Иннуон бы с женой по-хорошему жил, о сестре не тосковал. Ясное дело, детей герцог на праздник в пику Соэнне тащит, а все-таки оно и к лучшему.
— Давайте я лучше одежду теплую приготовлю, и одеяла вам с собой сверну. Одно подстелите, вторым укроете — будут спать, как дома в кровати.
Праздничная ночь началась: герцог осушил первый кубок, за землю, что дает хлеб и мед, эльфийский старейшина поднял второй кубок за хозяина благодатной земли, на чем торжественные речи закончились. Иннуон повернулся так, чтобы лучше видеть танцующих девушек, Соэнна мрачно наблюдала, как ее драгоценные отпрыски разрисовывают скатерть яблочным повидлом, выдавленным из пирога. Она твердо решила, что не станет вмешиваться, даже если близнецы подожгут ножки стола — муж настоял на соблюдении традиции, пусть вместе с традицией и сыновей блюдет. Как герцогиня и предполагала, долго за столом близнецы не усидели. Элло соскользнул со скамьи, опрокинув при этом кубок на расплющенные останки пирога, и присоединился к мальчишкам, затеявшим игру в мяч. Леар окинул игроков задумчивым взглядом и решил обойти весь стол кругом. Может быть, жареных детей поставили подальше от гостей, чтобы не пугать? Но пока что ему попадались только пироги с яблоками. К погрузившемуся в размышления мальчику подошла рыжеволосая эльфийка:
— Ты что-то ищешь, — она быстро глянула на запястье малыша, — Леар?
Даже при свете костра можно было заметить, как покраснел мальчик. Он понимал, что задавать подобные вопросы невежливо, и будь тут отец, а уж, тем более, мама, влетело бы ему как следует, но родители были далеко, а эта красивая дама совсем рядом и он решился:
— Я думал, тут будет мясо.
— Мясо? Ты не любишь пироги?
— Люблю, просто…
Дама поощрительно улыбнулась, хотя и несколько неумело, более внимательный наблюдатель мог бы подумать, что у нее мало опыта, и доверительно наклонилась поближе к мальчику. Леар вздохнул:
— Я читал в книжке…
Но дама перебила его с удивлением:
— Ты умеешь читать?
— Уже давно, — с гордостью сообщил ей мальчик.
— А твой брат? Вы вместе читаете?
— Нее, он не умеет. Говорит — скучно. А мне — не скучно.
— Так ты говорил про книжку?
— Ну да, там еще картинки были, с эльфами, только там совсем не такие, — Леар покосился на ногти женщины — острые, но кровь, вроде бы, не капает.
Далара усмехнулась — кажется, она уже поняла, о какой книжке идет речь. Ай да герцог, с эльфами дружит, а «Предания Зачарованного Леса» в библиотеке держит! А мальчик, похоже, не из трусливых, из любопытства готов поинтересоваться у страшной эльфийки, где именно спрятаны поджаренные детские тушки. Леар отвел взгляд от ее рук:
— А еще там про девочку было, она пошла в лес, а эльфы ее поймали, зажарили и съели. Это ведь больно, я на кухне один раз горячую сковородку тронул — потом вот такой пузырь вырос, а Элло не трогал, он только сказал, что она просто так горячая, а я — девчонка.
— И ты решил поискать, где тут спрятали загубленных детей? А не боишься, что мы и тебя съедим?
— Неа, — мальчик тряхнул головой, — вам отец не даст. Он герцог, у него много стражников с мечами.
— Но здесь же их нет.
— Ну вы же знаете, что они есть! — Мальчик был непоколебимо уверен, что дружина герцога Суэрсен — самая грозная сила в мире.
— А может, мы такие голодные, что не испугаемся твоего отца? Или съедим и его тоже?
— А в книжке было, что вы только маленьких детей кушаете, потому что большие — жесткие, а еще взрослые бывают жрецами, а жрецы для вас — ядовитые! Потому что вы, — мальчик на мгновение замолчал, вспоминая точное слово, — аредово отродье!
— Хорошо, уговорил, сегодня мы тебя кушать не будем.
— А завтра я уже дома буду! И Элло тоже, — торопливо добавил Леар, — его тоже кушать нельзя!
— А почему? Он же тебя дразнит, вот, сковородку горячую подсунул, и вообще — он старший.
— Все равно! Он мой брат! — Мальчик стал озираться вокруг, ища своего близнеца, вдруг его уже зажарили, пока он тут разговоры разговаривает!
— Не волнуйся, Леар. Я тебе открою страшную тайну.
Леар даже поднялся на цыпочки, чтобы лучше слышать, он очень любил тайны. Возможная печальная участь Элло была на время забыта, тем более, что он знал, что на самом деле с братом все в порядке. Далара наклонилась еще ниже, и тихо сказала:
— Эльфы вообще не едят людей. — Но по ее лицу промелькнула едва уловимая грусть.
— Но в книжке же написано! — До сих пор Леар пребывал в блаженной уверенности, что все написанное в книгах — святая правда.
— Книжка помнишь как называется? «Предания Зачарованного леса». А предание — это все равно что сказка.
— Сказки не такие!
— Не такие, — согласилась Далара. — Предание получается, когда люди чего-то не понимают, но боятся. Вот пошла та девочка в лес и не вернулась. Может, ее волки съели, а может, просто заблудилась, никто же не видел. А придумали, что ее эльфы скушали, чтобы другие дети боялись и в лес не ходили.
— А почему нельзя про волков предание написать?
Далара вздохнула — не станешь же объяснять четырехлетнему мальчику, что в природе людской обвинять в своих бедах других, непохожих. Но и сказать: «ты еще маленький, потом поймешь», она тоже не могла. И потому, что привыкла уважать чужое стремление к знаниям, и потому, что у этого мальчика, с такими умными блестящими глазами, могло не оказаться никакого «потом». Далара ведь солгала своему собеседнику — иногда эльфы съедали маленьких детей. Впрочем, взрослыми они тоже не брезговали. Пылающая Роза поморщилась, отгоняя воспоминания — мальчик ждал ответа.
— Понимаешь, все знают, что в лесу живут волки, но не боятся их и ходят в лес. Волки — они привычные, их все видели, все знают. А эльфов те люди никогда не видели, неизвестное всегда страшнее кажется.
Леар задумался:
— Так что, в книжках пишут про то, чего боятся?
— Не во всех, но часто.
— И там может быть неправда?
— Чаще, чем правда.
— А как отличать?
— Не знаю, Леар, — очень серьезно ответила ему эльфийка. — Я прочитала очень много книжек, но все равно иногда не могу отделить правду ото лжи. Это самое трудное.
Их разговор прервал женский крик: «Элло!»
— Мама кричит, — Леар побежал на звук, к воде.
Элло, ускользнув от бдительного присмотра под предлогом игры в мяч, как и собирался, при первой же возможности отделился от играющих, и полез в речку. Ледяная вода обожгла голые ноги, но он упрямо шел вперед, пока не перестал ощущать под ногами дно. Плавать мальчик умел, но никогда не пробовал делать это осенней ночью, да еще и в одежде. Скоро вода перестала казаться обжигающе горячей, и стало холодно, а самое главное — никто не увидел его подвиг, некому было восхититься отвагой храбреца! Элло развернулся и собрался плыть назад, но обнаружил, что стоит на одном месте, а берег ни на капельку не приблизился. Он еще сильнее заколотил по воде руками и с нарастающим испугом понял, что ноги не желают шевелиться, и только тогда заорал во все горло.
