– Этого мне еще не хватало! – пробормотал Бьярн сердито. – Я уже нанялся матросом к родственнику вот этих ребят… К шведу. Из Севильи он, не заходя домой, напрямик доставит меня в Исландию… Мы, исландцы, ведь не только умеем петь песни или рассказывать саги, но достаточно ловко орудуем и мечами. Беда только в том, что все оружие у исландцев отобрали, даже ножи, которыми потрошат рыбу…
– Дело поправимое, – отозвался Франческо. – В Севилье у отличного искусного и честного оружейника найдете и мечи, и ножи, и шпаги, и итальянские стилеты… Я объясню вам, где он живет. А ему напишу письмо…
Зная гордость и непреклонность Северянина, Франческо побоялся предложить ему деньги на оружие, но тот сам сказал:
– Золото нам пригодится… Но я его и тебе и Ядвиге отдам, как только свяжусь с оставшимися в живых родичами жены. Возвращу, уж в этом ты можешь быть уверен!
– А может быть, и мы сможем быть вам чем-нибудь полезны? – спросил старший из шведов, Торгард.
– Лютеране? Да мне все равно, лютеране вы или магометане, люди вы, видать, хорошие. Как только Швеция снова наберет силу, а нас Дания очень уж прижмет, мы, может, и к вам обратимся за помощью!
Как ни упрашивали сеньор Гарсиа, Ядвига и Франческо Северянина остаться еще хотя бы на несколько дней, он отказался наотрез:
– О том, что свадьба эта когда-нибудь состоится, знали все на «Геновеве»… А самый этот обряд меня мало интересует… Но в Исландию я обязан попасть как можно быстрее.
Глава одиннадцатая
ЧТО ТАКОЕ СТРАНА ОФИР
После обеда переписчики снова принялись за работу.
«Сколько же времени я с ними знаком? – задавал себе вопрос Франческо. – Всего-навсего несколько часов! И то ли я просто сейчас очень счастлив, то ли это действительно такие люди, с которыми становишься счастливым?»
Работа шла дружно. И снова один Хуанито предавался ей с таким увлечением, что все прочее его как бы не интересовало.
А переписчики то и дело обменивались замечаниями о прочитанном.
– Франческо! – вдруг окликнула его из-за двери Ядвига. – Не сможешь ли ты выйти ко мне на минутку?
Франческо, извинившись перед братьями, вышел в коридор.
В руках у Ядвиги он разглядел охапку чего-то белого, гладкого и блестящего.
– Ческо, дорогой, – сказала Ядвига огорченно, – подумать только: во всей харчевне нет ни одного стоящего зеркала! Только одно маленькое, перед которым бреются!.. А как мне хотелось бы, чтобы ты полюбовался… вернее, убедился, до чего же ты будешь хорош в этом наряде!
– «Кра-сав-чик», – по слогам произнес Франческо насмешливо. – «Красавчиком» могли называть меня только мои враги!.. Боюсь, что на самом деле тебя огорчает, что именно ты не сможешь полюбоваться на себя в большом зеркале… Это, вероятно, то самое платье, о котором мне сообщил Хуанито?
– Это наши свадебные наряды, сшитые по приказанию дяди перед самым его отъездом… Тогда же он перед распятием и благословил меня на этот брак.
Глаза Ядвиги были прищурены.
«Хвала господу, все снова становится на свои места», – нисколько не огорчившись, подумал Франческо. И спросил:
– Надеюсь, ты не потребуешь, чтобы я красовался в этом наряде перед нашими гостями? Этот роскошный сверкающий белый атлас был бы более к лицу наследнику какого-нибудь престола, а не мужику из Анастаджо!
– Я поступлю и всегда буду поступать только так, как хочешь ты, – сказала Ядвига ласково. – Но если ты считаешь, что так будет лучше, мы поедем в церковь в обычном своем платье… И ты и я… Но о деревушке Анастаджо и врагам нашим и друзьям уже давно пора забыть… И нам с тобой тоже! – добавила Ядвига. – Хотя прости, Франческо, это ведь твоя родина, и мы когда-нибудь с тобой туда поедем…
– Меня не покидает надежда, – произнес Франческо задумчиво, – что нам с тобой удастся отправиться за океан. Там мы разыщем и Орниччо и отца Бартоломе… Может быть, им там и пригодятся наши деньги. А на жизнь я гравюрами и картами безусловно заработаю!
Прошла неделя… Вторая… Хуанито ежедневно наведывался в венту. Купцы, очевидно, задержались в Севилье… «А может быть, сеньор Эрнандо их задержал?» – приходило мальчишке на ум.
Наконец купцы вернулись и, по совету слуги из венты, тут же занесли (или, вернее, завезли) в харчевню и письмо сеньора Эрнандо и еще какой-то тюк. Развернуть его Хуанито не решился. «А вдруг что-нибудь помну, испорчу».
Так как приезжих купцов принимали внизу хозяева харчевни, Хуанито предупредил их, что это дело секретное, что одному ему, Хуанито, поручено осторожно развернуть этот тюк.
«Опять соврал! – подумал мальчик огорченно. – Ну, это уже будет в последний раз! И вру я сейчас из-за беспокойства за сеньора эскривано… Хорошо бы прочитать письмо сына адмирала, но чужие письма – опять же! – читать нельзя! Ой, как все плохо складывается!»
– Давайте все же развернем этот куль, – обратился он к хозяину, – только потихоньку, чтобы не испортить чего!
– Королевский… да что я говорю – императорский подарок! – развернув посылку из Севильи, проговорил хозяин харчевни восхищенно. – Носилки, но какие! Я и у императора таких не видел! Складные! Неужели сам
