— Это когда вы ударили его по голове тяжеленным пресс-папье?
— Мне показалось, что еще немного, и он сделает с вами что-то нехорошее. У него был взгляд изготовившегося к прыжку волка. Или льва, но в брачный период…
Соня расхохоталась.
— Слышал бы граф, с какими животными его сравнивают!.. А на самом деле я не знаю, почему вдруг он стал меня домогаться! Я, кажется, не давала ему никакого повода.
— Вот именно поэтому. Жозеф не привык к безразличию женщин в отношении своей драгоценной персоны. Потому решил во что бы то ни стало вас добиться и даже заключил пари с двумя своими товарищами — надо сказать, такими же хлыщами, — что не пройдет и недели, как он окажется в вашей постели…
— И что вас в таком случае интересует? Выиграл ли он пари? — усмехнулась Соня.
— Мне интересно, как вы вышли из этого положения. Насколько я знаю, в Версале для Фуше не существовало закрытых дверей… По-моему, вы начинаете сердиться.
— Вы удивительно догадливы!
Соня не могла понять, чего вдруг Патрик завел разговор о Фуше. К чему вообще это нездоровое любопытство. Если он желает знать, добился ли Жозеф от нее того же, чего обычно добивался от версальских красавиц… Может, сказать ему: да, добился? Но она не хотела выглядеть в глазах Патрика женщиной, которой легко добиться…
— Что вы ходите вокруг да около, Патрик? — наконец рассердилась она. — Да, Фуше удалось прорваться ко мне в комнату, и мне бы тяжело пришлось, не окажись под рукой тяжелой бронзовой статуэтки.
— Вы ударили его по голове?
— А что мне оставалось делать? Вы считаете, что это бесчеловечно?
— Я считаю, что это замечательно! Однако бедная его голова! Пережила два таких сокрушительных удара.
— Кто знает, пережила ли. Ведь поначалу герцогиня де Полиньяк собиралась отправить со мной его, а вовсе не Савари.
— Значит, хоть здесь ему повезло.
Они переглянулись и рассмеялись. И как раз в это время услышали стук во входную дверь.
— Кто-то стучит, Патрик, — взглянула на него Соня. — Я не говорила вам, что нужно купить колокольчик? А то у нас в замке, как в крестьянской хижине…
— Вивиан! — услышали они голос новой кухарки Оды. — Вивиан, открой, кто-то стучит!
— Вивиан ведь нет дома, — шепнула Патрику Соня, не сразу сообразив, что о кухарке-то они, запираясь перед походом в подземелье, так и не вспомнили.
Значит, все это время она продолжала потихоньку возиться на кухне и, видимо, не заметила кратковременного отсутствия хозяйки и ее дворецкого.
Они услышали, как мимо двери гостиной простучали деревянные башмаки Оды.
— Иду, иду, и незачем стучать! — громко выговаривала она тому, кто стоял за дверью.
— Где ее сиятельство? — услышали они голос Вивиан.
— Не знаю, — досадливо отозвалась Ода. — У меня столько работы, что мне некогда следить, куда ходят господа. Я только что сварила кофе. Подать тебе в гостиную?
— Пожалуйста, — отозвалась новая служанка Софьи. — А то я так набегалась, просто ног не чувствую.
Она заглянула в гостиную, увидела сидящих за столом Соню и Патрика и смутилась.
— Извините, ваше сиятельство, я выполнила все, что вы мне поручали. Я могу рассказать…
— Расскажешь вечером, — прервала ее Соня. — У нас с мосье Патриком серьезный разговор. Постарайся не мешать.
— Ода, я выпью кофе на кухне, — услышали они удаляющийся голос Вивиан.
Кажется, она осталась недовольна этим обстоятельством. Уж не приравнивает ли Вивиан себя к княжне — владелице замка? С какой стати кухарке подавать ей кофе, да еще в гостиную? У служанки вдруг прорезались такие томные и даже капризные нотки в голосе. Что вообще происходит в этом замке?!
Выходит, Соня совсем не умеет обращаться с прислугой. Раньше ей это делать и не приходилось, в Петербурге все держала в руках ее маменька, княгиня Астахова. Ах, как бы теперь Соне пригодились такие навыки! А то если так и дальше пойдет, глядишь, самой княжне придется подавать горничной кофе в постель… Не слишком ли строптивую служанку порекомендовала ей мадам Фаншон?
Глядя на встревоженное Сонино лицо, Патрик побарабанил пальцами по столу и негромко пропел:
Соня удивленно взглянула на своего дворецкого: чего это он распелся? А он вдруг взял да и подмигнул ей правым глазом.
Что сегодня за день, уж не пятница ли тринадцатого числа?! Вроде нет. Теперь и ее дворецкий выглядит еще более странным, чем новая служанка.
— Не волнуйтесь, ваше сиятельство, — сказал он, видя, что попытка ее рассмешить не удалась. — У вас все будет хорошо. По крайней мере, я за этим прослежу.
13
Патрик стал в позицию и отсалютовал Соне шпагой.
— Начнем? — спросил он, слегка склонив голову набок.
— Начнем! — лукаво подхватила она.
Княжна готова была к чему угодно: к легкой разминке, к игре, к шутливому поединку, но вовсе не к тому, что случилось сразу после их обмена приветствиями. Патрик стал драться с Соней всерьез.
Если он так мастерски владел шпагой, отчего же вместе с нею брал уроки у мэтра Жуо, и, судя по недовольству мастера, делал немало ошибок, так что рассерженный мэтр кричал даже:
— Вы посмотрите, как выполняет этот выпад княжна! Вы же не ветряная мельница, Патрик, и не стрекоза, чтобы только махать крылышками…
То есть получается, что до сего времени бывший гвардеец притворялся. Он вовсе не такой неумеха, каким старался казаться…
Собственно, додумать эту мысль спокойно Соня не смогла, потому что ей всерьез приходилось обороняться, так что мысли эти мгновенно вспыхивали и гасли, как удары шпаги, которая мелькала в такой опасной от нее близости, что Соня обмирала от страха.
Патрик не только оттеснил Софью к противоположной стене залы, в которой они теперь ежедневно фехтовали, но и по-настоящему угрожал ее жизни, так что княжна была вынуждена всерьез за нее сражаться.
Что это с ним? Почему он дерется так, будто вознамерился ее убить? Не может быть! Ее догадка казалась слишком страшной, чтобы быть правдой…
А, впрочем, почему бы и нет? А если все эти разговоры о том, что он испытывает к Соне чувство благодарности за свое спасение, не больше чем попытка прикрыть подлинные намерения? После того, как он вместе с княжной побывал в подземелье, посмотрел, сколько там золота, ничего не стоит убить ее и завладеть слитками одному. Кто станет Патрику в этом мешать?
Но ведь прежде ни о каком золоте он не знал. Или подозревал? А что, если французское правительство учинило негласный надзор за маркизом де Баррасом?
К примеру, подослало к ним кого-нибудь… ту же мадам Фаншон…
Похоже, от страха Соне в голову лезет всякая чушь!
Чушь не чушь, но она чувствовала, как тают ее силы. Она уставала! Разве женщина может противостоять мужчине в сражении на шпагах? Тогда для чего она брала уроки — фехтовать только с женщинами? Нет, он определенно хочет ее убить! Ведь с этим золотом Патрик Йорк сможет решить любую свою проблему!
Соню охватила самая настоящая паника. Краешком сознания она понимала, что вовсе не так
