Во дворце дожа Дондоло, на угольном берегу, сегодня маскарад. Там каменный дом и много огней.
Марко Поло любил маскарады: шум их, шелк и бархат напоминали дворец великого хана.
В зале играла музыка, в зале шумели, пищали. Какая-то смешная маска ходила между другими. На ней плащ из красного атласа, китайского атласа. Маска ходила, шумела, болтала.
Что рассказывает этот человек?
– Во всем Китае есть черные камни, выкапывают их в горах, как руду, и горят они, как дрова. Огонь от них сильнее, чем от дров. Если вечером, скажу вам, развести хорошенько огонь, он продержится во всю ночь, до утра. Дров там много, но камень горит лучше.
Смеялись люди. Марко Поло, человек, знающий пять азбук и не умеющий читать только по-латыни, подошел ближе, для того чтобы послушать, кто смеется над его словами.
Маска болтала:
– Все подданные великого хана берут за товары не деньги, а бумажки, и на бумажки скупает хан драгоценные камни и жемчуг, и дает за них бумажки, и берут эти бумажки купцы охотно.
Смеялись люди.
Маска изображала самого Марко Поло. Марко Поло еще не знал о своем прозвище, он не знал, что его зовут «господином Миллионом» и считают первым лгуном в Венеции.
Маски образовали круг: всем смешно было смотреть, как встретится человек со своим отражением.
Марко Поло стоял и вспоминал о Суматре, о носорогах, о стадах китов, о книгах, которые печатают с дерева, об огне, который, не горя, тек по бамбуковым трубам и потом расцветал пламенем на солеварнях. Для этого огня у итальянцев нет имени.
Зачем он приехал в эту страну? Зачем ему нужно было везти китаянку не для себя?
Глупый купец, ты сам продал свое счастье! Если бы был жив великий хан, Марко Поло пешком бы пошел обратно в страну, где много вер и где не верят ни в одну и знают, что мир велик.
Марко Поло, разведчик великого хана и капитан галеры, повернулся спиной к маскам и пошел из зала.
Он шел по мраморной лестнице совершенно спокойно, но сделал лишний шаг и наступил на последнюю ступеньку, на которой был слой воды, тонкий, как бумага.
Шаткая черная гондола, скрипя, подплыла к ногам капитана.
Нужно было сесть, не повернувшись.
Сзади хохотали.
Гондола плыла по отражениям дворцов, плыла мимо стен складов. Высокие бревенчатые кронштейны и двери складов, пробитые на высоте второго и третьего этажей, отражались среди каналов.
В доме холодно. Простыни сыры.
О, если бы можно было в камине развести огонь из черного китайского камня или хотя бы зажечь свечу в пестром бумажном фонаре!
«Господин Миллион» торгуется в последний раз
Утром господину Марко стало тяжело. Родственники позвали к нему врача из врачебной лавки.
Лекарство Марко Поло стоило десять сольдо – высшая цена.
Марко Поло не поправлялся. Сам господин Гвальтьери, знаменитейший врач, посетил Марко Поло.
– Ни панты, – сказал Марко Поло, – рога, снятые с оленя в то время, когда он любит, ни царь растений женьшень, ни ваше искусство, доктор, хотя вы и умеете вызывать пот, полезный для больного, не могут спасти человека, которому семьдесят лет и который уже живет не наслаждаясь.
Доктор ушел. Родные позвали монаха.
Гондола со святыми дарами плыла по каналу. Служка звонил в колокольчик; гондольеры, не переставая грести, приседали, проплывая мимо, из уважения к святым дарам.
Монах сел на край постели больного, поправил рясу. Он положил руки на седую голову Марко Поло и сказал:
– Мир тебе, странник, путь которого совершен. Сеньор, в последний час, когда вы должны предстать перед господом нашим, признайтесь в той лжи, которую вы произносили. Признайтесь, друг, мне, старику, что не бывает камня, который горит, что нет досок, с которых можно печатать книги, или это мерзкое колдовство. Признайтесь, что вы солгали, сеньор, когда вы говорили, что проплыли через Индийское море. Мы читали Птоломея и знаем, что Индийское море замкнуто, как озеро. Отрекитесь от карт, которые распространяют под вашим именем. Мир прост, господин, я могу рассказать, как он устроен. Земля устроена как «о», в которое вписано «т». Это «т» делит землю на три части. Бо?льшая часть круга – это Азия, нижние части – Европа и Африка. Так говорит блаженный Августин[12]. Вы веселый человек и простите мне, старику, – вы лгали, как купец. Вашу книгу прочли. Мир смеется над вами, сеньор. Признайтесь, покайтесь. Бог прощает шутку и невинную сказку. Признайтесь, что не бывает змей с ногами и со ртом, усеянным зубами. Перед лицом смерти признайтесь, что не бывает бумажных денег и нет такой страны, в которой дороги ровны, как пол, и усажены, смешно сказать, деревьями, а главное – признайтесь, что нет такой страны, в которой не было бы в небе Полярной звезды. Звезды вечны, их создал бог. Нет в мире ничего выше, чем звездное небо над нами и совесть внутри нас. Вы не понимаете, сеньор, что значат ваши слова о том, что будто бы на чужом море вы не видали в небе Полярной звезды. Это значило бы, что земля круглая. Вы купец, вы не ученый. Вы не знаете, что Христос не мог бы сойти на круглую землю; то, что вы говорите, – ересь. Во имя совести признайтесь, что вы клеветали на звезды, и мы даже не сожжем вашу книгу, потому что в конце концов не так страшен еще роман – роман о великом хане. Мы не сожжем ваши книги и напишем только на них: «Сказки сеньора Марко Поло» или «Роман о великом хане»…
И Марко Поло ответил:
– О господин священник, совесть в душе людей разная, и в разных странах я видел много совестей и разных религий. Я видел страны, где меня принимали за демона, потому что цвет кожи у меня белый. Я видел людей, которые убивали во имя бога. Я видел людей, которые во имя бога крутили мельницы, исписанные словами. У меня был друг. Когда я спросил его, что подарить ему, он сказал: «Подари мне бамбуковые семена, я посею их перед своими окнами, чтобы не видеть зло». Этот друг был желтый купец, о господин священник. И вера и небо в разных странах разные, но родина одна, и как радовался я, когда Полярная звезда вновь показалась над горизонтом на высоте роста ребенка!
Тогда священник отодвинул дары и сказал:
– Должен ли я понять так, сеньор, что вы хотите умереть, не покаявшись? Но знаете ли вы, что хотя даже иудеи терпимы в Венеции и имеют право получать деньги по векселю, но безбожники не имеют права заключать договоры и подписывать духовное завещание? Подумайте о ваших детях. Подумайте о своих грехах.
И тут Марко Поло засмеялся.
– Друг, – сказал он, – я купец. Я много торговал, я торговал даже с людьми, язык которых был непонятен. Мы сторгуемся. Мы сторговались даже с татарами, когда согрешили, собирая грибы в лесу и вымыв платье. Я умею соблюдать законы страны, в которой живу, и уйду из жизни, не зацепив порога. Я знаю, что вы и нотариус. Позовите писца, и составим завещание.
Монах наклонил голову и сказал:
– Мой причетник – писец.
И он начал диктовать привычным голосом:
– «Во имя вечного бога, аминь. В год от воплощения господа Иисуса Христа тысяча триста двадцать третий, в девятый день января месяца, в начале седьмого индикта в Риальто».
Писец записал.
За дверью уже плакали и слушали. Монах-нотариус продолжал:
– «Дар божественного вдохновения, как и заключение предусмотрительной мысли, сказывается в том, что всякий человек должен позаботиться отдать распоряжение о всяком своем имуществе прежде наступления суда смерти, дабы в крайнем случае оно не осталось неустроенным…»
Монах Джованни Джустико сказал тихо Марко:
– Но я не засвидетельствую, сеньор, завещание, если вы не примиритесь с церковью.
Тогда заговорил Марко Поло:
