкупить работников медвытрезвителя и освободить оттуда Чирка с Тараканом не увенчалась успехом.
После полного отрезвления Таракан и Чирок были из медвытрезвителя доставлены и помещены в изолятор временного содержания. Против них были возбуждены уголовные дела за незаконное ношение огнестрельного оружия, по которым каждому из них была предусмотрена мера наказания до пяти лет лишения свободы.
Так что самое сложное и трудное для себя обязательство перед Голдобеевым Туляк выполнил тонко, чисто и без неприятностей для себя. Ну а перечисление в Госстрах суммы, равной сумме страховки за сожженную машину Голдобеевых, для Туляка не составило никакого труда. Жалко, конечно, было расставаться со своими деньгами, но проигравший всегда платит по счету.
Вот так неудачно, но поучительно для Туляка закончилась его схватка с семейством Голдобеевых.
Когда Юрий Андреевич и Геннадий узнали о выполнении условий их ультиматума, они отменили дежурства активистов-охотников ночью на территории предприятия, наградив каждого ценным подарком, сократили охрану предприятия сотрудниками фирмы «Феликс», не теряя в то же время бдительности и полностью не доверяя капитулировавшему противнику.
Глава 20
Желая как-то разрядиться, сбросить с себя тяжесть последнего месяца, опасных проблем, так некстати свалившихся на Голдобеевых, Юрий Андреевич и Геннадий решили за четыре дня до Нового года съездить в лес на охоту.
Заблаговременно побывав в лесничестве, Геннадий купил там лицензию, дающую им с отцом право на отстрел одного медведя.
Не теряя времени даром, заодно он заскочил на кордон к знакомому леснику и подарил его жене костюм — последнюю модель своей фабрики. Между Голдобеевым и Петряевым давно сложились дружеские, доброжелательные отношения, а поэтому подарок его Петряевыми был принят с благодарностью.
На санях-розвальнях, в которые была запряжена молодая гнедая, бойкая лошадка, они съездили к давно примеченной Петряевым берлоге, которую Голдобеев внимательно обследовал, так как надеялся, что находящийся в ней медведь в ближайшие дни станет его трофеем.
Возвращаясь на кордон, подгоняя кнутом резво бегущую лошадку, Голдобеев, не утерпев, съехидничал в адрес Петряева:
— Олег Леонидович, ты зачем держишь в своем хозяйстве такую замухрышку? — Он показал кнутом на лошадь.
— Если бы ты, Геннадий Юрьевич, разбирался в моей работе, то так пренебрежительно о моей лошади не отозвался бы, — улыбнувшись, заметил Петряев.
— Непонятно, чем она могла тебе понравиться?
— Сейчас объясню. В лесу — это тебе не на улице, где всегда можно найти место для разворота, а мы с моей Белкой везде прорвемся и везде развернемся, да и на корм ей меньше требуется фуража. А если бы вместо нее сейчас был мерин килограммов на шестьсот, то что бы я с ним делал в наших дебрях?
— Все ясно, спасибо за науку. Оказывается, и в вашем деле есть свои секреты…
Когда Геннадий Юрьевич возвратился к себе домой от Петряева, то там его ожидала приятная неожиданность. К ним в гости на Новый год прилетели из Франции Эдвин Даниэль Трюбон с супругой Анной-Марией, с неизменным секретарем Форту Кюнстером. Они прилетели к Голдобеевым не только для того, чтобы встретить Новый год в кругу родственников. Господин Трюбон привез своему свату очень выгодный контракт совместного сотрудничества. По этому контракту фирма Трюбона поставляла вагонами из Франции на фабрику Голдобеевых раскрой и фурнитуру, а здесь по его моделям должны шить мужские и женские костюмы. После чего транспортом фирмы Голдобеевых готовая продукция должна быть доставлена в Будапешт, в государственный концерн «Эрмавен».
После изучения данного контракта Голдобеевы пришли к выводу, что он им выгоден по всем статьям договора. Однако, являясь честными партнерами и не желая иметь никаких недомолвок, Юрий Андреевич поинтересовался у Трюбона:
— Заключение контракта и его реализация сулят нам большие выгоды. Как бизнесмен, я не понимаю, почему вы решили поделиться с нами таким лакомым пирогом?
— Видишь ли, моя фирма у клиентов пользуется солидной репутацией. Продукция моих предприятий имеет больший спрос, чем мы можем предложить своим клиентам. У нас не хватает ни мощностей, ни рабочих рук. Вместе с тем мы не намерены упускать потенциальных покупателей. Вот почему я обратился к твоей помощи. Конечно, я рискую, доверяя часть своего заказа вам, но думаю, что вы меня не подведете.
— У тебя нет оснований сомневаться в нашей порядочности, если учесть, что мы с тобой сотрудничаем много лет, — заметил ему Голдобеев.
— Вот почему я и решил рискнуть на новое сотрудничество с вами. Тем более что теперь вы стали моими близкими родственниками, о которых я должен заботиться, как о себе, — улыбнувшись, пояснил Трюбон.
