Девушкин совершенно запутался и сбился, неверно пересказывая слова и бегая по магазинам на Гороховой. Он и в церковь не пришел на свадьбу Вареньки – разболелся.
Пишет он про Варину служанку Федору, хочет переезжать к ней на квартиру, то есть на старую квартиру Вареньки: «Я ваше шитье рассматривал. Остались еще тут лоскуточки разные. На одно письмецо мое вы ниточки начали было наматывать».
У бедного человека остается один мусор и брошенная комната.
Варенька пишет ему письмо с неожиданным обращением: «Бесценный друг мой, Макар Алексеевич». И подписывается: «Вас вечно любящая».
Девушкин безнадежно умоляет любимую не уезжать: «Чем он для вас вдруг мил сделался? Вы, может быть, оттого, что он вам фальбалу-то все закупает, вы, может быть, от этого! Да ведь что же фальбала? зачем фальбала? Ведь она, маточка, вздор! Тут речь идет о жизни человеческой, а ведь она, маточка, тряпка фальбала; она, маточка, фальбала-то тряпица».
Фальбала неожиданно стала главной деталью и звучит, как страшное слово.
Быков и фальбала пришли как рок. Девушкин знает, что Варенька уходит от него не из-за фальбалы, но фальбала оказалась горестной отделкой человеческого несчастья.
Подпись Вареньки на письме тоже не совсем правда. Девушкин только лучше Быкова, хотя сострадательная любовь к нему теперь, в разлуке, будет вечной.
Тереза и Фальдони застрелились из пистолетов, украшенных лентами.
Гибель Вареньки обставлена пустяковыми подробностями. Так как вещи, которые ей дарит Быков, остаются быковскими, то все эти пустяки и даже слово «фальбала» начинают звучать трагически.
Когда Макар Девушкин безнадежно пытался сделать заем и вымазался в грязи, упав на улице, департаментский сторож отказался почистить его казенной щеткой. Макар Девушкин для других ветошка, рвань, последнее человеческое унижение.
Быков уже покрикивает. Он уже ограничивает женщину в покупках. Его великодушие и задор исчерпаны.
Варенька уезжает, оставляя Девушкину его собственные письма. Вместо развязки дано уничтожение героев.
Вот с каким романом ночью прибежали к Белинскому Некрасов и Григорович. Вот о каком романе говорили, что появился новый Гоголь.
Так начался спор за и против, полный неожиданностей.
Белинский назвал «Бедных людей» «первым русским социальным романом». Появилась слава, появились слухи, и гордость писателя, и эпиграммы на него, и всякая иная «фальбала».
Федор Михайлович любил похвастаться, как говорят, он заносился. Он писал 1 февраля 1846 года брату своему Михаилу:
«Белинский подымает в марте месяце трезвон. Одоевский пишет отдельную статью о Бедных людях. Соллогуб, мой приятель, тоже. Я, брат, пустился в высший свет и месяца через три лично расскажу тебе все мои похождения».
Похождения были печальные: скоро началась ссора с Некрасовым и Белинским.
Двойники и о «Двойнике»
I
Удача надолго оставила писателя. Его упрекали в сентиментализме, ему приписывали стиль и мировоззрение героев. Он продолжал писать, обостряя особенности первого произведения.
Искусство для более глубокого анализа своего объекта часто прибегает к различного рода параллелям, повторам, пересказам и сопоставлениям.
Судьба Вареньки сопоставлена с участью двоюродной сестры ее Саши, которая совсем погибла.
Рядом с Девушкиным показан не только Горшков с его поздней реабилитацией, но и выключенный со службы пьяница Емельян Иванович, который пьет на средства Макара Алексеевича.
Художественное произведение исследует явления в разных его возможностях.
В «Вертере» Гёте показал рядом с самоубийством от любви сумасшествие от любви и убийство из-за любви, причем параллельные случаи при всей своей краткости даются с точными, художественными деталями.
Сумасшедший уже стал тих, но только жалеет о том времени, когда он был счастлив, как рыба в воде, и ему было весело и легко.
Лучшее время для него было то, когда он сам себя совсем не помнил. Вертер так это обобщал: «Господи боже! Ты так устроил судьбу людей, что они счастливы только прежде, чем созреет их ум, и вновь лишь тогда, когда теряют его».
Про ревность Вертера написано мало, но рассказано в романе про убийцу, которого Вертер увидел в трактире.
Работник приревновал вдову-хозяйку к другому работнику и убил соперника. Вертер хотел бы защищать этого человека на суде, но муж Лотты говорит о законе и о морали. Этим ревность перенесена на отношения Альберта (мужа) к Вертеру.
Сопоставления могут быть даны самым разнообразным образом. Например, Евангелие построено как рассказ о человеке нескольких людей, которые будто бы были его учениками. Благодаря тому, что предания сведены, сопоставлены, сам параллелизм четырех Евангелий создает сюжетное построение с многократным осмысливанием одного и того же материала, дает иллюзию реальности.
Закон сопоставления настолько широк, что его изменения можно проследить почти в любом произведении.
Искусство, познавая, часто повторяет, но повторяет, варьируя предмет познания.
Повторяются, изменяясь, перипетии, но как бы повторяются, изменяясь, и герои.
Повторение никогда не бывает полным.
Иногда неверная разгадка является как бы намеком на возможную судьбу героя. Иногда фантастическое и сбивчивое обсуждение действий героя подготовляет неожиданность истинной развязки: так подготовлена в «Мертвых душах» разгадка покупок Чичикова.
Трогательный и чистый роман Девушкина в его письмах дан и в пересудах соседей, и в оскорбительных словах слуги меблированных комнат Фальдони.
Достоевский написал роман, чрезвычайно бедный событиями. Сюжетные треугольники романа: Макар Девушкин, Быков и Варенька. Быков, мать Покровского и отец Покровского. Молодой Покровский, Варенька и Девушкин, которому Варенька пишет о своей настоящей любви. Все это дано в ослабленном виде, кроме основной трагедии Девушкина.
Сюжет, как мы уже говорили, очень часто основывается на противопоставлении. Так, Плутарх противопоставлял биографию героя-грека биографии героя-римлянина, причем брал сходные положения.
В XVIII веке увлекались «Разговорами мертвых». В преисподней встречались герои и в разговорах сравнивали свои судьбы и подвиги.
Более часто встречается пример, когда герой в анализе своего характера противопоставляется своему слуге, – Дон-Кихот, Пиквик, Том Джонс. И еще чаще человек исследуется в сравнении со своими родственниками, обычно братом или братьями. Так сделал Шиллер в «Разбойниках», так в развернутом виде сделал Достоевский в романе «Братья Карамазовы».
Андерсен противопоставил человеку его собственную тень. Тень оказалась бойкой пролазой: она заставила человека лежать у своих ног.
Память, вероятно, подскажет читателю еще одну фамилию, но у Шамиссо был сюжет основан на том, что человек потерял свою тень. Андерсен знал Шамиссо и писал к нему о своем понимании сюжета.
Функционально у Андерсена полное и сознательное переключение положения: у человека, потерявшего тень, тень потом отросла, как отрастают срезанные растения от корня. Зато ушедшая тень получила самостоятельное существование; ее интеллектуальная слабость стала социальной силой.
Тень у Андерсена – похититель положения героя, его знаний, славы, любви – всего того, что сказочно обобщено в принцессе.
Тень андерсеновского героя – соперник, подражатель, приобретатель, вытеснивший изобретателя.
В книге В. Ермилова «Гоголь» сделано очень остроумное предположение о смысле повести Гоголя
