будущее — еще впереди, — тихий голос наместницы был полон теплого сочувствия, казалось, вчера в тронной зале и сегодня, в кабинете, Ланлосс видел двух разных женщин: первую — величественную правительницу в замысловатых белоснежных одеждах, вторую — усталую девочку в простой тунике цвета слоновой кости. — Я понимаю, что вы предпочли бы остаться военным, но у меня не было другого выхода. Вы командовали армией и сможете понять меня — самое трудное для любого правителя — найти верных людей, способных выполнить самые сложные поручения. Я не сомневаюсь в вашей верности, граф, и не сомневаюсь, что вы справитесь в Инхоре так же, как и на Островах. Это графство — наш застарелый позор, и теперь, когда война закончилась, можно, наконец, справиться с этой бедой… Можно найти способ, чтобы горцы выращивали хлеб, а не дурман, чтобы не умирали дети. И я не знаю никого, кто сможет сделать это, кроме вас. Вчера я наградила вас графским титулом, не спрашивая согласия, сегодня я задаю вопрос, и вы сами примите решение. Если вы откажетесь — Высокий Совет вернет вам чин военачальника, а я… я попытаюсь найти другого человека, чтобы отправить его в Инхор. Но поиски могут затянуться надолго, — лицо наместницы выражало искреннюю озабоченность состоянием дел в графстве Инхор и сожаление, что она ставит генерала Айрэ перед столь сложным выбором.
Ланлосс еще сильнее сжал рукоять кинжала. Великие Боги, она не шутит! Можно отказаться, и все вернется на свои места, он займется привычным и любимым делом, сегодня же уедет из Сурема на границу, давно пора задать варварам очередную трепку. Но печальный взгляд наместницы не давал сосредоточиться, мешал выговорить заветные слова. Бедная девочка, где ей найти нужного человека? Не блюдолизов же придворных горцам на съедение посылать! Ведь это тоже война, только другая, непривычная, новая, это вызов и, Аред их подери, Ланлосс Айрэ примет этот вызов, он никогда не трусил, никогда не отступал, не отступит и сейчас. Но почему она не могла сказать ему все это заранее, избавить от позора в тронной зале, от боли, от обиды? И он тут же сам находил объяснение: она женщина, и считает мужчин сильными и твердыми, нельзя же требовать от наместницы, чтобы та церемонилась с боевым генералом, как с фрейлиной на сносях:
— Я согласен, ваше величество. Клянусь, я сделаю все возможное, чтобы превратить Инхор в достойное место. Правда, на этот раз я не могу дать вам точный срок — это совсем не та война, к которой я привык.
Энрисса улыбнулась с видимым облегчением:
— Ну что вы, граф, я и не жду от вас немедленного результата. Вам ведь придется исправлять то, что творили веками. Уж не знаю, за какие заслуги мой царственный супруг сделал основателя рода Кайрэн графом, но его потомки не унаследовали достоинств своего предка. Я оставлю бывшего графа в столице, при дворе, он не будет мешать вам. Полнейшее ничтожество, я знала это еще давно, лет восемь назад. Он сватался ко мне, но, слава Эарниру, батюшка ему отказал.
Ланлосс улыбнулся в ответ — воистину, чем замуж за такого графеныша, лучше уж в обитель. Мальчишка настолько прогнил от желтой травы, что его даже не взяли в армию, когда наследников знатных родов призвали послужить родине. Но наместница еще не закончила аудиенцию. Энрисса умело скрывала напряжение, первая, легкая часть задачи позади, осталась вторая, намного труднее, и снова в ней против воли шевельнулось сочувствие к Ланлоссу. Возможно, она зря все это затеяла, генерал предан наместнице и империи; но она, как и в прошлый раз, сумела отогнать непрошеную жалость. Ланлосс Айрэ слишком благороден и доверчив, кто-нибудь непременно воспользуется этим опасным сочетанием. Пусть лучше отправляется в свой Инхор.
— Я понимаю, что первое время вам будет очень одиноко в такой глуши, большинство ваших людей не смогут последовать за вами, им ведь придется оставить службу. Кого-то вы сможете забрать с собой, но боевые товарищи — не самое лучше лекарство от одиночества.
Ланлосс смутился:
— Да, я как раз собирался задержаться в столице на некоторое время, чтобы найти целебное средство.
— В этом нет никакой необходимости. Вы понимаете, что поиск занял бы много времени. С вашим нынешним положением, вы вправе претендовать на девушек из самых знатных семей, но, к сожалению, самые знатные семьи… вы меня понимаете.
О, да, Ланлосс понимал. Графы и герцоги с радостью бы выдали одну из своих дочерей за прогнившего Кайрэна, но не отдадут ее безродному выскочке, пусть даже и с графским титулом, а девушки из незнатных семей теперь не для него. Он не может позволить, чтобы его дети вдобавок к простолюдину- отцу имели еще и мать-купчиху.
Наместница, тем времен, продолжала:
— Учитывая ситуацию, я взяла на себя смелость найти вам подходящее лекарство. Девушка из старой хорошей семьи, они небогаты, но достаточно состоятельны, чтобы дать за дочерью неплохое приданое, — о том, что сумму приданого она утроила, Энрисса благоразумно промолчала, — Резиалия Сорель хорошо воспитана, знает и умеет все, что положено благородной даме и будет предана вам всей душой. Я пригласила ее сюда, и вы сможете познакомиться с невестой перед свадьбой. На пышные торжества, к сожалению, нет времени, но уж один свадебный бал я вам обещаю. — Энрисса излучала удовольствие женщины, составившей удачную брачную партию; сватовство издревле было любимым занятием слабого пола, вне зависимости от возраста и положения. Ланлосс сдержал шевельнувшееся раздражение — наместница и в самом деле облегчила ему жизнь, он никого не любит, так какая разница, кто станет его женой?
— Благодарю вас, ваше величество, вы избавили меня от множества забот.
— Ну, вот и прекрасно, сейчас господин Пасуаш приведет вашу невесту.
Приближался самый ответственный момент: придворные дамы потратили несколько месяцев на то, чтобы придать внешности девицы Сорель придворный лоск, но даже самый искусный кондитер не испечет воздушный пирог из прокисшего теста. Ланлосс с трудом сдержал вздох разочарования, увидев свою невесту: трудно было найти что-нибудь более далекое от его представления об идеале. Рослая девица с пышными формами, мечта любого солдата, но за годы войны Ланлосс устал от фигуристых маркитанток. Он видел хозяйкой своего дома тонкую изящную девушку с тихим голосом, а в Резиалии Сорель всего было слишком много: грудь слишком высокая, бедра слишком крутые, шея слишком полная, голос — чересчур громкий, лицо — слишком яркое, завитые в локоны волосы — слишком черные. Хотелось прикрыть глаза, как от излишне яркого света. Генерал с горечью посмотрел на наместницу. Она ответила ему все тем же понимающим взглядом. Ну что же, девица, конечно, похожа на обозную шлюху, но она Сорель, ничего знатнее он не найдет, и, несмотря на внешность, она должна была получить хорошее воспитание. А что ему такие не по нраву, так наместнице откуда об этом знать? Да и потом, он теперь граф, а где это видано, чтобы граф или герцог сам себе жену выбирал? Ланлосс, как умел, утешил себя, и поднес к губам руку будущей жены. Как он и думал, духи у нее оказались приторно-сладкими.
XVIII
Высокий Совет заседал уже второй час. Наместница, как нарочно, подготовила охапку бумаг, каждая из которых, несомненно, нуждалась в обсуждении высокими советниками, но до этого заседания спокойно лежала на столе у какого-нибудь чиновника. Совет с преувеличенным вниманием обсудил проект подземной канализации в Суреме (вердикт — отклонить, по причине баснословной стоимости, непосильной при нынешнем городском налоге), повышение пенсиона вдовам и сиротам офицеров, погибших во время войны (вердикт — принять, средства изыскать с побежденных, в знак их доброй воли к примирению) и даже животрепещущий вопрос, запрещать или нет красноречивые вывески веселых домов (тут уж решили оставить все, как есть). Магистр Ир сохранял полнейшую невозмутимость, с тайным удовольствием отмечая, как Илана теребит кисти своего широкого пояса: девочке стоило поучиться терпению. Сам магистр никуда не торопился, рано или поздно наместница приступит к делу. Все же интересно, кого она предложит на место бедняги Ланлосса. Ир перебирал подходящие имена одно за другим, но интуиция каждый раз шептала ему, что это все — не то. Неуверенность раздражала мага, он привык знать все, происходящее во дворце, но на этот раз даже Ванр, уже не раз доказавший свою полезность, не смог ему помочь. Энрисса хранила
