К возвращению Данилова стол уже был пуст.
— Я буду вести протокол, — заявила Елена. — Пункт первый – близость к метро.
— Пункт второй – кроме первого и последнего этажей, — сказал Данилов, включая ноутбук. — Пункт третий…
— Наличие грузового лифта, — опередила его Елена. — Чтобы не приходилось два раза в день таскать коляску вверх-вниз по лестнице. Я угадала?
— Да, — улыбнулся Данилов, — угадала.
— Конспиратор из тебя никудышный, а знаток женской психологии еще худший, — констатировала Елена. — Нагнал столько тумана вместо того, чтобы просто сказать: «А не пора ли нам родить ребенка?» Никита, кстати, уже несколько раз интересовался, когда у него появится брат или сестра. Бедный мальчик устал быть самым младшим в семье…
Второе терапевтическое отделение отмечало женский праздник недолго – распили после приема всем коллективом, за исключением заведующей, две бутылки шампанского, закусили тортиком и разбежались по вызовам. Работа в первую смену не располагает к долгим застольям на рабочем месте – вызовы ждут, народ волнуется.
Совсем другое дело – вторая смена. Вызовы уже сделаны, прием можно ускорить, чтобы побыстрее, как принято выражаться, «раскидать» очередь, а когда коридоры опустеют, можно начинать праздновать.
Дожидаться официального окончания приема для этого нельзя – поликлиника работает до восьми часов, а в пять минут девятого охранник не всегда вежливо, но всегда очень настойчиво просит всех задержавшихся поскорее уйти. Уговаривать охранника бесполезно – разреши он кому задержаться, так назавтра ему влетит и от главного врача, и от своего охранного начальства. К тому же охранник, уставший за день от суеты и многолюдья, и сам желает поскорее остаться в одиночестве, запереть двери и наслаждаться покоем.
Оттого-то все вечерние празднества начинаются в промежутке между шестью и семью часами. Основная масса народа, пришедшего на прием, уже раскидана, а на тех, кто еще «заглянет на огонек», врачи много времени не тратят. Раз, два и вернулся в кабинет старших сестер, где обычно проходит веселье.
В этот раз праздновать начали ровно в шесть. Раннее начало объяснялось как отсутствием пациентов, так и главного врача и его заместителей. Антон Владимирович уже отбыл домой, Литвинова еще в обед уехала в управление и обратно ее сегодня не ждали, а Пахомцева вчера неудачно подвернула ногу на крыльце главного входа и на сегодня не то взяла отгул, не то просто отпросилась у главного врача.
Полномочия дежурного администратора достались заведующей отделением Ирине Станиславовне, которая и сама была не прочь немного повеселиться. Гулянка развернулась на всю поликлинику – к терапевтам присоединились уролог Сабуров, хирург Башкирцев и невропатолог Гаспарова. Женская консультация традиционно «блюла нейтралитет», а окулист Юнусова недавно села на диету и потому от участия в отмечании праздника воздержалась.
Накрытый стол блистал разнообразием съестного – колбаса, ветчина, сыр, соленые огурцы, оливки, домашние пирожки от доктора Ханиной, курица-гриль, торт бисквитный, торт песочный, эклеры с заварным кремом от Гаспаровой, большой пакет с сухофруктами с родины доктора Низматова… Под столом, куда из конспиративных соображений выставлялось спиртное, по выражению старшей сестры Ларисы Николаевны, «ногу негде было приткнуть». В добавление к традиционным напиткам – водке, шампанскому, клюквенной и рябиновой настойкам и винам в трехлитровых пакетах – доктор Гаспарова притащила литровую бутыль домашней тутовой водки, которую ей с оказией присылали родственники из Армении, а Сабуров «оторвал от сердца в общий котел» две бутылки молдавского коньяка.
К праздникам было принято готовиться основательно. Ведь куда проще и приятнее разобрать по домам то, что осталось, нежели посреди застолья бежать за водкой или за тортом.
Короткую, но эмоциональную торжественную речь сказал уролог.
— Девочки! — гаркнул он, поднимая к потолку стакан, на три четверти полный коньяка. — Дорогие мои! Хорошие мои! Люблю вас всех! Счастья вам и по три мужика каждой!
Коньяк Игорь Сергеевич пил как сок – спокойно и размеренно. Поставив на стол пустой стакан, он взял с блюдечка оливку, оглядел ее со всех сторон и отправил в рот.
— Попробуйте моего пирожка, Игорь Сергеевич, — предложила Ханина.
— С мясом? — уточнил Сабуров.
— С мясом.
Сабуров взял пирожок…
После общего тоста полагалось пить за каждую из присутствующих дам в отдельности. После третьего тоста (за старшую сестру) доктор Лебедев, каждый раз отпивавший из своей рюмки по малюсенькому глоточку, был уличен в «сачковании».
— Леша, ты не халтурь! — Сабуров погрозил ему пальцем. — Ты пей-наливай, а не губы полоскай!
— Да, Алексей Викторович, — поддержал Гвоздицкий. — Знаете правило – «кто не пьет наравне со всеми, тот стукач»?
— Это неуважение к женщинам! — возмутилось большинство присутствующих дам.
Лебедев покраснел, залпом опорожнил рюмку и тут же закашлялся.
— Чего вы пристали к человеку? — вступилась заведующая отделением. — Кто-то же должен оставаться трезвым, чтобы прием вести.
— Я остаюсь трезвым, — сказал Низматов, действительно пивший принесенный с собой апельсиновый сок, — так что доктор Лебедев может не стесняться.
— А ты Джамшид вообще не пьешь или только сегодня? — спросил Сабуров.
— Вообще, — ответил Низматов. — Мне чай больше по душе.
Несколько минут собравшиеся обсуждали полезные качества зеленого чая, а потом все, кроме Низматова, дружно выпили за здоровье доктора Гаспаровой.
— Совсем забыла! — Гаспарова нырнула под стол и вытащила бутылку со своей домашней водкой. — Зажигалка у кого есть?
— Коктейль Молотова?! — заржал Сабуров, протягивая ей зажигалку.
— Типа того, — Гаспарова отвинтила крышечку, осторожно налила в нее немного водки и чиркнула зажигалкой.
Над крышечкой заплясало голубоватое пламя.
— Чистый спирт! — восхитился Сабуров, протягивая пустой стакан. — Аида, ну-ка плесни мне сюда.
Гаспарова налила стакан до половины.
— У нас на Руси те по половинкам пьют, которые сами себя не уважают! — сказал Сабуров.
— Ночевать ты будешь здесь, — предупредила Гаспарова, доливая стакан до краев. — Семьдесят градусов это тебе не тру-ля-ля!
Разумеется, всем, кроме доктора Низматова, сразу же захотелось попробовать.
— Запах такой необычный, — поморщилась Воскресенская.
— Натюрпродукт, — ответила Гаспарова. — Напиток долгожителей. Никакой очистки сухим молоком и прочих извращений цивилизации.
— Ну раз так, — Воскресенская залпом выпила, крякнула и потянулась за ветчиной.
— Вещь! — одобрил Сабуров. — Сама гонишь?
— Родня мужа снабжает, — ответила Гаспарова. — Могу и сама, только самолетом проще водку везти, чем тутовник.
— Я пошла к себе, — Воскресенская встала. — Вы тут не очень-то шумите и в коридор не забывайте посматривать…
— Не забудем! — хором заверили врачи и сестры.
Мобильная связь – одно из величайших достижений прогресса. Уже и представить нельзя нашу
