— Ну как, Марина Михайловна, самочувствие, настроение?..
— Огромное вам спасибо! Прекрасное настроение! Замечательное самочувствие! Очень хочется жить! — Марина просто сияла.
— Даже не сомневайтесь, голубушка! Удалили мы и саму опухоль — аденокарциному, и предлежащие ткани, чтобы и намёка не было на метастазы. Очень хорошо, что вы верите в успех лечения, это очень важно, поверьте. Так что, поживёте еще на радость себе и близким!
Во второй половине дня Яна пришла проведать мать. Обняла, поцеловала.
— Мамуля, привет! Я сейчас разговаривала с завотделением, он тебя оперировал. Расплатилась с ним. Он сказал, что операция прошла хорошо, это даёт надежду на выздоровление, лишь бы метастазы не возникли, а для этого необходима химиотерапия. Ещё он сказал, что рентгенография желудочно-кишечного тракта показала, что все органы у тебя, как у двадцатилетней девушки!
— Ну, вот именно. Как раз, эта гадкая химиотерапия все мои распрекрасные органы и «посадит»! Я что-то не знаю примеров, чтобы кто-нибудь после химиотерапии долго на этом свете зажился!
— Мама, а что ты предлагаешь? Доктор сказал, что аденокарцинома — самая злая разновидность рака, что без химии нет надежды…
— Доченька, я на этот раз сделала ставку на господа бога, поскольку нет надежды, кроме как на высшие силы. Ну не знаю я тех, кто, пройдя многократные сеансы «химии», через некоторое время не лежал бы в гробу. И я доведу этот эксперимент до конца. Если бог даст мне выжить, значит, я и без «химии» обойдусь, а не даст, значит, так тому и быть…
— Мамочка, ты же никогда в бога не верила, что это на тебя нашло?
— Знаешь, родная, наверное, каждому в жизни даётся такая возможность — положиться во всём на господа, выбор всегда за человеком. Вот и я сделала это. Опухоль вырезали, источник зла уничтожили, вроде, облегчили богу задачу. И если он есть на самом деле, то я буду жить. Так что этот вопрос вопросов находится в стадии исследования, и очень скоро мы будем знать на него ответ! И он должен быть замечательным! — жизнерадостно улыбнулась Марина Михайловна.
— Ну… не знаю… Очень рискованное решение! Ладно, сначала надо выписаться, а там — посмотрим! Мамочка, знаешь, мне сегодня, наконец-то, предложили интересную работу! Причём, сразу в двух местах. Какое из них выбрать, я ещё окончательно не решила. Одно место — то, с которого я ушла перед отъездом в Пакистан, английская транспортная компания, там ещё гендиректором Садык, помнишь его? Он меня с удовольствием снова возьмёт, хоть завтра могу приступать. Но работа там вообще-то однообразная, перспективы ни на карьерный рост, ни на развитие знаний не даёт. Второе место — индийское представительство торговой компании, занимающейся сбытом в Казахстане индийских лекарственных препаратов. Компания только-только образовалась. Пока там в наличии только директор — молодой, лет под тридцать и бухгалтер. Оба, естественно, индусы. Меня берут для начала менеджером по продажам, но, по мере роста знаний и успешной деятельности, карьера мне будет обеспечена. Скорее всего, именно их я и выберу. Мне это интересно, понимаешь? Директор очень приветливый и, как мне показалось, очень энергичный, у такого есть, чему поучиться! Вот такие дела у меня, мамулечка!
— Доченька, я верю в тебя. Ты со своим отношением к работе везде добьёшься успеха. Вот только тебе нужно вскоре на работу выходить, а я ещё в больнице, и помощник из меня никакой… Как же быть?
— Мамочка, я уже договорилась с моей двоюродной сестрой Таней, она согласна помочь в присмотре за детьми, пока ты в больнице, и после, пока ты восстанавливаешься. Ну, выздоравливай скорее, я побежала!
Яна ушла, а Марина Михайловна до конца дня была в приподнятом настроении. Предаваться унынию и долго горевать она просто не умела.
Глава 36. ЧТО ОТДАЁШЬ, ТО И ПОЛУЧАЕШЬ
Будучи прикованной к больничной койке, Марине Михайловне ничего не оставалось делать, как думать, думать… Она размышляла о собственной судьбе, о детях, о том, как сложились и продолжают складываться её отношения с ними. Мысленно она не только перебирала события, уже ставшие фактами, но, как бы возвращаясь назад, искала новые пути решения насущных проблем своей семьи, чтобы больше не повторять ошибок. Ещё с юных лет, с той поры, когда она уже самостоятельно могла оценивать свои и чужие поступки, Марина приучила себя к такому самоанализу, считая, что никто другой не сможет её воспитать лучше, чем она сама.
Объяснить, что такое горькое или сладкое может только тот, кто пробовал хину и мёд. Рассуждать о счастье — только тот, кто в полной мере испытал его и знает цену его потери.
Никто не мог проникнуть в этот мир её чувств и мыслей. Уже давно, очень давно она выбрала для себя нравственное кредо: «Жить так, чтобы ты всегда уважала себя сама!». Мудрость, которая быстро пришла к Марине, копилась в некоей её тайной шкатулке и всегда противостояла грубости, лихоимству, человеческой черствости, нравственной глухоте. Она же помогала вытравливать из её памяти всё плохое — мысли, обиды, злые суждения других людей. Тогда ещё не веря в бога, Марина априори избрала для себя законом Его заповеди. Они стали лоциями её жизни, им она старалась следовать не только в переломные моменты бытия, но и ежедневно. Раздумывая о смысле библейской фразы «Возлюби ближнего своего», Марина долго шла к глубинному пониманию её смысла. Было странным, что дОлжно любить всех, ведь сколько вокруг неё было людей, отнюдь не достойных столь высокого и безоглядного чувства!
Когда к девушке пришла любовь, созревавшая на чистых и светлых чувствах и помыслах, Марина утвердилась в мысли, ставшей для неё с тех пор непререкаемой истиной: всё в этом мире основано на любви. На любви с большой буквы. Она — вечный двигатель, поддерживающий жизнь как таковую, она подобна сердцу, снабжающему все клетки человека кровью. Остановится сердце — и нет жизни!..
Марина давно поняла, что ожидая добрых поступков от окружающих, необходимо вначале проявить собственную доброту и внимательность к другим людям. Жизнь многократно подсказывала ей, что это — верный путь. Если она дарила себя людям, то и они платили ей любовью. Что отдашь — то и получишь! Справедливость этого она ощущала постоянно.
Начни с себя, когда ты одинок, когда ничьим вниманием не обласкан, когда родней всех кажется щенок, а люди с добротой — притворной сказкой. Начни с себя, коль хочется тепла, а, помурлыкав, греет только кошка, среди надежд, сгорающих дотла, кому-то сам отдай души немножко. Начни с себя, поняв, как мрачен мир, когда вокруг к тебе все равнодушны — не жди кумира! Ты ведь сам — кумир! Дари огонь, и жизнь не станет скучной. Начни с себя — согрей своим теплом других людей, отчаявшихся в счастье, и ты забудешь, как был пуст твой дом, так будешь окружён друзей участием! Начни с себя и сделай мир вокруг хоть чем-то лучше, ласковее сделай, и ты поймёшь, что мир — не враг, а друг. И вдруг услышишь, как душа запела.
Убивая, стирая в себе, в самом зародыше все, не делающие ей чести, качества, Марина постепенно очищалась сама и могла теперь действительно любить всех бескорыстной чистой любовью. А ведь, только тот может нести в мир любовь, кто любим и, самое главное, научился любить сам.
Теперь Марина учила любви своих взрослых детей. Однажды в разговоре с дочерью она услышала, как Яна возмущённо осуждала свою подругу Лену:
— Ты представляешь, мам, она иногда ведёт себя так, как будто все ей обязаны! Может попросить о чём-то без обиняков, не считаясь с тем, что у меня есть свои дела, а ведь могла бы вежливо сначала поинтересоваться, смогу ли я ей в этом помочь. Так нет же, звонит и требует: «Вынь да положь»! А сделаешь то, что она просит, так и «спасибо» не всегда дождёшься.
Тон Яны был раздражённым, чувствовалось — что-то сжигает её душу. Марина тогда внимательно посмотрела на дочь и спокойно сказала:
