Упершись локтями в колени, тот сидел, обхватив руками голову.
– Франческо! – позвал Хуанито шепотом.
Тот не отзывался.
– Это ты, Хуанито? – вдруг явственно расслышал Франческо голос сеньориты. – Ты уронил что-то? Подойди, посиди немного со мной… Мне страшно! Мне опять привиделось, что приехал Франческо Руппи! Я, кажется, лишаюсь разума!
«Он и вправду приехал», – хотел было ответить мальчик. Но нет, таким Руппи она не должна видеть…
– Повернитесь, сеньорита, на правый бок, – посоветовал он, – вам сразу станет легче! Вы же сами нам объясняли…
Девушка покорно повернулась к стене.
– Да что же это ты! – чуть не закричал Хуанито. – Просто труп какой-то ходячий!
Не обращая внимания на его слова, поднявшись со скамьи, Франческо, выпрямившись, медленно, нетвердыми шагами направился к постели сеньориты. Девушка так и лежала, повернувшись к стене.
Осторожно, не касаясь постели, Франческо опустился на колени.
Хуанито очень хотелось узнать, не испугается ли его вида сеньорита… Хотелось услышать, что они скажут друг другу… Но нет, это означало бы, что Хуанито хочет подслушивать. А он и не собирается подслушивать. Сеньор эскривано будет доволен!
– Золото я потащу к нам в комнату! – крикнул мальчик у самой двери.
Вышел, но, тут же вернувшись, закричал еще громче:
– Я не подслушивал!
А эти двое даже не пошевелились.
Сеньор эскривано давно просил Хуанито навести в их комнате какой-нибудь порядок… Ну, хорошенько застелить постели, вымыть посуду, стряхнуть скатерти – к этому делу Хуанито был приучен еще в трактире своего отчима. А как тут наводить порядок? Правду сказать, это дело было довольно трудное! Рукописи свои сеньор эскривано велел не трогать… К тому же посреди комнаты сейчас стояла еще и плетеная корзинка Франческо. А рядом с ней – его же резной сундучок. Сундучок эскривано тоже велел не трогать. Да и сам Хуанито к тому же швырнул в комнату эту парусиновую штуку с золотом. (Если только Франческо не пошутил, что это золото! Нет, наверняка не пошутил – уж очень она тяжелая!)
Дожидаться сейчас сеньора Гарсиа был бы напрасный труд: тот, как всегда, до самого обеда будет стоять у пристани в надежде, что вот-вот прибудет корабль из Севильи, а на корабле – его милость сеньор Франческо Руппи.
Но порядок все же навести надо. Пускай даже сеньор эскривано рассердится. Да нет, он так обрадуется приезду Руппи, что просто ничего не заметит!
И Хуанито со спокойным сердцем принялся перекладывать вещи из привезенной Франческо плетеной корзинки в резной сундучок. На самое дно его пришлось вначале положить зашитое в холстину золото, чтобы не примять все остальное… Да, тяжеловато было Франческо и ходить, и лежать, и сидеть в этой холщовой штуке! Переложив затем в сундучок белье, Хуанито с одобрением осмотрел праздничный наряд Руппи. Вот он даже в этой несчастной корзине нисколько не примялся! Но все же надо будет развесить его где-нибудь у хозяев.
Но одну вещь мальчику никак не хотелось укладывать в сундучок.
Осторожно, с каким-то почтением прикоснулся Хуанито пальцами к серебряным звездочкам на переплете и стал перелистывать книгу. Ни одного слова не было написано на ее плотных белых страницах… Значит, это все-таки тетрадь… И вдруг из этой «звездной тетради» вылетел листок, как видно, старательно разглаженной, но тут же свернувшейся в трубочку бумаги. Хуанито развернул было эту трубочку. Почерк сеньора эскривано узнал бы любой грамотный матрос с «Геновевы». Хуанито сейчас был уже очень грамотный и почерк сеньора Гарсиа узнал.
Конечно, ему интересно было бы прочитать, о чем мог писать эскривано в Севилью… Но сеньор Гарсиа строго-настрого внушал ему, что без разрешения хозяина ни одного письма, даже ни одной записочки читать нельзя… И вот так, не развертывая больше, Хуанито оставил эту бумажную трубочку на самом видном месте – на столе, за которым всегда работал его учитель.
В комнату, не стучась, вошла хозяйка. Этого с ней никогда не бывало! Она нерешительно спросила:
– А может быть, сейчас сеньорита отведает хоть две-три ложки моей похлебки? Она ей раньше нравилась… И хоть кусочек окорока… А вот, я слышу, подымается наверх сеньор Гарсиа, – добавила женщина. – Пускай уж он сам решает, как нам быть.
Как только распахнулась дверь, Хуанито выпалил:
– Нечего вам больше наведываться в порт! Он приехал! Он у сеньориты!
Хозяйка харчевни, весело кивнув головой, скромно удалилась.
Франческо понимал: он обязан рассказать сеньорите Ядвиге о Катаро, о том, что сеньорита, по слухам, уехала к жениху в Польшу… Но с чего ему начать?
Он вытащил из-за пазухи узенькую полоску бумаги. Все-таки с ней он не расставался! Когда-то она была красная от свежей крови, а сейчас порыжела и потемнела.
Он держал ее наготове. «Это единственное ваше письмо, которое передал мне Рыжий Катаро», – скажет он.
Но он ничего не сказал. Когда девушка открыла глаза, он протянул ей эту бумажную полоску.
– «Ядвига», – прочитала сеньорита. – Зачем ты оторвал мою подпись?
