— Интересный вы молодой человек, я с Юрием Викторовичем прожила больше года, как я могу не знать его фамилию, или вы думаете, что я уже выжила из ума? — обиделась она.
— Да нет, что вы, я просто так спросил, — стал оправдываться Диспетчер.
Она задумалась, у нее от удивления расширились зрачки глаз, потом она обрадованно выпалила:
— Заславский Юрий Викторович, — добавив с удивлением: — А ведь я едва не забыла его фамилию!
Больше Софья Романовна ничего важного, что могло заинтересовать Диспетчера, не сообщила. Когда он заметил, что она стала повторяться, только тогда он решил с ней распрощаться.
Расставаясь с Диспетчером, Софья Романовна, не скрывая к нему симпатии, призналась:
— За все время нахождения здесь вы первый, кто выслушал меня, не перебивая и не мешая. Если захотите еще со мной поговорить, приходите, можно даже и без гостинцев, буду очень рада, — сделав удивленное лицо, она воскликнула: — А мы с вами так и не познакомились. Я даже не знаю, как вас звать!
— Софья Романовна, мне нравится, что вы меня называете молодым человеком. В следующий раз как вам скажут, что к вам пришел молодой человек, так знайте, что я пришел вас навестить. Вы хорошая мать и хороший собеседник.
Без всякой фальши и наигранности он уважительно поцеловал ей морщинистую сухонькую ручку и, простившись, ушел.
Как он и предполагал, личного дела умершего Заславского Юрия Викторовича у администрации дома престарелых не сохранилось, но это его не обескуражило.
Теперь у него в голове стали роиться мысли, появляться версии, над проверкой которых придется поработать.
О результатах беседы с Софьей Романовной Диспетчер доложил Бороде и Душману, предложил проверить несколько возникших у него в голове версий. По одной из них Душман послал к месту службы Церлюкевича Сергея Семеновича своего человека, который, вернувшись назад, сообщил, что проверяемое им лицо находится в загранкомандировке уже четыре месяца и домой должно вернуться лишь через два месяца. Тем самым у Церлюкевича Сергея Семеновича имеется полное алиби непричастности к краже картин у отца, а поэтому в дальнейшей его проверке необходимость отпала.
С большими трудностями, пользуясь информацией как справочной службы города, так и Московской железной дороги, Диспетчер установил, что Заславский Виктор Юрьевич работает в метрополитене сменным мастером, был женат, имеет взрослого сына, Сергея, с женой разведен и не живет более двух лет. Никто не смог сказать о причине распада его семьи, поэтому Диспетчер решил нанести визит его соседям.
Когда Заславский был на работе, Диспетчер, поднявшись на третий этаж, для вида позвонил несколько раз в квартиру Заславского, а потом позвонил в квартиру соседа по лестничной площадке.
На звонок дверь ему открыла пожилая женщина. Поздоровавшись с ней, Диспетчер представился:
— Я ваш новый участковый инспектор, пришел познакомиться с жильцами своего участка. Сейчас звонил вашему соседу Заславскому, но он, наверное, крепко спит.
Старушка, улыбнувшись, заметила:
— Никто из его квартиры вам откликнуться не мог, Виктор Юрьевич сейчас на работе.
— Кто к нам пришел? — раздался из глубины комнаты мужской голос.
— Наш новый инспектор пришел с нами познакомиться, — ответила старушка спрашивающему.
— Что за привычка вести разговор в дверях, приглашай его в комнату.
Когда Диспетчер, разувшись, прошел в зал, то увидел пожилого мужчину, который надевал на себя халат. Без пояснения было понятно, что он супруг старушки.
Мужчина, поздоровавшись и узнав, с кем имеет дело, представился:
— Егор Федорович.
— А меня Иван Поликарпович, — назвал себя Диспетчер.
— Старуху мою звать Евдокией Васильевной, — сказал старик наблюдая, как его жена с удовольствием пожимает руку «начальнику».
— Я к вам, Егор Федорович, зашел, чтобы познакомиться. Меня назначили к вам участковым. Вот мое служебное удостоверение. — Диспетчер положил на стол красную книжечку.
Старики к его документу не проявили интереса, довольные возможностью поговорить с новым человеком.
— Правильно сделали, Иван Поликарпович, что зашли нас проведать. Мы своего участкового только во дворе иногда видели, а к нам он ни разу не удосужился зайти, — недовольно пробурчала старуха.
— Нужна ты ему, как телеге пятое колесо, — пошутил старик, — он лучше Верке под хвост заглянет.
— Не говори глупости, кобель старый, что наш новый участковый о тебе может подумать.
Ее реплику Диспетчер пропустил мимо ушей, а обращаясь к старику, поинтересовался:
— Кто такая, где живет?
— Живет под нами, — пояснил старик.
Разряжая обстановку и как бы защищая товарища по работе, Диспетчер обронил:
— Дело молодое, с возрастом остепенится.
— Вот он своей работой не занимается, а таким, как Иван Поликарпович, приходится за них отдуваться, — подыграла старушка Диспетчеру.
Старику не понравился ее явный подхалимаж, он оборвал жену:
— Хватит болтать, лучше пошла бы да угостила гостя чаем с вареньем.
Евдокия Васильевна выжидательно посмотрела на Диспетчера, ожидая его мнения на предложение старика.
— Не откажусь, — расслабясь, согласился Диспетчер, — но учти, Евдокия Васильевна, долго задерживаться не могу, служба, — пояснил он.
— Понимаем, не маленькие, — пропела старушка, обрадованно удаляясь на кухню, довольная, что гость не отказался от ее угощения.
Оставшись с хозяином квартиры в зале, Диспетчер произнес:
— Мне бы хотелось от вас услышать мнение о Заславском Викторе Юрьевиче, чем он дышит, что из себя представляет?
— В каком смысле? — не понял старик его интереса.
— Не пьет, не хулиганит, не бандит ли?
Улыбнувшись и показав полный комплект пластмассовых зубов, Егор Федорович сообщил:
— Виктор Юрьевич — серьезный человек, не курит, не пьет, работает каким-то начальником на железной дороге в метрополитене, воровать, я думаю, в ближайшие годы не собирается.
— Ты его совсем захвалил, — вступила в разговор незаметно вернувшаяся Евдокия Васильевна. — От хорошего мужика баба вот так просто не уходит, — резонно заметила она.
— Мы не знаем, кто из них прав, а кто виноват, так чего ты вздумала его в разводе винить?
— С его Олей я немало за чаем поговорила и скажу: она очень обходительная женщина, к тому же красивая.
Он ей в подметки не годится, а туда же, как наш участковый, к бабам под юбки заглядывает.
Егор Федорович, демонстративно сделав несколько глубоких вдохов, как бы принюхиваясь к чему-то, бросил:
— Наверное, что-то на кухне горит.
Евдокия Васильевна вновь ушла. Старик спокойно сообщил:
— Заславские жили тихо, мусор из избы не выносили, они даже тихо, без ругани разошлись, а кто виноват, что так получилось — один Бог знает.
Вернувшись с подносом, Евдокия Васильевна, ставя его на стол, толкнув мужа локтем в бок, шутливо пробурчала:
— Пойди на кухню, посмотри на дверь, что-то плохо стала закрываться.
— Старо, старуха, придумай что-нибудь поновее, — беззлобно парировал он.
