— Нет ли желания написать историю двести тридцать третьей поликлиники? — поинтересовался Данилов, поняв, что по собственному почину Оксана не замолчит. — При такой-то осведомленности…
— Я вам, доктор, помогаю освоиться, — обиделась Оксана, — в курс дела ввожу; что да как. А то вот вы, к примеру, в присутствии кардиолога скажете что-нибудь про участкового терапевта Ханину и наживете себе сразу двух врагов, потому что Нора Ефимовна и Тамара Ефимовна – родные сестры.
— Вот это полезная информация, — одобрил Данилов. — Надо запомнить. А кто еще из сотрудников состоит в родстве друг с другом.
— Больше никто. Но вам не помешает знать, что доктор Коканова крутит роман с урологом, а то мало ли, вдруг она вам нравится.
— Скорее всего мы оба взаимно не нравимся друг другу.
— Оно и к лучшему, — одобрила Оксана. — Коканова ужасно приставучая…
Через полчаса Данилову уже казалось, что он работает в двести тридцать третьей поликлинике чуть ли не со дня ее основания. Чужим мнением и сплетнями руководствоваться, конечно, не следует, но представлять, кто тебя окружает, просто необходимо. Хотя бы для того, чтобы вести себя правильно с каждым из коллег. Собственный опыт, он, конечно, лучший из учителей, но в процессе его накопления можно испортить отношения со всей поликлиникой.
Под конец Оксана осмелела настолько, что дала Данилову совет. Как ей казалось – хороший.
— Вот с Пахомцевой у вас не сложились хорошие отношения, доктор, но все можно поправить. Возьмите коробку конфет подороже, купите бутылку «Мартини» и поздравьте ее с наступающим Новым годом. Татьяна Алексеевна любит, когда ей оказывают уважение.
— Это уже не уважение, а «пресмыкание», — заявил Данилов. — Спасибо за непрошеный совет, конечно, но он мне не подходит. Не мой стиль.
— Дело хозяйское, — не стала настаивать Оксана. — Только учтите, что с Пахомцевой лучше жить в мире.
— Со мной, представьте себе, тоже, — ответил Данилов. — При случае можете передать это Татьяне Алексеевне.
— Я из этого кабинета ничего наружу не выношу! — заявила Оксана.
«Так я тебе и поверил», — подумал Данилов.
— Ну и как впечатления от поликлиники? — спросила вечером Елена.
— Чем дальше, тем больше начинаю ценить «скорую помощь», — ответил Данилов. — Это же не работа была, а сплошной праздник. Начальство видел только по утрам, минут десять, а после сутки работал сам по себе.
— Кто мешает вернуться?
— Это уже пройденный этап. Да и не хотелось бы всю жизнь провести в разъездах… А потом мне нравится то, чем я сейчас занимаюсь. Правильно подобранная физиотерапия приносит людям реальную и очень ощутимую пользу. Приятно, черт возьми. Я вот интуитивно чувствую, что все мои метания из специальности в специальность закончились. Все, побаловались и будет!
— А все-таки зря ты не стал продолжать карьеру на «скорой», — вздохнула Елена. — У тебя к этому были все предпосылки…
— Никаких предпосылок не было! Я не администратор, а практик. И в глубине души убежденный анархист. Работать люблю, а подчиняться – нет!
— Ты знаешь, я это давно заметила, — рассмеялась Елена.
— Тогда зачем заводить разговор о моей вероятной карьере на «скорой»? Лучше расскажи о своих перспективах. Или они еще не прояснились?
— Прояснились, — на лице Елены не было и тени радости. — Гучков считает меня паровозом, способным «вытянуть» отстающих. Сперва мне дали одну из худших подстанций, теперь дают самый разболтанный регион.
— Я всегда думал, что самый разболтанный регион – наш.
— Зря ты так думал.
— А в чем там проблемы? Конкретно?
— Частая смена заведующих подстанциями в последние два года, необоснованное благодушие директора региональной зоны… Знаешь, как бывает – все недочеты считаешь мелочами, которые утрясутся сами собой, а когда поймешь, что все плохо, уже и не знаешь, что делать. Как следствие – резкое падение дисциплины. На той подстанции, которой я буду заведовать попутно с директорством, две бригады в полном составе отправились на нары за торговлю наркотиками, один врач избил на вызове пациента, да так, что тот чуть не умер…
— Причина?
— Нахамил якобы. Да разве в причине дело? Все, хватит. Одним словом – там полная задница. А перспективы у меня такие – если за полгода изменю ситуацию, то из исполняющей обязанности стану «полноценным» директором региональной зоны, самой молодой в истории, заметь себе!
— А если не изменишь?
— Останусь заведовать подстанцией. Уж одну подстанцию я до ума доведу, есть опыт. С той только разницей, что на работу придется ездить куда дальше.
— А когда-нибудь… — Данилов мечтательно закатил глаза.
— Главным врачом «скорой помощи» я не стану, — оборвала его Елена. — Можешь не надеяться. Не тот у меня калибр!
— На мой взгляд, калибр у тебя тот что надо! — серьезно сказал Данилов. — Самый лучший калибр. Я, правда, не совсем понимаю, как можно оценивать женщин по этому параметру, но то, что ты лучше всех – знаю наверняка!
— Боже мой! — всплеснула руками Елена. — Какой закрученный комплимент! Это тебя в поликлинике так обтесали?
— Меня там могут только обломать! — вырвалось у Данилова.
Сказавши «а», надо говорить и «б», поэтому пришлось рассказать Елене о трениях на новой работе.
— Змеиное гнездышко, — высказалась Елена, когда Данилов замолчал. — Своих покрываем, не совсем своим ставим подножки. Знакомая ситуация… Жаль мне эту вашу зама по экспертизе.
— Почему?
— Доведешь ты ее до ручки. Она еще плохо понимает, с кем связалась.
— Я миролюбивый, покладистый, даже немного застенчивый и всегда готов идти на уступки.
— Рассказывай тем, кто помоложе и поглупее. Меня не проведешь. Я тебя так давно знаю…
— Кстати, насчет «так давно», — спохватился Данилов. — Когда мы подаем заявление?
— Давай в первые же рабочие дни нового года, — предложила Елена. — Чтобы у нас с тобой это дело не переходило бы с одного года на другой. Я не слишком суеверна, но мне почему-то так хочется.
— Ладно, пусть будет по-твоему, — согласился Данилов. — Но больше – никаких отсрочек!
— И учти, что как только мы подадим заявление, тебе нельзя будет меня домогаться…
— Почему?
— Потому что жених и невеста должны поддерживать исключительно платонические отношения, — Елена подмигнула Данилову и показала ему язык. — А то можно пресытиться и передумать жениться.
— Если я не пресытился тобой за все эти годы, то уж из-за одного месяца можешь не волноваться, — Данилов так же подмигнул в ответ, но язык показывать не стал. — К тому же я могу задействовать личные связи и попросить, чтобы нас расписали сразу же. Разживусь в поликлинике справкой о твоей беременности и…
— Нет! — Елена покачала головой. — Никаких липовых справок! Я не хочу начинать официальные отношения с обмана и потом… мне же нужно время, чтобы проверить свои чувства и разобраться в них.
— Ну раз так… — Данилов развел руками, демонстрируя отсутствие возражений. — Поступай как знаешь. Сама же первая нарушишь хрупкий «платонизм» наших отношений!
— И обвиню во всем тебя! Скажу, что ты меня соблазнил и обесчестил!
— Дай бог памяти, в каком это году… — сказал Данилов и тут же получил довольно увесистый
