выставляться без вины виноватым? Данилов постарался взглянуть на ситуацию со стороны – поставил себя на место заместителя директора и вынужден был признать, что и сам пришел бы к такому же выводу. Решил бы, что проявление начальства сорвало дачу взятки врачу.
Помянув про себя недобрым словом Викторию Михайловну, Данилов ушел в ординаторскую. Он не сомневался, что история с возвратом пяти тысяч будет иметь продолжение.
От грустных дум отвлекла карета скорой помощи. Привезли молодого человека, пытавшегося покончить с собой при помощи афобазола, препарата, применяющегося при лечении депрессий.
— Мать подсчитала, что он съел пятнадцать таблеток, — сообщил врач скорой помощи. — Афобазол принадлежал ей. Невропатолог выписывал. Во время промывания желудка парень пытался перегрызть зонд, но мы не позволили.
— Я все равно с матерью жить не буду! — заявил пациент, на вид человек из приличной семьи. Интеллигентное лицо, очки в недешевой оправе, глаза умные, но настороженно-недружелюбные.
— Разве для этого обязательно кончать с собой? — удивился Данилов, расписываясь в приеме. — Можно же просто переехать!
— Куда? Я студент! Мне квартиру снимать не на что!
— Значит, травиться единственный выход?
— В моем случае – да!
— Ясно, — вздохнул Данилов, присаживаясь на кушетку рядом с пациентом и разматывая манжетку тонометра. — Жалобы есть?
— Медицинских – нет!
— Отлично. Снимите, пожалуйста, рубашку. Посмотрим сперва, каково ваше давление…
Давление оказалось нормальным – сто пятнадцать на семьдесят пять. Пульс оказался шестьдесят два в минуту, сердце билось ровно, дыхание было чистое, следов от инъекций на теле не было. Ну, просто образцовый молодой человек.
Маша, заполнявшая первый лист истории болезни, к тому времени списала данные с паспорта и поинтересовалась местом учебы.
— РХТУ, — ответил пациент. — Российский химикотехнологический университет имени Менделеева. Четвертый курс.
— А факультет какой? — спросил Данилов.
— Химико-фармацевтических технологий и биомедицинских препаратов.
— Так-так… — Данилов внимательно посмотрел на молодого человека.
— Что такое? — забеспокоился тот. — Одеваться можно?
— Одевайтесь, — разрешил Данилов, вставая с кушетки.
Он сел за стол и огорошил пациента неожиданным вопросом:
— Каковы были ваши истинные намерения?
— Не понял… — Молодой человек подошел ближе к столу.
— Вы посидите на кушетке, подождите, я еще в истории писать буду, — сказал ему Данилов. — И ответьте, пожалуйста, на мой вопрос. Как говорят милиционеры в кино, не для протокола. В истории я с ваших слов напишу, что вы намеревались покончить с собой…
— Так оно и было, доктор!
— Позвольте вам не поверить. Если бы вы были студентом Плехановки или ВГИКа, то я бы еще поверил, что вы рассчитывали умереть при помощи пятнадцати таблеток афобазола. Но студент четвертого курса химико-технологического университета, да еще и фармбиофакультета… Не смешите меня!
— Я запил таблетки вином, чтобы усилить действие!
— Да хоть водкой, — отмахнулся Данилов. — Все с вами ясно – родителей шантажировали…
— Не шантажировал, а защищал свои права, — пробурчал самоубийца-шантажист.
— Каждый волен выбирать свой способ. — Данилов начал заполнять историю болезни.
Визит заместителя директора по лечебной части аукнулся уже утром.
После пятиминутки Данилова пригласил в свой кабинет заведующий приемным отделением. Марк Карлович был не в духе – хмурился, смотрел в сторону, разговаривал резким тоном, то и дело дергал себя за бороду.
— Почему вы не сказали на пятиминутке, что вчера вечером в корпус приходил Максим Лаврентьевич?
— Я не думал, что об этом надо сообщать. Тем более что никаких замечаний по приемному отделению не было.
— Так уж и не было? — усомнился Марк Карлович. — А у меня другие сведения. Максим Лаврентьевич позвонил мне вчера вечером и поинтересовался, знаю ли я, что мои врачи берут на дежурстве деньги с родственников больных.
— Все было не так…
Марк Карлович выслушал Данилова не перебивая и не задавая вопросов. Только на лице было недоверие.
— Спросите у охранника и у Маши, — предложил Данилов.
— Какой смысл, Владимир Александрович? Смена всегда в доле.
— Марк Карлович, — Данилов поморщился от распирающей голову боли, — все же видели, что я возвращал деньги!
— Ну, вы как ребенок! Что же еще вам оставалось делать? Ясное дело – возвращать! Попробовали бы вы взять их при трех свидетелях, да еще при представителях администрации института.
— Марк Карлович, я вижу, мне не удастся вас переубедить. Давайте сразу перейдем к последствиям, которые может иметь вчерашний инцидент.
— Последствий не будет, — ответил заведующий приемным отделением. — Во всяком случае официальных, ведь денег вы не взяли. Но имейте в виду, что к вам теперь станут присматриваться.
— Воля ваша. — Данилов пожал плечами.
— Не исключено, что Максим Лаврентьевич устроит вам проверку, — предупредил Марк Карлович.
— То есть провокацию, — уточнил Данилов. — Подошлет кого-нибудь с деньгами?
— Если вы действительно не берете «левые» деньги, то вам нечего волноваться. Если берете – на снисхождение не рассчитывайте.
— Я понял. У вас все?
— Все! И знайте, что больше всего я не люблю, когда за чужие грехи меня отчитывают, словно мальчишку! — сорвался Марк Карлович. Не могу я жить на работе и неусыпно следить за всеми!
— Не можете, — согласился Данилов и не удержался от того, чтобы не подпустить шпильку: – Но Максим Лаврентьевич, наверное, считает иначе.
— Идите домой, Владимир Александрович. — В устах заведующего отделением эти слова прозвучали как: «Шел бы ты, дружок-пирожок, куда подальше!»
— До свидания, — сказал Данилов и, не дожидаясь ответа, вышел в коридор.
Во дворе к нему привязалась пожилая женщина, судя по бодрости и напористости – явно родственница пациента.
— Скажите мне, молодой человек, что это такое? — Женщина произвела сморщенной рукой широкий жест, указывая на расположенные вокруг корпуса.
— Институт имени Склифосовского, — не останавливаясь, ответил Данилов.
— Я в курсе! — услышал он за спиной. — Но это больница при институте или институт при больнице?
Вопрос озадачил Данилова настолько, что он остановился и обернулся.
— А какая разница? — спросил он.
— Вы разве не понимаете?! Огромная! Если это больница, то надо жаловаться в министерство, а если это институт, то в Академию наук!
— Не мелочитесь – пишите сразу президенту! — посоветовал Данилов и ушел, не вслушиваясь в то, что кричали ему вслед.
«Сейчас еще не хватало встретить Ольгу и получить новое приглашение в гости», — подумал он и
