вас и любит безрассудно. Ты терпишь много. Знаю и ценю и мудрость женскую, и благородство. Молюсь за вас я много раз на дню, чтоб сохранил вам бог любви господство. Тебя прошу я только об одном: ты не копи в душе ни льда, ни снега, для мужа будь взбодряющим вином и родником тепла, любви и неги. А я молиться буду за тебя, за то, что повезло мне со снохою, что мужа бережет, семью любя, и чтёт меня свекровью не плохою. За то, что ты внимательна ко мне, чем восполняешь сыновы огрехи, пишу тебе с любовью в тишине и славлю мудрость женскую во веки!
… На этот раз недолго поговорив с Машей, взяв внучку и Ральфа, Марина отправилась в неспешную прогулку по скверу. Собаку, спустя некоторое время, отпустила побегать на свободе. Гуляли они долго: семидесятикилограммовому Ральфу требовалось двигаться не меньше часа, и маленькая Марьяшка притомилась. Наконец, у неё иссякло терпение. Она важно произнесла: «Мама! Запарила меня твоя прогулка!», естественно, не выговаривая ещё «р», и этой сленговой фразой невозможно развеселила бабушку.
— А вот мы сейчас с тобой зайдём за Зарочкой в садик, а потом пойдём домой все вместе!
Привязав собаку к молодому деревцу, бабушка и внучка направились в Зарочкину группу. Когда девочка покинула детсад, то захотела ещё погулять.
— Нет, мои котятки, скоро мама ваша и деда с работы придут. Сейчас будем ужин готовить, а потом наших дорогих встречать.
— Встречать! Встречать! — завопила Зарка и радостно понеслась к дому. А Марьяшка бросилась за ней, вопя что-то своё на тарабарском наречии.
Вечером, когда пришла с работы Яна, она рассказала матери о разговоре с Раджем, его желании перевестись от неё подальше. И о том, что он верит в её силы на возможном посту директора представительства.
Марина, помолчав, сказала:
— Какая ты, всё-таки, сильная, моя девочка! Ничего не боишься. Мужикам на пятки наступаешь. Сколь неуёмна в тебе вера в победу! Даже такого сильного и умного, как Радж, потеснила! А вот я бы так не смогла, я совсем другая была в работе. Людьми управлять не умела никогда. Строгости во мне не хватало, зато с избытком было чувства такта. Мои подчинённые — взрослые люди, считала я, а потому должны быть ответственными. Без всяких напоминаний!
— Время ваше было другое, мамочка! А теперь, если тараном стену не пробьёшь, останешься на задворках. У людей нет права жить неторопливо и размеренно. Жизнь требует иного. Да и нет никакой другой жизни, кроме… работы.
Глава 50. ПОГУЛЯЛ БАТЮШКА
Евгений Иванович собирался на работу. День обещал быть не слишком занятым делами. Тем более, что в конце его должна была состояться корпоративная вечеринка. Повод — 5 лет фирме. Шеф раскошелился на ужин коллектива в ресторане и предупредил всех, что явка обязательна.
Евгений достал из шкафа выходной костюм, с особой тщательностью навёл блеск на элегантные туфли. Марина принесла ему ещё тёплую от глажения рубашку и подходящий по цвету шёлковый галстук. Глядя, как он облачается в праздничные «доспехи», она невольно отметила, что не смотря на уже весьма солидный возраст, он строен, подтянут и моложав.
— Ты, Жень, ещё красавчик у меня! — Она помогла ему завязать галстук и приникла к его губам нежным поцелуем. — Всех женщин покоришь однозначно!
— Да у нас женщин раз-два и обчёлся — главбух, завскладом, пара менеджеров… Какой уж там выбор! Прошло моё времечко! — усмехнулся он, потискав жену за талию.
— Ой, не скажи! Всем бы в твои годы так выглядеть! Ты только не сиди там, как дедушка! Приглашай сотрудниц, танцуй, веселись от души! Отдохни, почувствуй вкус жизни. Разрешаю! А потом возвращайся ко мне с помолодевшей душой!
— Ах, ты, всё-таки, не навсегда сдаёшь меня в «аренду», а то я уже подумал, что сплавить хочешь…
— Нет уж, «такая корова нужна самому!» — пошутила Марина. — Надеюсь ты не слишком поздно вернёшься? Ты же знаешь — спать не буду, пока не придёшь. Однако не торопись особенно. Ведь не часто такие корпоративы бывают.
Проводив ободрённого и сияющего от похвал мужа, Марина вспомнила, как в молодости, прожив с Евгением более десяти лет, она частенько устраивала дома вечеринки по поводу и без повода. Чтобы развеять рутину супружества, они созывали «на огонёк» своих друзей и подруг с жёнами и мужьями. Веселились от души. Все они были тогда молоды, примерно одного возраста.
Во время таких вечеринок с незатейливым застольем хозяева на время «забывали», что женаты. Женя приглашал на танец других дам, а она кружилась в вальсе с чужими мужьями. «Учти только, — говорила она ему, — если меня никто не пригласит, то сразу сам зови меня на танец, а если я уже приглашена кем-то, то и сам танцуй, с кем хочешь!». Но её иногда приглашали на танец сразу двое кавалеров, и Марине приходилось выбирать. Зато и Женьке была лафа. Она, как губка, впитывала комплименты галантных мужичков, он же в «медляке» прижимал к себе очаровательных надушенных особ и что-то шептал им на ухо. Обычно, провожая гостей к автобусной остановке, Марина шла под руку с чьим-то мужем, а Евгений держал за руку чью-то жену. Так, слегка пощекотав друг друга лёгкой ревностью, супруги Петренко обретали уверенность в том, что оба способны очаровывать партнёров, их взаимные чувства разгорались с новой силой. Ложась в постель, оба проникались особой чувственностью. Даже теперь, спустя столько лет, Марина приходила в волнение от этих воспоминаний…
«Куда же всё уходит?» — сокрушённо думала она. И хотя не было случая, чтоб, ссылаясь «на головную боль», она отлынивала от исполнения супружеского долга, оба старались найти новые нюансы в минутах близости, чтобы доставить друг другу максимум удовольствия. Но, надо признаться, в последние годы такие счастливые мгновения случались всё реже и реже. «Стареем, физически устаём, да и голова чем-то другим постоянно занята. Кровать осталась местом только для спанья…»
Марина принялась за домашние дела, перекидываясь словечками с Марьяшей, которая крутилась под ногами, демонстрируя ей, как ухаживает за любимой куклой Дашей. Потом они читали и рассматривали книжки с яркими картинками, ходили на прогулку. Бабушка использовала каждую минутку, чтобы научить внучку чему-нибудь новому и, прежде всего, новым словам, учила их правильно выговаривать. День пролетел, как всегда, незаметно. Близился вечер. Она вспомнила, что в эти минуты Евгений уже, наверное, в ресторане.
Весь «личный состав» фирмы собрался за столиками, уставленными всякими деликатесами. «Расщедрился наш босс!» — тихо сказала Катерина Васильевна оказавшемуся подле неё Евгению Ивановичу. Он с улыбкой кивнул и, отодвинув стул, пригласил Катю сесть, а затем и сам устроился рядом. Все, оживлённо болтая, стали разливать по рюмкам крепкие напитки. Для первого тоста было подано французское шампанское. Владелец компании Серик Курмангалиевич произнёс тост, за который выпили стоя. Евгений Иванович принялся ухаживать за соседкой, подкладывая ей закуски.
— Евгений Иванович, я очень мало ем. Не беспокойтесь, пожалуйста!
Но он уже наполнил её рюмку коньяком.
— Полрюмки достаточно! — Катерина легко отвела его руку. Через некоторое время по залу покатился обычный в таких случаях шум, все непринуждённо болтали, звучали тосты, анекдоты, шутки… Вдруг вступил оркестр, и ресторанный певец голосом Николая Сличенко завёл «Очи чёрные, очи ясные. Очи жгучие и прекрасные…». А через некоторое время в микрофон прозвучало:
— Дамы приглашают кавалеров!
— Ну что, соседушка, потанцуем? — поднялась со стула Катя.
— Ох, боюсь, что я уже разучился! — улыбнулся Евгений, но тем не менее встал и увлёк её за собой в
