первое время молодые жили в фамильном замке Поплавских под Жешувом, недвусмысленные угрозы Евиных родственников донеслись и сюда.
Уже в медовый месяц Лизонька поняла, что чувство к Станиславу, похожее на взрыв, на сумасшествие, на колдовство, мало напоминает ту любовь, о которой она мечтала. Почему отец, такой умный и всевидящий, не смог уберечь дочь от опрометчивого шага?! И тут же она честно призналась себе, что тогда не послушалась бы никого, и ничто не смогло бы её удержать!
Отношения между молодыми супругами становились все более натянутыми. Привыкший к набожности и смирению краковских барышень, Станислав не мог простить жене её независимости. У Лизы на все имелось свое мнение. Она позволяла себе спорить с мужчинами! Не привыкший задумываться и размышлять, Станислав так и не смог разобраться в характере своей жены: чувство достоинства княгини он принимал за высокомерие, а её веселый смешливый нрав — за низменное кокетство.
После одного из великосветских балов, на котором княгиня Поплавская как всегда блистала — вокруг неё толпились мужчины, жаждущие общения с красивой и утонченно умной женщиной, что в те времена было редкостью, князь Станислав в самой категорической форме потребовал от жены впредь быть более скромной и не бросать тень на славное имя Поплавских! Лиза на это отвечала:
— Имя Астаховых — не менее славное, и все же сам пан Станислав сумел бросить на него тень…
— Перестань со мной спорить, покорись, — в последний раз потребовал он.
Княгиня лишь отрицательно покачала головой.
— Тогда ты умрешь! — вскричал князь, выхватил кинжал и кинулся на жену.
— Стой! — спокойно сказала она; не вздрогнула, не рванулась убегать, просто выдвинула вперед ладонь и будто припечатала Станислава к полу только нож выпал со стуком из его ослабевших вдруг рук.
— Ведьма! — изумленно прошептал он.
Так впервые на польской земле было произнесено это слово, чтобы потом повторяться сначала вслух, а спустя много лет — в легендах и преданиях…
— Что? И это все?! — спросил разочарованный Флинт, видя, что Ольга не собирается продолжать рассказ.
— А потом наступило утро, и Шехерезада прекратила дозволенные речи, пошутила девушка.
— Понимаю… Хотите сказать, что я и так получил больше, чем заслуживал, — он неожиданно резко вскочил на ноги и удивился, не почувствовав ставшей уже привычной боли. — Наверное, судьба чересчур добра ко мне; спасла от французского правосудия — и все для того, чтобы обречь на пожизненное презрение к самому себе?!
Княжна промолчала. Она и сама не разобралась, почему ей вдруг расхотелось что-то рассказывать ему… Ольга почувствовала, что между ними зарождаются не просто доверительные, а как бы интимно- дружеские отношения, и испугалась этого. До сих пор люди, с которыми она встречалась, так неудачно выпав из семейного гнезда, были гражданами законопослушными. Они зарабатывали на жизнь честным трудом и не вызвали у неё тревоги…
Но Флинт!.. Этот изгой и разбойник… Обстоятельства, при которых они встретились, не говорили в его пользу. Тогда откуда эта симпатия к нему? Неужели она разучилась отличать хороших людей от плохих, неужели её принципы оказались такими хрупкими и нежизнеспособными?
Но больше всего напугали Ольгу ощущения, прежде ею не испытываемые: его запах, например! Но она же не животное — женщина, привыкшая к чистоте и хорошему мылу… Неужели цивилизация лишь позолота человечества, которая отшелушивается от первой хорошей царапины?
Так вот: Ольгу взволновал запах Флинта. Он пах морем, соленым ветром и ещё чем-то неуловимо мужским… Ей захотелось, чтобы этот флибустьер её поцеловал. У неё даже губы дрогнули в предчувствии поцелуя.
Напрасно она ругала себя последними словами, напрасно напоминала, что она — замужняя женщина, она боялась поднять на него глаза, потому что он все мог в них прочесть!
Она попыталась думать о Вадиме, но у неё ничего не получалось. Почему-то помнилось не все его лицо, а только светлая прядь, которая падала на глаза, когда он-склонялся над своим черным ящиком… Как же так: она ухитрилась обвенчаться с человеком, которого не только не любила, но даже как следует не знала! Думала, муж сможет вытащить её из жизненного водоворота, защитит, все решит за нее? Вот тебе и принципы! В чем тогда она может обвинять Флинта?
Женщина без имени. Кто она — Лиговская, Зацепина, Соловьева? Впрочем, у неё ведь есть документ: капитан французского крейсера выдал справку, что она — цирковая артистка Наталья Соловьева, поднятая на борт при проведении спасательных работ на месте крушения судна 'Георг III'. Капитан русским владел плохо, и Ольга диктовала ему текст по буквам. А что она делала на этом 'Георге III'? Плыла из Франции в Россию. Возвращалась домой с гастролей. Не поверят: все из России, а она в Россию… Увы, более правдоподобного рассказа она придумать не смогла. И то пошли впрок уроки её покойного учителя — Василия Аренского. Раньше о каком-то там документе она даже не подумала бы…
Флинт между тем занялся привычным делом: постоял на руле — ветер направления не менял, и судно, поймав его парусом, бойко скользило по волнам. День клонился к вечеру, и потому молодой капитан стал сооружать навес для себя — прошлой ночью от волн ему таки досталось; к утру одеяло как следует промокло…
Если бы Ольга могла прочесть мысли Флинта, она бы очень удивилась, потому что не знала его ещё с другой стороны — капитан фелюги был неисправимым романтиком. Плавание на лодке — вместе с княжной! — он воспринимал как очередное захватывающее приключение…
Александр Романов — Флинт — был сыном морского офицера, погибшего в революцию 1905 года. Мальчик жил с матерью на мизерную пенсию, потому о высшем образовании мог лишь мечтать и только в мечтах видеть себя на мостике какого-либо линкора или эсминца. Его капитанство на фелюге выглядело бы как насмешка судьбы, если бы не бескорыстная любовь к морю, отблеск которого навеки отпечатался в синих глазах мореходов рода Романовых.
Другой всепоглощающей страстью Флинта были книги. Он читал их без разбора в огромном количестве и оттого, наверное, воспринимал мир несколько искривленным. Ко всему происходящему с ним он относился как к приключению и не видел разницы, какую роль в нем играть: сегодня — злодея, завтра героя!
Правда, он не мог не понимать, что его связей с Черным Пашой не одобрит никакая власть. Потому утешал себя словами Макбета:
Это не означало, что на руках Флинта была кровь, им самим пролитая, но и участие в грязном промысле контрабандистов на весах Жизни весило не так уж мало! Безотцовщина или отсутствие доброй женской руки — его мать пережила отца всего на пять лет — способствовали перерождению доброго честного мальчика в морского волка с сомнительными моральными принципами. Встретившаяся ненадолго на его жизненном пути кроткая и чистая Агния получила власть лишь над небольшим кусочком души, куда её впустили, потеснившись, Айвенго и леди Ровена[7].
ГЛАВА 3
Сборы в дорогу 'артели искателей', как в шутку назвал их Черный Паша, неожиданно затянулись.
