двух лошадей, полтора десятка овец при пяти сопровождающих караванщиках. В качестве платы взяли воду, продукты (в том числе живых овец), а также требование сесть за весла, если обстоятельства того потребуют.
Дождавшись прилива, уже в темноте, приступили к операции по освобождению судна. Прежде всего перетащили на берег весь груз, на борту остался лишь Кумик. Труднее всего было заставить войти в воду животных. Верблюды просто упрямились, лошади открыто бунтовали, но опытные погонщики и наездники сумели уговорить строптивцев. Моряки веслами, а аборигены руками раскачивали корпус, а животные с хозяевами напряженно тянули. Нужно было спешить, пока ноги касались дна, и это вливало новые силы. И усердие превозмогло все трудности! «Дом» вновь закачался на волнах, и тут же приступили к обратной погрузке, а затем по сходням, удерживаемым руками, стали заводить на борт животных. Спешно на носу устроили коновязь, а в трюме — загон для овец, владельцы разместились при животных, и приливная волна понесла корабль на север, ко входу в Бирюзовое море. Солнце быстро скрылось, и моряки двинулись к родине, направив корабль прямо на путеводную звезду.
Ситан много рассказывал об этих местах, поэтому финикиец принял решение преодолеть пролив в два приема: сначала прямо по курсу до одного из двух больших островов,[66] на севере пролива, затем — до Ахурамазы, лежащей на другом. По расчетам Кумика, плыть вдоль берега предстояло около суток, затем столько же времени — переплывать пролив. Вавилонянин оставил несколько рекомендаций к местным купцам, поэтому в городе неожиданностей не предвиделось, гораздо больше кормчего тревожили чужаки на борту. Хотя, впрочем, тем тоже могло быть не по себе, ведь они, оторванные от собственного племени, так же могли бояться «хозяев».
Переждав время отлива на якоре, утром вновь пустились в путь. Пользуясь тихой погодой, восстановили рангоут и подвязали парус. Течение было сильным, что подсказывало опытному кормчему близость пролива. И действительно, ближе к полудню берег стал скалистым и начал понемногу отклоняться к западу. Скалы то далеко вдавались в море, то расступались, образуя большие бухты, некоторые выступали из воды вдали от берега. Пришлось вновь взять против ветерка, мористее, что вызвало волнение у пассажиров — никак нельзя было объяснить сугубо сухопутным людям, что все делается для их же блага.
И вот наступил момент, который Кумик давно предчувствовал: вдали слева появились могучие буруны, означавшие прорыв течения в горловину Бирюзового моря. Берег исчез, моряки сели за весла, предварительно сотворив благодарственную молитву. Привычный юго-восточный ветер был сейчас больше помощником, чем препятствием, поэтому решено было поднять парус. На радостях все запели песни, мало заботясь, что слова и мелодии различны, — они достигли последнего рубежа, после которого путь был уже знаком их кормчему, значит, времена неопределенности остались позади. Да, толстоватым оказался «палец», протянутый их родиной к Африке, но и Кумик оказался прав, предложив именно этот путь. Теперь было ясно, каким был бы финал, начни азиаты свой путь сушей или на лодках, в сторону Лазурных вод!
Без колебаний кормчий направил «Дом» в открытое море, в первый раз по доброй воле. На этот раз никто из путешественников не боялся, настолько все привыкли доверять своему славному кормчему. Паладиг мысленно припомнил, что именно благодаря финикийцу азиаты смогли благополучно выбраться из Африки. Сравнить вклад Кумика в спасение всех можно разве что с действиями покойного Вальтиа, вырвавшего товарищей из египетской западни в горах. Встреча с финикийцем-кормчим в самый подходящий момент, на последней границе Африки с морем, вполне могла быть благословением богов.
Между тем быстро надвигалась темнота, и вновь единственным маяком в ночи стала Полярная звезда, теперь уже поднявшаяся над горизонтом почти на треть небосклона. На носу и корме «Дома» зажгли факелы, кормчий остался у весла в одиночестве, а его помощники перебрались на нос, якобы для наблюдения за морскими скалами, а в действительности — за пассажирами. Верблюды и овцы оставались равнодушными к новому способу передвижения, а кони долго не могли успокоиться, да и неподвижное стояние их тяготило. Таким образом, возле лошадей все время хлопотали погонщики, и наблюдать за ними всеми было нетрудно.
Рассвет сразу развеял тревоги — с верхушки мачты на северо-западе отчетливо виднелась полоска земли. А около полудня уже с палубы хорошо просматривался низменный зеленый беpeг, с разбросанными строениями и вспаханными полями. Самое интересное, что со стороны берега к кораблю устремились лодки того же типа, что и виденные раньше. Гребцы не испытывали страха перед незнакомым кораблем, они еще издали кричали что-то на незнакомом языке; зато пассажиры, по-видимому, прекрасно все понимали и вступили в переговоры. Очевидно, лодочники интересовались товарами, а караванщики — ценами. Обе стороны казались явно неудовлетворенными, а когда Гато на шумерском наречии объявил, что товаров на корабле нет, гребцы сразу отвернули.
Кормчий приказал товарищам немного подвязать парус и сесть за весла. «Дом» развернулся вправо и поплыл вдоль берега, постепенно приближаясь в поисках удобного места для временной высадки. Конечно, можно было плыть и дальше, но морякам хотелось приготовить горячий обед, а караванщикам — выгулять и размять лошадей. Вскоре на самом берегу был замечен невысокий холм с обрывистым склоном, а за ним — зеленая низина. Очевидно, прибой подмыл и обрушил край холма, и глубина здесь была достаточной для якорной стоянки. Бросили якорь, вплавь перетащили на берег канат, с его помощью стали буксировать плот с лошадьми, парой овец, дровами и посудой. Тут же развели костер, принялись жарить шашлык и варить суп из баранины, пока всадники некоторое время скакали по низине. Трапеза была общей для хозяев и гостей, однако есть всадники сели отдельно, в стороне — видимо, вера не позволяла. Сразу после обеда перебрались на корабль, Кумик и вахтенные пообедали и легли спать, Нафо стал к рулю, и «Дом» помчался по волнам к очередной цели — Ахурамазе.
Северную оконечность острова обогнули довольно скоро, и вновь впереди открылся морской простор. Лишь с вершины мачты виднелась далекая земля. Над кораблем кружили крикливые морские птицы, из воды перед носом корабля выскакивали дельфины. Гребцы, не ощущая усталости, подталкивали корабль к желанной цели, даже поправившиеся раненые трудились наравне с товарищами. Вперед, вперед! К вечеру скользившие по воде лодки и барки указали путь к порту, туда и повернул корабль проснувшийся финикиец. Несмотря на бессонную ночь, он не мог продолжать спать — так хотелось увидеть город детства. И он был вознагражден, так как еще до заката впереди появились дома. Особенно отчетливо на фоне неба выделялись купол и три шпиля храма, заметно удивившие Кумика; несмотря на предельное напряжение памяти, он не мог опознать величественную постройку. Очевидно, храм построили недавно. Другие достопримечательности были памятны, и из глаз финикийца выкатились две тяжелых слезы: перед ним стояли воспоминания отрочества, вид больного отца в одинокой комнате, уплывающие на восток спутники, скука проживания в чужом городе. Тогда очень хотелось быстрее вырваться и плыть домой, но теперь страстно желалось скорее достигнуть этого первого знакомого города.
Караванщиков с животными выгрузили на берег, в стороне от Ахурамазы, так как морякам не хотелось платить пошлины за ввозимые товары. Вхождение в порт было решено также отложить до утра. Можно было этого и не делать, а добраться до города пешком, закупить продовольствие и доставить на борт. Однако это означало оставить «Дом» с ослабленным экипажем под угрозой нападения грабителей на лодках. А в порту корабль будет в безопасности, придется только уплатить пошлину за стоянку. Когда стоял такой выбор, Кумик предпочел официальных грабителей, подвел «Дом» как можно ближе к Ахурамазе и остановился на рейде в двух десятках стадий от входа в порт. Отсюда были хорошо видны огни города, по воде хорошо доносились удары барабанов, зазывающих гостей в харчевни, музыка и пение — жители наслаждались вечерним отдыхом.
Требовалось обновить легенду. Еще во время ремонта Кумик закупил на рынке наборы восточных одежд для всех товарищей, и больше тем не требовалось изображать из себя рабов. Для таможенников был составлен рассказ, что корабль вместе с командой нанят в стране Инд купцом Ситаном (здесь это имя было хорошо знакомо), что «элита» корабля — купцы из Передней Азии, воспользовавшиеся оказией, что товары из Инда хозяин уже выгодно продал по пути, а корабль отправил в город Ур для закупки новых. Поскольку на судне груза, облагаемого пошлиной, не было, то таможенники сразу утратят интерес.
Так и случилось. Когда утром «Дом» на веслах достиг гавани, на него обратили мало внимания, так как кораблей на рейде было много. Заинтересовала лишь необычная форма корпуса, но для объяснений хватило ссылки, что корабль — из какой-то страны «за Индом». Пошлину взяли скромную, а небольшие подарки сразу помогли отвадить таможенников от дальнейших расспросов. После этого Кумик совершил два
