– Меньше никак нельзя. – Врач неверно истолковала молчание Верочки. – Слишком много людей участвует в деле.
– Я понимаю, – сказала Верочка. – Сложная операция...
– Что-то вроде того, – улыбнулась Анна Яковлевна.
– А разве такие операции делают?
Верочка никогда не слышала о чем-то подобном, но ведь она не врач.
– Вера Денисовна, речь идет не о хирургической операции, а о том, что сразу же после родов вашего ребенка обменяют на нормального здорового малыша, который и будет считаться вашим сыном.
– А разве так можно? – ахнула Верочка.
– Нельзя, но ради вас я это устрою. Я же вижу, что вы в отчаянии. Устраивает ли вас цена вопроса?
Предложение требовало осмысления, поэтому Верочка ответила не сразу. Анна Яковлевна ее не торопила.
– Цена устраивает, – решилась Верочка. – А что будет с моим ребенком?
– Какая разница? – ушла от ответа Анна Яковлевна. – Вашим ребенком, Вера Денисовна, будет тот, которого вы унесете из роддома.
– Все это так неожиданно... – Верочка села.
– Голова не кружится? – забеспокоилась Анна Яковлевна.
– Нет, просто спину заломило.
Поддерживая под руку, Анна Яковлевна отвела Верочку к раковине.
– Умойтесь, приведите себя в порядок, а потом продолжим наш разговор.
Продолжить получилось не сразу – Анну Яковлевну пришла благодарить одна из недавно родивших пациенток. Традиционный букет в два охвата, коробка шоколада, блестящий пакетик, скорее всего с духами и конвертом. Обмен поцелуями, радостное щебетание, низкий бас счастливого отца. Когда нежданные гости ушли, Анна Яковлевна отнесла куда-то букет, занимавший весь ее стол, а вернувшись, указала глазами на подаренную коробку и предложила:
– Может, выпьем по чашечке чая с конфетами?
– Нет, спасибо.
Верочка предпочитала не отвлекаться во время серьезных разговоров.
– Итак, если мы достигли согласия по главным вопросам, то пора переходить ко второстепенным, – начала Анна Яковлевна, усевшись за стол. – Первое – вам придется крепко держать язычок за зубами. Ни муж, ни родители, ни ближайшая подруга никогда не должны услышать от вас хотя бы намека на то, как... ну, вы понимаете.
– Понимаю.
«Тем более, что муж так и так ничего знать не должен, родителей интересует только один вопрос – чем можно опохмелиться, а подруг у меня нет», – мысленно добавила Верочка.
В животе шевельнулся ребенок. «Бедный малютка... – Верочка еле сдержала слезы. – Бедный, бедный малютка...За что его так?»
– Второе. Во время следующей встречи я познакомлю вас с моей близкой подругой, которая заведует обсервационным отделением в роддоме при сто двадцатой больнице. С ней вам придется иметь дело.
– Как скажете, Анна Яковлевна.
– Третье. Вам придется приложить максимум усилий, чтобы объяснить вашему супругу, почему вы хотите рожать только в сто двадцатой больнице. В обычном, ничуть не элитном роддоме. Лучше всего сказать, что вам показано кесарево сечение, ну, хотя бы по причине вашей близорукости и каких-нибудь дистрофических изменений сетчатки, которых у вас нет, но мужу об этом знать не обязательно, не так ли? А довериться вы можете только прекрасному специалисту Татьяне Яковлевне, которую вам рекомендовал кто-то из знакомых. Муж, конечно, может вас не понять, но вы должны настоять на своем...
«Не понять» – это еще мягко сказано, – подумала Верочка. – Гоша просто сбесится, если я скажу ему, что хочу рожать в обычном роддоме. Ну, ничего, справлюсь».
– Разумеется, Вера Денисовна, лежать вы будете не в обсервации, вместе со всяким сбродом, а в коммерческой палате.
– А кесарево будет на самом деле?
– Да, на самом деле, – подтвердила Анна Яковлевна. – Так надо в интересах дела. Да и вам, что греха таить, будет спокойней, ведь первые роды это весьма болезненный процесс.
– А как вообще все будет происходить?
– Об этом вам расскажет Татьяна Яковлевна. Да, имейте в виду – оплату вы должны произвести до госпитализации, иначе слова так и останутся словами. И всю сумму придется заплатить разом.
– Я вас поняла.
За время семейной жизни Верочке удалось втайне от мужа отложить примерно половину требуемой суммы. На черный, как говорится, день.
Остальное можно будет снять с карточки. Частями, тысячи по две-три, чтобы не возбуждать подозрений у Гоши. Ничего сложного, она справится, главное – чтобы дело выгорело. И уговорить мужа сможет...
Георгий Владимирович согласился на удивление быстро. Первой его реакцией было:
– Ты что, спятила?
Затем последовало:
– Ты хорошо подумала?
А после того как Верочка объяснила, что она чувствует каким-то сокровенным чувством, что только в золотых (и впрямь золотых, судя по запросам) руках Татьяны Яковлевны она сможет произвести на свет здоровое потомство, Георгий Владимирович сдался, правда с оговоркой.
– Ты только никому не рассказывай, где рожала, – поморщился он.
– Скажем всем, что в Лондоне, пусть обзавидуются. – Верочка закрепила свою победу нежным поцелуем и ушла в свою спальню, чтобы всласть поплакать, жалея своего несчастного сыночка Данилку.
Георгий Владимирович к Верочкиным слезам относился с пониманием. Беременным женщинам в его представлении полагалось много плакать. Тяжелый живот, гормональные сдвиги, предстоящие роды – как тут не поплакать?..
Татьяна Яковлевна оказалась копией Анны Яковлевны, только у той седина была платиновой, а у этой отливала сиреневым.
«Они же сестры!» – догадалась Верочка и сразу же почувствовала к Татьяне Павловне такое же расположение, какое испытывала к ее сестре.
– Я не буду вам мешать, – сказала Анна Яковлевна, – тем более, что мне надо подняться в дневной стационар.
После ее ухода в кабинете повисла напряженная тишина. Верочка думала, что ее собеседница начнет разговор первой, а та с улыбкой рассматривала ее, словно удивляясь: «Так вот ты какая, Вера Денисовна!»
– В общих чертах вы уже все знаете. – Татьяна Яковлевна заговорила тогда, когда Верочка уже решила, что они будут «играть в молчанку» до возвращения хозяйки кабинета.
– Знаю, но хотелось бы узнать поподробнее.
– Ваше право, Вера Денисовна, – и улыбка у Татьяны Яковлевны была точь-в-точь такой же, как и у ее сестры. – Итак, с самого начала. Вы наблюдаетесь здесь до тридцать восьмой недели, а потом укладываетесь к нам. Одноместную палату со всеми удобствами я вам обеспечу, за нее придется официально заплатить какие-то деньги, но это сущая мелочь. Вести вас будет одна из лучших наших врачей, она же и сделает вам кесарево.
– А вы? – вырвалось у Верочки.
Она хотела сказать, что хочет, чтобы ее оперировала Татьяна Яковлевна, но собеседница поняла ее несколько иначе.
– Я тоже буду заниматься делом, – ответила она. – Буду делать второе кесарево одновременно с вашим.
– Кому?
– Вера Денисовна, – укоризненно протянула Татьяна Яковлевна, словно разговаривала с неразумным
