меньшинстве. Морская порт-артурская крепость так и не получила защиты с суши. Финансирование на ее фортификационые сооружения было сильно урезано.
Русско-японская война уже в самом своем начале показала, кто действительно верно сумел предвидеть предстоящие события. Адмирал Макаров, оставшийся в «полном» меньшинстве, а не авторитетная по составу Особая правительственная комиссия по обороне крепостей. Комиссию интересовала, как ни странно, только система крепостных сооружений на западной государственной границе, а Восток почему-то «забывался».
Однако Степан Осипович не успокоился. Уже через несколько дней после своего «поражения» на заседании правительственной комиссии, 22 февраля 1900 года, он подает в Главный морской штаб конфиденциальную записку с предложениями об организации обороны порт-артурской крепости. Вряд ли можно было найти в то время другой официальный документ, где бы так объективно, трезво оценивалось и прогнозировалось реальное положение дел на Дальнем Востоке.
Макаров, заглядывая на четыре года вперед, прямо-таки предсказывал возможные действия японского командования против русской крепости:
«Заняв Корею, японцы могут двинуть к Квантунскому полуострову и сосредоточить там больше сил, чем у нас. Вся война может быть ими сосредоточена на этом пункте. Это будет война из-за обладания Порт-Артуром, к которому они подступят с потребной для сего силой, и мы должны быть готовы к должному отпору с сухого пути...
...Линия сухопутной обороны Порт-Артура простирается на 22 версты, местность крайне пересеченная, что вызывает потребность в большом числе укреплений. Между тем назначено лишь 200 орудий, что по отзыву комиссии, проектировавшей вооружение Порт-Артура с сухопутной стороны, безусловно недостаточно, необходимо 447 орудий. Чтобы выйти из затруднения, подкомиссия проектировала поставить назначенные орудия лишь на некоторой части укрепления, оставив остальную часть совершенно открытой...
Вся сухопутная оборона состоит из орудий небольших калибров, и нет ни одной пушки на сухопутной обороне, которая могла бы отвечать на огонь больших осадных орудий. (Неприятель может подвести большие осадные орудия и безнаказанно расстреливать наши укрепления.)
Я осведомлен также, что орудия береговых укреплений, хотя и устроены на платформах, приспособленных для кругового обстрела, не могут быть употреблены для отбития атак с сухого пути за неимением подходящих для этого снарядов. Вопрос этот чисто технический, и мне неудобно по нем высказываться, но мне кажется, в таком исключительном случае, как Порт-Артур, орудия береговой обороны должны быть приспособлены для отражения атаки с сухого пути. Ибо нельзя допустить мысль, что береговые батареи должны будут молчать, когда неприятель, захватив батареи для сухопутной обороны, пожелает брать открытой силой морские батареи с сухого пути...»
Флотоводец настаивал на том, чтобы морская крепость загодя была снабжена провизией, порохом и углем в таком количестве, чтобы выдержать продолжительную осаду, пока из России в подкрепление гарнизону Порт-Артура и русской армии в Маньчжурии не прибудут в достаточном числе сухопутные войска.
Заканчивалась макаровская конфиденциальная записка в адрес Главного морского штаба пророческими словами:
«Падение Порт-Артура будет страшным ударом для нашего положения на Дальнем Востоке».
Все, что предсказывал вице-адмирал С. О. Макаров, в Русско-японской войне сбудется с буквальной точностью. Японцы подготовят (не без помощи Великобритании и Германии) мощный броненосный флот и современную сухопутную армию. Неприятель подойдет к Порт-Артуру именно с суши, где у русских не оказалось ни сильной крепостной артиллерии, ни необходимых, даже полевых, укреплений: их пришлось строить в самом спешном порядке.
Не подготовили в Порт-Артуре и достаточных запасов. И к концу героической обороны крепости ее мужественные и стойкие защитники испытывали почти во всем крайнюю нужду.
Единственное, чего не смог предвидеть Степан Осипович, так это поражения России на полях Маньчжурии и в Цусимском морском бою, которое стало тяжким потрясением в судьбе империи династии Романовых.
Конфиденциальная записка не вызвала должной реакции в правительственных кругах, в том числе и в Морском министерстве. Хотя известно, что ее читал и генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович, главный начальник флота Российской империи и Морского ведомства.
Министерские чиновники даже обвинили «беспокойно-го» адмирала в «несколько пессимистическом взгляде на оборону Порт-Артура» и в недооценке сил русской Тихоокеанской эскадры. А уж ее-то автор записки знал как свои пять пальцев.
Вскоре вице-адмирал Макаров имел малоприятную для него беседу с высшим чинами Морского ведомства по поводу поданной им «тревожной» конфиденциальной записки;
— Степан Осипович, нам кажется, что вы сильно преувеличиваете возможные опасности для нашего Порт-Артура.
— Никак нет. Морская крепость, которая не имеет обороны с суши, всегда уязвима в войне.
— Вы продолжаете это утверждать?
— Как такое не утверждать, если тому есть убедительнейшие примеры.
— Вы имеете в качестве примера Севастополь из Крымской войны?
— Не только его, хотя это пример классический для неподготовленной для обороны с суши флотской базы. А шведский Свеаборг? Чем не пример. Мощные береговые батареи, защищающие гавань, и небольшой редут с тыла.
— Вы считаете, что Свеаборг мог держаться долго?
— Разумеется. Ворваться на его внутренний рейд наши балтийские корабли не могли, запасы в крепости имелись немалые. А шхерный гребной флот шведов слабым никогда не был. Он мог и войска, и припасы осажденному гарнизону доставить.
— Но все это, Степан Осипович, уже история. Все в прошлом. Сегодня иные войны, иной стала и военная мощь империи. Япония нам не противник.
— Это еще как сказать. О ее слабости говорить не приходится. Посмотрите только на японские кораблестроительные программы.
— Но Токио пока не обладает броненосным флотом, равным нашему.
— Он нас догонит. Обязательно догонит. Да и к тому же на Дальнем Востоке мы держим только часть наших морских броневых сил. Причем не самую большую.
— Однако если верить нашим фортификаторам, мощь порт-артурской крепости весьма внушительна. Японцы об этом знают и должны опасаться думать о ее осаде.
— Знать-то они про крепость знают. Не из дураков. Только брать Порт-Артур, если война начнется, они будут обязательно с суши. С моря будет только блокада.
— Степан Осипович, вы напрасно считаете, что мы пустим японскую армию в Маньчжурию.
— Это в японской войне произойдет обязательно. У нас не будет сил отстоять путь на Квантунский полуостров.
— Морем противник десант высаживать не решится. А с корейским королевским домом у России прекрасные отношения. Корея не пропустит японские войска через свою территорию к реке Ялу.
Японцы в Корее не будут никого спрашивать. Они просто начнут войну с нами с корейской земли.
Губернатор Кронштадта вновь пишет обстоятельные докладные записки, бьет тревогу за дела на Востоке. Но должной реакции так и не будет по день гибели флотоводца. Самоуспокоенность российского императорского двора, официального Санкт-Петербурга, как показала предыстория Русско-японской войны, была поразительной. Если о войне и говорили, то примерно так:
— Россия не Китай, чтобы японцам воевать с нами.
— Совершить внезапное нападение на Порт-Артур, о чем утверждает адмирал Макаров из Кронштадта, — это надуманно.
— Европа не позволит азиатской стране воевать с Россией. В Токио с этим должны считаться.
— Дипломаты из МИДа почему-то не бьют тревогу, как кронштадтский губернатор.
