членам экспедиции сердца молодого кабаки и его министров. На следующий день кабака со своей свитой нанес звероловам визит и пригласил Томека к себе. С этого момента Томек стал ежедневным гостем юного царька. Они чрезвычайно подружились и вместе поехали посмотреть на подаренных Томеку гиппопотамов. Томек был очень рад подарку. Он восторженно рассказывал отцу и друзьям о том, как «толстяки» весь день сидят в воде, а по вечерам выходят на сушу, где царский ловчий готовит для них пищу в большом деревянном корыте. Было решено, что звероловы заберут гиппопотамов на обратном пути, после охоты на горилл и окапи.
Прошла неделя. Смуга почувствовал себя значительно лучше и мог уже самостоятельно ходить на длительные прогулки. Звероловы решили отправиться в дальнейший путь. Вильмовский, Хантер и Смуга тщательно разработали будущий маршрут экспедиции. Они намеревались идти вдоль реки Котонга до озера Георга и дальше до Катве на берегу озера Эдуарда. Между южной оконечностью гор Рувензори и северным побережьем озера Эдуарда находилась узкая равнина. Здесь они намеревались перейти границу Конго[48], где в джунглях Итури предполагали организовать охоту на горилл и окапи.
Накануне отъезда путешественники нанесли визит кабаке, чтобы поблагодарить его за гостеприимство. Катикиро, выполняя поручение владетеля Буганды отрядил в распоряжение экспедиции двадцать человек носильщиков. В присутствии белых звероловов он предупредил своих подданных, что в случае непослушания они, после возвращения домой, будут казнены. Вместе с носильщиками в экспедицию отправился царкий ловчий Сантуру, который должен был стать советником звероловов.
Томека смутила суровость кабаки, который угрожав носильщикам смертью в случае непослушания, но Маккой сказал мальчику, что нынешний кабака очень добр и снисходителен по сравнению со своими предшественниками. Дело в том, что африканские царьки имеют неограниченную власть над своими подданными. Еще совсем недавно во время погребальных церемоний в честь умершего вождя или царя приносили в жертву людей, чтобы после смерти владетели располагали свитой, соответствующей их положению. Во время погребальных торжеств царей Уганды и Лунды в жертву приносили сотни негров.
Под гром прощального салюта караван выехал из столицы Буганды. Негры снова били в барабаны и размахивали большими флагами. А Самбо опять нес впереди каравана польский флаг.
Восхищенный почетом, с которым жители Буганды встретили белых звероловов. Самбо сочинил новый хвалебный гимн в честь Томека. Размахивая флагом, он пел:
«Малый белый буана, сильный, как большая гора! Он убить страшного Черное Око, он не бояться львов и ловить живых горилл, которые служат ему как собака! Белый буана не бояться даже слона! Все кабаки большие друзья белый буана! Белый буана сам великий кабака белых и черных людей...»
Слушая этот гимн, Томек от радости надувался как индюк. Искоса он поглядывал на боцмана, который после приема в Буганде строгим голосом погонял носильщиков.
– Вы что-то стали тверже и безжалостнее по отношению к нашим неграм,заметил Томек.
– Путешествие по чужим странам многому учит человека, – хвастливо ответил боцман. – Ты видел, как малолетний кабака держит их в руках?
– Стыдно так поступать, дядя боцман! Папа говорит, что человек никогда не должен измываться над другим человеком.
– Я верю всему, что говорит твой уважаемый отец, – ответил боцман, сконфуженный замечанием приятеля, и сейчас же переменил тему беседы. Посмотри, как тут обработаны поля! Кукуруза, бататы, земляной орех и сахарный тростник. А вот скота маловато.
– Я говорил с катикиро. На Уганду набросились крылатые враги, уничтожающие скот и... людей, – вмешался Смуга. – В стране появилась муха цеце, которой раньше здесь не было. Начался падеж скота, люди стали болеть сонной болезнью. В Уганду прибыла специальная комиссия для разработки мероприятий по борьбе с ней. В состав этой комиссии откомандирован и врач из порта Кампала.
– А чтоб их дохлые киты пожрали! Только этого нам еще не хватало,встревоженно сказал боцман.
– Здесь мы пока в безопасности, но дальше, на западе придется быть начеку, – добавил Смуга.
– Я не очень-то интересуюсь этими мухами и спячкой. Как говорится, чур меня от беды подальше! – пробормотал боцман и быстро достал манерку с ромом, который, по его мнению, прекрасно предохранял от любых болезней.
Томек тревожно привстал на седле; он искоса посмотрел на Смугу. Серьезное выражение лица путешественника убедило его в том, что настало время надеть на себя и Динго защитную одежду из меховых хвостов.
К вечеру караван подошел к долине реки Котонга. Дорога ухудшилась. Она вела через поросшие травой болота, кишевшие земноводными и пресмыкающимися. Вокруг людей и животных носились тучи насекомых; путешественники то и дело проваливались по колена в болото, но все же караван добрался до берега реки, где и остановился на ночлег.
На рассвете звероловы направились дальше, двигаясь на запад вдоль русла реки. Томек ехал рядом со Смугой во главе каравана, поглядывая на песчаные, раскаленные солнечными лучами дюны и мечтая об освежающем купании. Внезапно Динго предостерегающе заворчал. Лошади отпрянули в сторону, громко фыркая от испуга.
Смуга натянул уздечку. Караван остановился. Песчаные берега реки были покрыты не очень густыми зарослями колючих кустарников. Охотник некоторое время смотрел на песчаные берега.
– Крокодилы! – воскликнул он.
– Где? Где? – допытывался Томек.
Вильмовский, боцман и Хантер подъехали к Смуге, который говорил:
– Ты видишь эти борозды на песке? Это следы хвостов крокодилов. Крокодилы любят дремать на горячем песке.
Томек внимательно смотрел на борозды, проделанные крокодилами на песке. Некоторые из них исчезали среди колючих кустарников, но одна вела прямо к большой дюне. Мальчик вздрогнул, увидев полузасыпанное песком зеленовато-серое туловище крокодила.
– Вижу, вижу его. Вот он сидит на вершине дюны! – закричал Томек.
– Судя по следам, здесь очень много крокодилов, – ответил Смуга. Посмотри, вон там, на самом берегу, лежит второй крокодил. Ага, заметил нас и пытается скрыться в реке!
Крокодил медленно поднялся на широко расставленные лапы. Он осторожно, волоча брюхо и хвост, полз по земле, забавно вертя при этом туловищем.
– Ну и ленивое животное! – сказал Томек, наблюдая, с какой смешной важностью крокодил спускался в воду.
– Ты так думаешь? – вмешался Хантер. – Подожди, я тебе покажу, что крокодилы могут двигаться быстрее, чем ты себе представляешь.
Он прицелился из винтовки в крокодила, спящего на верху дюны, и выстрелил. Перед самым носом бестии брызнул фонтан песка. Крокодил в один миг сорвался с места и молниеносно бросился к реке. Туловище он держал высоко над землей, и только хвост его бессильно тянулся по песку. Крокодил прыгнул в воду и сразу же исчез из поля зрения. Звук выстрела разбудил еще нескольких крокодилов, которые наперебой бежали теперь к реке. Смуга спрыгнул с лошади, держа в руках винтовку. Он прицелился. Раздался выстрел! Ближайший к охотникам крокодил вдруг захлопнул пасть и зарылся головой в песок. С минуту его хвост дергался, а потом вытянулся неподвижно. Другие животные исчезли в реке. Из воды виднелись только их ноздри и глаза, тупо обшаривающие побережье. Вскоре, однако, выяснилось, что они отличаются великолепным зрением и слухом, потому что, как только негры бросились с криком к убитому животному, крокодилы как духи погрузились в воду. О присутствии Ужасных обитателей реки свидетельствовали только небольшие водяные круги.
Звероловы поспешили вслед за неграми, чтобы рассмотреть убитого крокодила.
– Прекрасный выстрел, – похвалил Хантер. – Пуля пробила висок и попала в мозг.
– Крокодил лежал в профиль ко мне, поэтому я мог целиться только в место, где кожа, защищающая мозг, тонка, – сказал Смуга. – В противном случае я только даром потерял бы патрон.
– Я себе не представляю, чтобы вы могли промахнуться, – сказал Томек.
– Не в этом дело, мой друг. Если пуля точно попадет в висок, животное погибает мгновенно. В противном случае пуля отскакивает от твердого панциря на голове или пробивает туловище, не нарушая
