изучала, чем конкретно можно порадовать каждого из «своих», и никогда не жалела ни времени, ни сил на поиск нужной вещи.
В этом году, наконец-то, в семье сына наметилось пополнение. Сноха Маша была на четвёртом месяце, и будущей бабушке хотелось одарить Костю и Машу чем-то особенным. Она решила подарить им красивую и пушистую искусственную ёлку, которая смогла бы радовать семью Кости много лет. Ну, а если покупать ёлку, то и — набор украшений. Вот уж чего тут, на барахолке, было на любой вкус — и шары, и гирлянды, и разноцветная мишура. Всё сверкало, манило, создавало соответствующее настроение.
Марине вспомнилось её детство. Как тогда, живя в беспросветной по нынешним меркам нужде, её мама, Александра Васильевна, умудрялась устраивать шикарный праздник для детей,будучи сама воспитана в старинной интеллигентной и, к тому же, многодетной семье, где традиции в организации такого рода торжеств неукоснительно передавались из одного поколения в другое.
Марина мысленно перенеслась в то время. Ей лет шесть-семь… Сегодня будет ёлка! Пока все родственники с детьми собираются в их доме, присутствующих развлекает старший брат Марининой матери Антон Васильевич, играющий роль «живой куклы». До прихода гостей дядя Антоша ложился на спину под письменный двухтумбовый стол. Чтобы было удобно, ему под голову клали подушку. Стол занавешивали со всех сторон, оставляя лишь пространство между тумбами. В него-то Антон Васильевич и высовывал поднятые вверх обе ноги — как бы туловище будущей куклы, на которое накидывали небольшое покрывало. На его ступни надевали маску розовощёкой улыбающейся бабы, а сверху повязывали платок. Когда дядя Антоша начинал раскачивать «ноги-туловище», создавалось впечатление, что «баба» ожила. Ей только рук не хватало. И тут выныривали руки-«грабли» дяди Антоши. В одной — метла, в другой — веник.
Ребята собирались вокруг этой ужасной на вид «бабищи», и каждый рвался её потрогать, ущипнуть. Но она, проворно орудуя метлой и веником, отгоняла слишком назойливых и любопытных. Можно только представить себе, какой в комнате стоял ор! Взрослые науськивали своих чад на «бабу». Были для ребят и другие аттракционы, загадки, шутливые соревнования.
А пока суть да дело, в соседней комнате наряжали настоящую, под потолок, трёхметровую ёлку. Таких разнообразных и ярких игрушек, как сейчас, тогда не было и в помине. Вместо них, помимо флажков и редких шариков, развешивались конфеты и печенье. К ветвям прикреплялись разноцветные парафиновые свечи, тонкие, как карандашики. У дверей в комнату, где вершилось это таинство, стоял кто-нибудь из взрослых, отваживая любопытных: «Тсс!! Туда нельзя! Там вот-вот появится Сказка!». И все, как завороженные, ожидали начала. Наступал момент — торжественно распахивались двери, и во всей красе представала перед взрослыми и детьми пахнущая хвоей ель, освещённая множеством свечей…
Марина до сих пор помнит и этот сумасшедший, ни с чем несравнимый запах лесной опушки, и шутливо-бесноватый ребячий восторг. Как билось тогда сердечко и у неё самой!..
Потом, как водится, были хороводы вокруг ёлки, являлся в лёгком подпитии Дед Мороз. Он с преувеличенной серьёзностью слушал юных декламаторов, певцов. Кто-то сплясал ему «Яблочко», другой мальчуган сыграл на губной гармошке… Все юные артисты были щедро одарены дедушкой пухлыми кульками с конфетами, печеньем, орешками, мандаринами, неизменным крутобоким яблоком.
На этом праздник не заканчивался. Теперь начинали дурачиться взрослые. В доме была большая гостиная, где собиралась многочисленная родня Александры Васильевны. Никто не оставался безучастным. Все кем-то наряжались для потехи. Один становился невообразимо толстым с привязанной к животу подушкой и в просторном балахоне, другой изображал нищего, напялив какую-то рванину… Играл патефон. Вальсы и фокстроты сменяли танго и «белый танец». И вдруг завели бравурную и модную в послевоенное время «Рио-Риту». Дяденьки и тётеньки плясали, пели, хохотали, и при этом не было и намёка на «пьяный шабаш». Душа радовалась без всякого «подогрева». Да, это был незабываемый праздник!
Марина вдруг подумала о том, что тогда не было телевизоров. На одной из стен одиноким чёрным груздем висел репродуктор. Как часто было тогда приковано к нему внимание! В канун нового года — особенно, потому что объявлялись всякие важные и приятные новости, например, снижение цен на молоко и крупы…
Мамины родственники любили не только подурачиться, но и всласть попеть. Все были голосистыми, знали много песен — патриотических, частушек, про любовь. Без хорового и сольного пения не обходились не только праздники, но и будни, стоило им собраться в их квартире вчетвером-впятером… Марина Михайловна прекрасно помнит, как, усевшись на большой подоконник у распахнутого окна, она с мамой или её сестрой тётей Валей чувственно выводили «Когда я на почте служил ямщиком, был молод, любил я девчонку…». Теперь во время застолья редко услышишь дружное и красивое пение, напьются — и дерут глотку, «кто в лес, кто по дрова».
Марина вернулась в реальность и вновь окунулась в стихию предновогодней рыночной суеты. Бродила по торговым рядам, высматривая подарки внучкам. Барахолка в Алма-Ате по своей площади, наверное, не уступит знаменитому московскому Черкизону, теперь уже бывшему. Чтобы обойти её понадобится не один день.
Когда-то в начале перестройки это был небольшой базар, на котором торговали в основном ношенными вещами, потому и назвали его барахолкой. Теперь на территории в несколько гектаров раскинулись павильоны с новыми товарами, ассортимент которых трудно перечислить. Здесь можно найти всё! И если в прежние годы преобладали тряпки и всякие поделки китайского производства (Китай — сосед Казахстана), то теперь здесь можно приобрести товары из Киргизстана, Турции, других стран Европы и Азии. И хотя город за эти годы разросся, обзавёлся огромным количеством супермаркетов и бутиков, основная масса жителей, не очень богатых и среднего достатка, предпочитают ехать за покупками на окраину города, к торговым рядам, где цены вдвое, а то и втрое дешевле городских.
Суббота. Заполнив две больших сумки да ещё прихватив огромную коробку с ёлкой, Марина ехала домой. На улице было морозно, но солнечно. Яна сегодня была дома, поэтому встречали бабушку всем семейством. Марина Михайловна сделала Яне знак, чтобы она отвлекла внимание девочек — нужно было пока припрятать подарки.
Евгений Иванович, выглянув из кухни, сказал понимающе:
— Всё ясно с тобой: барахолку на корню скупила!
Марина скорчила рожицу:
— Бе-бе-бе! — У неё было прекрасное настроение. Она позвала дочь:
— Взгляни, что я приобрела к твоей предстоящей поездке в Индию. Она достала из пакета и развернула перед Яной длинное облегающее фигуру платье изумрудно-зелёного цвета. — Для вечерних приёмов. Ну-ка, примерь!
Читатель ещё не знает, что на днях директору Раджу Кумару и генеральному менеджеру представительства Яне Петренко пришло распоряжение президента компании Сунила Малхотра явиться на ежегодный тренинг в Ахмедабад, который должен состояться 28-го декабря 1999 года. Такие мероприятия, объяснил Радж, неукоснительно проводятся уже много лет. На них из всех региональных филиалов компании съезжаются первые лица.
— Но я же не первое руководящее лицо, — с сомнением покачала головой Яна.
— Откуда нам знать, что движет Малхотрой? Скорее всего, он имеет какие-то планы на тебя. Вдруг предложит тебе возглавить какой-нибудь вновь открывающийся филиал? Насколько я знаю Сунила, такая мысль вполне может придти ему в голову. А ты, случись такое назначение, поехала бы?..
— У меня же дети! Не будь их, конечно, поехала. А так… нет. Отказалась бы.
— Раз пригласил, ехать мы обязаны, так что готовься!
— А как обычно проходит тренинг? Я должна быть готовой. Ещё нужно купить что-то необходимое? Ох, не ко времени эта командировка!
— Что значит «не ко времени»?
— У моей дочки Зары 2-го января день рождения, а я, получается, буду отсутствовать. Это же не нормально! Да и Новый год — семейный праздник…
— Знаешь, Яна, не забивай себе голову бесполезными сомнениями. Нам с тобой надо подготовить хороший годовой отчёт и так представить его перед участниками тренинга, чтобы у босса возникло желание продвинуть нас по карьерной лестнице. Или хотя бы зарплату добавить. Как ты думаешь, мы сумеем?
— Думаю — да! Ведь к концу года мы пришли с более чем нормальными результатами.
— Вот и займись этим в оставшиеся до отъезда дни.
