Мне стали даже приказывать – рассказать.
– Хорошо… Но я не виноват! Явился старец, в черной одежде, с костями и черепами… – Схимонах?! Неужели?… Это такая редкость… я никогда во сне схимонаха не видала!… – испуганно прошептала тетя Маша.
– Я раз видала, кажется… – сказала самая маленькая сестра, у которой болели зубки. – Он с помелом был…
– Это трубочиста ты видала!… И не лезь не в свое дело.
– Да, это редкость – увидеть схимонаха! Нам на Законе Божьем батюшка говорил, что явление во сне святых мужей бывает только праведникам и для исполнения воли Божией! – сказала сестра поменьше. – Ты, Тоня, праведник!
– Может быть… – задумчиво сказал я.
– А ты не возгордись. Знаю я, какой ты праведник! – погрозилась мне тетя Маша.
– Ну, страшный грешник! И мне сказал схимонах, похожий на Савву преподобного, из Звенигорода. А вот что сказал… – я посмотрел на Пашу, глядевшую на меня со страхом и лукаво, – «Горе, кто обидит сироту- девушку! Скажи всем, а то будет великое несчастье и…» Но дальше мне очень страшно…
– Изволь говорить, все равно! Говори, Тоничка, ради Бога!… – все так и закричали.
– Хорошо… «несчастье, и будут… разные знамения… перед ужасным горем!» И затряс костями… Я заплакал, а он положил мне на голову епитрахиль, как на исповеди, и три раза перекрестил… И пропал.
– Странный сон… – прошептала тетка.
– Он выдумал! – крикнула сестра, прочитавшая все романы. – Даю руку на отсечение, что выдумал!
– Поклясться?! – трагически крикнул я.
– Не смей клясться! – замахала тетка. –
– Не знаю… – встряхнулся я. – Какую-то сироту!… Девушку-сироту… Может быть, про вас, тетя Маша?… У вас ни отца, ни матери…
Тетя Маша перекрестилась. Все замолкли.
– У нас Паша еще сирота… – сказала сестра поменьше, дарившая Паше ленточки и кофточки.
– Знамения бывают… Вот, например, у пастуха бык ревел накануне! – сказала тетка.
– А оракулы?! в Древней Греции?! Сказал Эдипу: «Убьешь своего отца и женишься на своей матери! и будет у тебя дочь Антигона!»
– Про дочь ничего не говорил, врешь! – крикнула старшая сестра.
– У нас в хрестоматии сказано. И Софокл написал трагедию! И все вышло. Рок!
– Гадостям у вас учат! – строго сказала мать.
– Софокл?! Это же величайший!…
«Софос – софоклес – софотерос – дэврипидес – андрон – де – пантон – Сократэс – софотатос!»
– Три степени сравнения! И Сократ верил в знамения, – софотатос наимудрейший!…
– Да какой же ты у-мный! – радостная, сказала тетя Маша.
– И он сказал вообще… всякую девушку-сироту!
Зачем я такое выдумал – не знаю. Нервы мои дрожали, хотелось плакать. Было не по себе, – мучила совесть перед Пашей? Степан за нее погиб, она готова всем для меня пожертвовать… а я – о другой мечтаю, обманываю Пашу. И она это чувствует. Какая драма! Я же иду на…
Я думал и не думал. Думал – какую курточку? Конечно, белую. Она очень ко мне идет. Надо непременно надушиться, почистить ногти. Если бы к парикмахеру, чуть подвиться?… Если бы чуть подлиннее волосы!… Вихры какие, ужасные… Боже мой!…
Я тщательно чистил ногти, точил подпилком. Ужасные заусеницы… Она непременно станет играть рукой! Женщины всегда «играют рукой», во всех романах… «Она задумчиво поиграла его рукой!» Или – «она нежно коснулась его руки»… «Она взяла его мужественную руку и, играя, приложила к своим глазам!» Зубы, кажется, ничего, блестят… «Его крепкие зубы блестели из-под усов настоящей слоновой костью!» С зазубринками немножко, но ничего… «Уточка» тонко пахнет… и непременно помазать губы, а то сохнут…
Я рассматривал себя в зеркале, что же во мне красивого? Заячье лицо какое-то, и вихры! Что же нравится женщинам? «Она положила на свои колени его красивую, благородно очерченную голову и рассеянно провела по волосам», или – «и, балуясь, взъерошила ему волосы». «О, нет, так ты мне больше нравишься! – сказала она, любуясь, – в таком поэтическом беспорядке!» Только этот вихор, словно у лавочного мальчишки! Я примасливал мокрой щеткой, но он упорно торчал, как чертик. Вымыл в ушах, и шею, вычистил зубы мелом, сжевал гвоздичку. Только бы изо рта не пахло! И пошел к тете Маше.
– Не пахнет у меня изо рта? С зубом что-то… – сказал я, морщась.
– А ну, дыхни… Гвоздикой от тебя пахнет! Ты жевал гвоздичку?! Что за новости?…
– Болел зуб, и я положил гвоздичку… Теперь лучше.
– Знаешь, от тебя… мужчиной пахнет!… – удивленно сказала тетя Маша. – Правда… – понюхала она у шеи, – такой запах… И она поцеловала нежно, под самым ухом. Я был в восторге.
– Я не знаю, как это такое, мужчиной?! Что я, собака, что ли?… – сказал я притворно-удивленно.
