Должно быть, я заснул. Мне снилось, как по палубе старичок и фрейлейн гонялись за мной со швабрами, а деловой человек грозил мне своей записной книжкой и голосом мальчишки с продранным чулком кричал пронзительно:
– За хвост да в воду!.. в воду!.. За борт!.. Я открыл глаза.
– В воду! – кричал тонкий пронзительный голосок. – Вон! вон!!
Над головой беготня. Крики.
Что такое? На меня глядит испуганное лицо угрюмого соседа. В открытый иллюминатор слышу:
– Да где? где?
– Вон, вон… Волной захлестнуло…
– Да нет! во-он!
– Потонул… Это ужасно.
– Нельзя же так… Ведь на глазах… Он плывет, плывет…
– Если попросить капитана?.. Смотрите, он еще плывет!!!
– Ах! Жалко как!
– Не останавливать же парохода… Странный же вы человек!
Сбрасываюсь с койки и бегу. Навстречу попадается рыжий матрос.
– Господин, ваша собачка за бортом…
Марс в море – как по голове ударило. Я бегу, ничего не соображая. Вся палуба запружена народом. Тут и пассажиры третьего класса. Вытянуты головы. Стоит гул голосов.
Расталкиваю всех без стеснения, хочу видеть последние минуты моего умного и верного Марса.
– Все плывет, сердешный…
– Тоже живая душа, жить-то хочется… Нет, опять захлестнуло…
Я вижу простые лица. Я слышу жалеющие голоса. Марс едва-едва виден. Но я должен же хоть что- нибудь предпринять! Я замечаю фигуру капитана. Он смотрит в кулак на море. И дама с лорнетом что-то горячо говорит ему. Кто-то взвизгивает около, начинает плакать в голос.
– Нина, Лида, нельзя. Это неприлично. Да что же я медлю?
Я знаю, что нужно сделать. Я подбегаю к капитану.
– Господин капитан! Прошу вас… Прикажите задний ход… если можно… Он доплывет… Прошу вас… – Глаза капитана выпучены.
– Я заплачу расходы, если…
– Я также прошу, капитан. Я думаю, никто не может быть недоволен. Все от вас зависит…
Что такое? Около нас толпа. Глаза смотрят на капитана.
– Просим остановить пароход!
– Просим!
– Просим!!
– Жестоко не подать помощь… Они все, все они просят за моего Марса, который теперь выбивается из сил. Матросы сгрудились красивой синеющей группой. Они возле трапа и смотрят на нас, точно ждут.
– А жалко собачку-то! – выпаливает деловой человек. – Надо бы ее…
– Я прошу вас, капитан! – говорю я решительно. – Никто не возражает…
Капитан не отвечает. Он подымается, спокойный, на мостик и что-то передает в слуховую трубу.
– Задний ход велел дать, – угадывает старичок. – Я говорил, что велит!
А Марс… Он все еще плывет, то показывается, то прячется за гребешками волн. Его рыжая голова сверкает на солнце, маленькая, едва заметная, бугроватая голова.
Мальчуган с тросточкой, дергающийся и бледный, глядит, вытянув шею. И вижу я, как по носу его бежит сверкающая капелька и падает в море. Кто-то тяжко сопит над моим плечом и повторяет:
– Потопнет, потопнет…
– Кончился. Не видать. Захлестнуло…
– Да нет… Вон, опять вывернулся.
Что-то трется под ногами. Черный курносый нос что-то высматривает и вынюхивает в море. Я считаю секунды.
Пароход уже прет задним ходом, и мелкой дрожью дрожат борты. И голова Марса кажется заметней.
– Спустить шлюпку-у!!
Вот он, голосок, привыкший говорить с бурями и перекрикивать штормы! Капитан стоит, как монумент. И в его руке сверкают золотые часы. Я готов броситься и расцеловать этого морского волка в белоснежном кителе и с загорелым, как темная бронза, лицом.
