Ниль'хи, лишь бы помешать этому варварскому истязанию коня.
Как вдруг жгучая боль на миг ослепила Томека. Это разъяренный наездник дона Педро размахнулся и ударил его хлыстом по лицу. Томек судорожно закрыл лицо рукой, когда тот ударил его второй раз.
- Ниль'хи! - крикнул юноша не своим голосом.
Хлыст змеей свистнул по руке Томека, располосовав ее до крови. И в этот момент, Ниль'хи, подстегнутая голосом седока, прыгнула, словно беря препятствие. Что-то рвануло Томека назад, но что, он не знал, потому что левой рукой крепко держался за луку седла.
Ниль'хи была уже не ветром прерии. Теперь, когда она мчалась по прерии в облаке пыли, ее можно было сравнить только с настоящим американским торнадо[35]. Коварный мексиканец остался далеко позади. Только тут Томек понял, почему чуть не свалился с лошади от удара. В правой, окровавленной и судорожно стиснутой руке, у него был зажат толстый ремень хлыста. Видимо, когда он заслонился от удара, хлыст мексиканца обвился вокруг ладони и он судорожно зажал его. И как раз в этот момент Ниль'хи рванулась вперед, так что Томек невольно выдернул хлыст из рук мексиканца.
Вот-вот уже и финиш. Крик зрителей на трибунах нарастал с каждой минутой. Ниль'хи, роняя комья белой пены, влетела на арену и первой пересекла белую черту.
Оглушенный радостным ревом, Томек сполз с седла прямо в объятия шерифа Аллана. Потом принялись его обнимать боцман Новицкий, миссис Аллан, Салли, восторженные ранчеро. Давно уже здесь не случалось, чтобы такой молодой паренек выиграл скачку на десять миль. В конце концов боцману пришлось разгрести наседающую толпу и заслонить Томека. Взгляд моряка сразу же заметил багровый рубец на лице приятеля. А когда увидел еще рассеченную кожу на правой руке, сжимающей хлыст, глаза его зловеще сверкнули.
Боцман наклонился к Томеку и осторожно тронул ручищей синюю полосу на его лице.
- Кто это тебя? - хрипло спросил он.
Томек взглянул на его суровое лицо и понял, что, если скажет сейчас правду, боцман не колеблясь убьет дона Педро. Он еще раздумывал, что сказать, как вдруг на трибунах вновь раздались приветственные возгласы. Это шел на финиш второй наездник.
- Кто это тебя? - снова спросил боцман.
- Я слишком близко был от мексиканца, а тот лупил свою лошадь, ну, нечаянно и по мне пришлось! - быстро ответил Томек. - Потом расскажу подробнее... А ну, посмотрим, кто второй?
Толпа ранчеро окружила всадника, занявшего второе место. Одни держали под уздцы вспененного мустанга, другие помогали наваху сойти с седла, и все вопили, как одержимые.
Индеец пожимал протянутые к нему руки. Медно-бронзовое его лицо не выражало никаких чувств, хотя он наверняка был рад получить второй приз. Пять тысяч долларов - можно купить целое стадо или хорошее ранчо. Когда Томек подошел к нему, навах задержал его руку, скользнул взглядом по багровому рубцу на лице юноши и сказал:
- Браво, Нах'тах ни йез'зи!
По-видимому, это было одно из немногих английских слов, известных наваху, но Томек внутренним чутьем уловил, что краснокожий воин похвалил его поведение в стычке с мексиканцем.
Третьим пришел конь ранчеро из Аризоны. Томек не мог понять, что же случилось с вороным дона Педро. Все больше и больше коней подлетало к финишу, а вороного все не было. Слуги шерифа заботливо занялись измученной Ниль'хи. С нее сняли седло, вытерли пучками травы и укрыли попоной. Ниль'хи тянулась к ведрам с водой, но индейцы только смочили ей морду мокрым полотенцем и принялись вываживать по арене. Только так разгоряченная долгим бегом кобылица могла прийти в себя.
Через полчаса, когда уже почти все лошади прибыли на арену, Ниль'хи совершенно успокоилась.
Шерифу Аллану и Томеку выпала честь обойти арену, ведя под уздцы победительницу скачек. Шею Ниль'хи украсила лента с памятной надписью. Кобылица дергала головой, слыша громкие приветственные возгласы, шла боком и дичилась. Это было лучшим доказательством, что она уже отдохнула.
Перед самыми трибунами представители организационного комитета должны были вручить призы победителям. Шериф и навах уже получали деньги, когда к ним подошел дон Педро и остановился в трех шагах от наших друзей, которые еще раз поздравляли шерифа с победой. Надменно смерив сияющего Аллана взглядом, мексиканец спросил:
- Сеньор Аллан, сколько вы возьмете за эту лошадь?
Шериф взглянул через плечо на высокомерного богача.
- Лошадь не продается, дон Педро, - коротко ответил он.
- Все знают, что самые лучшие лошади в округе - мои. Лошадь, загнавшая насмерть моего скакуна, может находиться только в моем стаде, - сердито сказал дон Педро. - Плачу вдвое против того, что назовете вы.
- Даже если вы предложите вдесятеро, я эту лошадь не отдам. Просто она уже не принадлежит мне, поскольку я дарю ее вот этой молодой леди, - ответил шериф, указывая на Салли.
Дон Педро пренебрежительно взглянул на вспыхнувшую от волнения девушку.
- Ну что ж, я могу купить ее и у этой девчонки. На моем ранчо есть служанка, которая чистит сапоги, хотя она индианка царских кровей, - небрежно бросил мексиканец.
Не успели ошеломленные мужчины опомниться, как Томек уже подскочил к дону Педро.
- На моей родине мужчины относятся к женщинам с уважением, не смотря на их возраст, - возмущенно воскликнул он. - Вы не только хамоватый денежный мешок, но и подлый человек, если приказываете своим наездникам нарушать спортивные правила. Ваш наездник дважды ударил меня хлыстом, а теперь вы еще оскорбили мою приятельницу. А это мой ответ!..
С этими словами Томек дважды ударил хлыстом по лицу красного от гнева мексиканца. Отмеченный двумя полосами дон Педро подскочил было к юноше, но тут же тяжелая лапища боцмана упала на его плечо. Моряк без всякого усилия повернул дона Педро к себе. Тот мигом выхватил из кобуры блестящий револьвер, но боцман, не выпуская плеча дона Педро, стиснул левой рукой кулак с револьвером.
Дон Педро взвыл от ужасной боли, и револьвер выскользнул на землю.
- А теперь, старый негодяй, и я кое-что добавлю, - прошипел боцман. - Впредь хорошенько подумай, прежде чем осмелишься при мне оскорбить женщину. Твое счастье, что мой товарищ уже расплатился с тобой за хлыст во время скачек и за оскорбление леди. Я тебя просто убил бы! А теперь беги отсюда, пока ноги несут!
Левой рукой боцман размахнулся и грохнул дона Педро в подбородок. Мексиканец повалился на землю.
Боцман достал из кармана большой клетчатый платок, тщательно вытер им руки, взглянул на испуганную Салли и лицо его тут же стало добродушным, а Салли, как и полагается дочери австралийского поселенца, быстро овладела собой. Подойдя к Томеку, она взяла из его окровавленной руки хлыст, перевязала рану своим кружевным платком, потом привстала на цыпочки и осторожно коснулась губами багрового рубца на лице юноши.
- Спасибо тебе, Томек. Ты настоящий джентльмен. Конечно, и боцман тоже, - шепнула она, а вслух добавила: - Впервые из-за меня бились такие великолепные люди!
И она подбежала к боцману; тому пришлось присесть, чтобы Салли могла его поцеловать. Старина боцман был до крайности растроган. Опять достал он из кармана свой клетчатый платок и, вытирая глаза, сказал:
- Нет, надо мне поменьше есть. Полнею, а из-за этого часто потею...
XI
Похищение
Прошло две недели. Томек и боцман по приглашению вождя Зоркий Глаз отправились на несколько дней в резервацию апачей мескалеро. Оба надеялись, что уж теперь-то наконец удастся поговорить о предложении Гагенбека. Отдых в Нью-Мексике подходил к концу. Недели через три-четыре они собирались
