заслуженной и достаточно высокой боевой орденской наградой. «Владимир с мечами и бантом» стал знаком признания выстраданной им идеи ведения минной войны против броненосного флота Турции.
В июне пароход «Константин» дважды совершил рейды к берегам Анатолии и Босфору в поисках вражеских кораблей. Успешность походов заключалась в том, что было уничтожено четыре турецких транспортных парусных брига: их топили выстрелами из пушек. При этом гражданские команды на шлюпках отпускались к своему берегу. Теперь бесперебойное снабжение султанской сухопутной армии по морю оказалось под угрозой. Потопленные транспортные суда везли провиант и военное имущество.
В макаровском рапорте адмиралу Араксу по итогам крейсерского рейда к берегам Анатолии говорилось:
«Продолжая идти далее, я мог бы утопить еще много других купеческих судов, стоящих у анатолийского берега, но полагал, что цель их потопления есть прекращение торговли, и так как уничтожение четырех судов наведет панику и прекратит парусное плавание вдоль берега, то не было побудительных причин, чтобы подвергнуть дальнейшему истреблению частную собственность».
В июне 1787 года минный крейсер «Великий князь Константин» совершил еще несколько рейдов к неприятельским портам Пендаракли, Сулин и к самому Константинопольскому проливу. Результатом крейсерства стало еще несколько потопленных транспортных судов турок. По этому поводу Степан Осипович рассуждал со своими офицерами:
— На Дунае минные катера делают чудеса. Все мостовые переправы защищены от турецких речных броненосцев. Все до единой. Там воюют минами. И еще как успешно.
— А нас посылают к румелийским и анатолийским берегам топить купеческие бриги.
— И когда нам только выдадут со складов самодвижущиеся мины. Это не «крылатки», которые надо буксировать за собой и все время оглядываться на них.
— Степан Осипович! Надо же просить новое оружие. Ржавеет оно во флотских тылах.
— В ближайшее время, ручаюсь, будет у нас несколько самодвижущихся мин. Ручаюсь...
В том же июне Макаров одержал еще одну «победу», добившись, чтобы только в конце четвертого месяца войны (!) ему выдали со склада в городе Николаеве самодвижущиеся мины (так тогда назывались торпеды) Уайтхеда. По такому поводу у Степана Осиповича состоялся с тыловыми начальниками трудный разговор:
— Господин лейтенант, вы понимаете, что вы требуете у нас без разрешения адмирала Аракса?
— Я прошу у вас мины Уйатхеда. Должен же я чем-то воевать с турками в море.
— А вы знаете стоимость одной такой самодвижущейся мины?
— Нет, не знаю.
— Так знайте: одна такая вещица стоить по двенадцати тысяч рублей за единицу.
— Ну и что из этого. Это же оружие для войны на море.
— Совершенно верно, господин командир парохода. Но мины Уайтхеда слишком дороги для государственной казны, чтобы их тратить по первому вашему желанию.
— Так чем же тогда прикажете мне воевать, позвольте узнать?
— Тем, чем прикажет флотское начальство...
Получить удалось только две мины Уайтхеда, которые доставили на пароход. О их дальнейшей судьбе Макаров, будучи уже в адмиральском звании, рассказал в одном из своих выступлений в Собрании минных офицеров флота в Кронштадте:
«До нас имелось приспособление для мин Уайтхеда, состоявшее из двух труб, помещенных по обе стороны катера. Эти приспособления... были неудобны для поднимаемых катеров. Первое приспособление катера к борту при качке (было бы. —
К немалому огорчению Макарова, он не смог результативно использовать в бою полученные самодвижущиеся мины. Одна из них по неизвестной причине не взорвалась после пуска, вторая при штормовой погоде в походе сорвалась вместе с плотиком и затонула...
Особую популярность пароход «Великий князь Константин» и его бесстрашный командир получили после выручки в ночь на 7 августа у Гагринского прохода Сочинского армейского отряда полковника Б. М. Шелковникова. Отряд двигался к мысу Пицунда на соединение с отрядом генерала Алхазова, который действовал против вражеского десанта и отрядов местных повстанцев-мусульман. А дело обстояло так.
Туркам было известно, что большой отряд русских должен пройти берегом моря у Гагры в Абхазию. Дорога у Гагринского ущелья шла вдоль самого берега моря по отвесной скале. Колонна людей с лошадьми, пушками и повозками-двуколками хорошо просматривалась со стороны моря. Подошедший близко к берегу турецкий броненосец встретил появление авангарда отряда полковника Шелковникова прицельным огнем. Отряду угрожала верная гибель, поскольку укрыться от разрывов снарядов было негде.
«Константин» по случаю оказался вблизи Гагры. Лейтенант Макаров повел пароход на звуки орудийных залпов, которые свидетельствовали о появлении у кавказских берегов вражеского броненосца. Русский пароход смело вышел на броненосец. Его командир решил уничтожить неприятельское судно и прекратил обстреливать пехотную колонну у Гагринского ущелья.
Макарову этого было только и надо. Он повернул «Константина» в сторону открытого моря и увлек за собой броненосец. Пароход имел по сравнению с ним лучший ход и довольно скоро скрылся в ночном море от неудачливого преследователя. Помогло и то, что неожиданно задул сильный шквальный ветер и пошел проливной дождь. Видимость стала почти нулевой.
Турки, начав погоню за русским пароходом, понадеялись на удачу. Степан Осипович потом рассказывал о событиях той гагринской ночи:
— Дело становилось дрянь. Турок нажимает, из всех сил нажимает за нами. А пароход-то наш для броненосца картонный, да еще с хорошей начинкой из мин. Два-три удачных выстрела из носового орудия — и «Константин» мог взорваться с большим шумом и пойти на дно морское...
Тем временем отряд полковника Шелковникова беспрепятственно прошел опасный участок дороги, больше напоминавший тропу по горному склону вдоль морского берега. От Гагры дорога на юг не просматривалась со стороны моря и войскам больше не угрожала прицельная бомбардировка из корабельных орудий.
Когда турецкий броненосец после безуспешной погони за быстроходным пароходом вернулся к Гагре, русских войск в Гагринском ущелье уже не было.
Командир «Великого князя Константина» не знал, что перед этим Шелковников по телеграфу послал в Севастополь просьбу на имя адмирала Аракса следующего содержания:
«В Гагре нам угрожает опасность со стороны броненосца, постоянно охраняющего проход; прошу безотлагательно выслать помощь со стороны моря: либо произвести ночную атаку на этот броненосец, либо отвлечь его от берега».
За содействие отряду полковника Шелковникова лейтенант Степан Осипович Макаров награждается Золотым оружием — саблей с клинком из златоустовской стали с надписью: «За храбрость». Таким наградным оружием в русской армии и на флоте во все времена гордился любой офицер, генерал или адмирал. Оно хранилось в семье как реликвия.
О значении тех событий войны на Черноморском побережье Кавказа лучше всего было сказано в публикации «фронтового» корреспондента английской газеты «Стандарт» из Сухума. То есть из лагеря султанских войск, десантировавшихся в Абхазии:
«...Положение небольшой армии (турок. —
Подойдя к Новороссийску, Макаров узнал там из телеграммы главного командира Черноморского флота и портов вице-адмирала Аракса о значимости помощи, оказанной отряду полковника Шелковникова. Тот телеграфной строкой передал в штаб Кавказского военного округа следующее донесение:
«Колонну князя Аргутинского рассвет застал в сфере действительного огня (турецкого броненосца. —
