градом оперенных стрел и под оглушительные, леденящие кровь в жилах, крики воинов ку-ку-ку-ку.
Сегодня на вершинах окрестных гор виднелось еще больше сигнальных костров, чем когда-либо раньше. Новицкий и Томек мрачно поглядывали на мерцающие огни, и ежеминутно бросали взгляды на вход в палатку Салли. Больная уже два дня не хотела ничего есть. Горячка пожирала последние силы Салли. Пробуждаясь от беспокойной дремоты, она еле-еле могла приподнять веки. Все члены экспедиции дрожали за ее жизнь. С мужественного лица Томека не сходило выражение крайнего отчаяния. Салли умирала, а он ничем не мог ей помочь... Новицкий сидел в полном молчании. Он видел горе друга, да и сам страдал не меньше Томека.
Вдруг в кустах послышался шелест. К костру подошел Смуга.
– Как дела? – кратко бросил он, садясь на стоявший у костра пень дерева.
– Вез перемен... – ответил Новицкий, тяжело вздыхая.
– Мне кажется, что в болезни Салли наступил кризис, – сказал Смуга. – Крепче держись, Томек. Не теряй надежды, Салли выздоровеет, если доживет до утра....
Спазм сжал ему горло. Минуту Смуга сидел с опущенной головой и только, когда полностью овладел собой, тихо продолжал:
– Томек, мы друзья твои и Салли. Ваше горе – наше горе. Помни об этом и тебе, возможно, станет легче...
Молодой человек посмотрел на друзей. Бледность покрыла его лицо. На дрожащих губах замерли слова...
После длительного молчания Смуга произнес:
– Если ку-ку-ку-ку до утра оставят нас в покое, мы на лодках пойдем вниз по реке. Нам необходимо вырваться из окружения. У нас не хватает продовольствия...
– Не бойтесь, здесь мы, если и помрем, то отнюдь не с голоду, – мрачно ответил Новицкий. – Посмотрите сколько костров полыхает сегодня в горах! Я уверен, что на рассвете папуасы нападут на нас.
– К утру лодки будут готовы в путь, – ответил Смуга. – Все, кроме часовых, работают без устали. К счастью, светит луна и нам не надо разводить костры. Ку-ку-ку-ку не заметят наших приготовлений к отъезду.
– Ах, чтоб их кит проглотил, этих тараканьих сынов! – в сердцах выругался Новицкий. – И что им надо от нас?!
– Черепа белых людей, видимо, у них в большой цене, – ответил Смуга.
– Ну, не так то легко они добудут наши...! – буркнул Новицкий, и с такой силой сжал кулаки, что громко затрещали кости.
– Думаю мы с ними справимся. Приходилось бывать в худших переделках, – сказал Смуга. – На рассвете мы можем встретиться с различными сюрпризами с их стороны. Вы сменяйте друг друга у постели больной. Вы обязаны сохранить силы к предстоящему бою. Я сейчас пришлю к вам Наташу.
Смуга удалился. Новицкий тяжело встал и заглянул в палатку. Салли лежала на раскладной кровати под плотно закрытой москитьерой. В слабом свете керосиновой лампы черты ее лица, казалось, обострились, как это бывает у тяжело больных. Новицкий украдкой смахнул слезу, набежавшую на глаза и опять уселся рядом с Томеком.
– Все еще спит, бедняга... – тихо сказал он. – Ты, браток, вздремни хоть немножко. Ведь ты не спишь уже три ночи подряд. Ты обязательно должен отдохнуть перед тем, как начнется проклятый кавардак! От меткости глаза и твердости руки может зависеть жизнь каждого из нас!
– Вы тоже ведь не спите вместе со мной, – ответил Томек. – Я хочу быть рядом с Салли, когда она проснется.
– Ложись спать! – настаивал Новицкий. – Как только Салли откроет глаза, а тебя позову.
Томек подбросил в костер дров и улегся здесь же на земле. Он постепенно перестал отгонять москитов. Серебристые голоса тоундул и неумолчное пение цикад стали постепенно удаляться от него. Усталость взяла верх над горем. Томек заснул. Осторожно накрыв его одеялом, капитан Новицкий на цыпочках вошел в палатку. Сел у койки, на которой лежала Салли. Его взгляд скользнул по бледному, исхудалому личику девушки. Капитан напряг всю силу воли, чтобы не расплакаться, как ребенок.
Вскоре в палатку вошла Наташа. Нежно коснулась рукой моряка. Тот приложил палец к губам, требуя тишины. Наташа уселась рядом с капитаном. Закрыла лицо руками. Она плакала.
Вдруг из уст Салли сорвался глубокий вздох. Она проснулась. Новицкий и заплаканная Наташа сейчас же вскочили с мест. Склонились к ложу больной.
– Где Томми? – тихо спросила Салли.
– Спит у входа в палатку. Я сейчас его разбужу, – поспешно ответил Новицкий. – Он три ночи не спал...
– Не будите его... – шепнула Салли. – Теперь я не хочу его видеть.
– Почему это, голубушка?! – удивился Новицкий. – Томек мне ни за что не простит...
– Пришла, видно, моя смерть, – тихо сказала Салли, слабым, прерывающимся голосом. – Я не хочу, чтобы он это видел.
– Салли, ты не умрешь! – воскликнул Новицкий. – Томек с ума сойдет от горя! А я... я...
Капитан не мог говорить. Он наклонился к больной, схватил ее маленькие ручки в свои большущие лапы. От ужаса у него стали дыбом волосы на голове.
– Поцелуйте меня... от Томека, – попросила Салли. – Скажите ему, что мое единственное желание в жизни – быть вместе с ним. Я надеялась, что мы поженимся. Мне было бы легче умирать, если бы Томек был моим...
Новицкий до крови закусил губы. Он судорожно сжимал руки девушки, будто хотел этим удержать ее от смерти.
– Томек принадлежит только тебе, – глухо сказал он. – Как только мы очутимся на «Сите», я как капитан, сам сочетаю вас браком. Поверь мне!
– Это будет уж слишком поздно, капитан... – шепнула Салли.
– А вы не можете сделать это сейчас? – спросила Наташа. – Ведь и на суше вы остаетесь капитаном!
Видимо, в голове капитана зародилась какая-то идея, потому что у него заискрились глаза. Он наклонился к Салли и спросил:
– Ты окончательно решила выйти замуж за Томека?
– Такова моя последняя воля... – ответила Салли и на губах ее появилась слабая улыбка, осветившая бледное личико.
– Ты будешь его женой! Наташа, разбуди Томека!
Через несколько минут в палатку вошел Томек. Он хорошо владел собой. Уселся на койке рядом с Салли. Обнял ее и прижал к сердцу.
– Салли, дорогая, мне Наташа все сказала! Ты хочешь быть моей женой! – спросил он.
– Очень хочу, Томми...
– Капитан, можете ли вы совершить обряд бракосочетания? – обратился Томек к другу.
– Совершить такой обряд я могу только на судне. Возьми ее на руки и пойдем!
В глазах Томека отразилось удивление, но он, не колеблясь ни минуты, осторожно взял Салли на руки и отправился вслед за капитаном. Головка Салли тяжело склонилась на плечо Томека.
По дороге Новицкий зашел в свою палатку и вышел оттуда в капитанской фуражке на голове. Он повел друзей к берегу острова, где мафулу готовили лодки в дорогу. На воду уже были спущены четыре длинных плота из бамбуковых бревен уложенных поперек двух челнов, выдолбленных из древесных стволов. Мафулу занимались погрузкой на плоты тюков с багажом.
– Зажечь факелы! – громко потребовал Новицкий.
Смуга хотел возразить, но, увидев Томека с Салли на руках и Новицкого в капитанской фуражке, сообразил, что происходит нечто значительное.
– Зажечь факелы, – повторил он приказ капитана.
Мафулу немедленно подняли с земли бамбуковые жерди. В расколотых концах жердей, торчали смолистые щепки. Это были факелы, подготовленные мафулу на случай ночной атаки врага. Вскоре
