— Совсем неприлично! — сказал король. — Я возражаю.
— Но я все-таки попробую, — вздохнула королева.
— Что ж, раз ты такая упорная, — развел руками король, — то возьми хотя бы три пуховые подушки, чтобы было мягче и теплее сидеть. А я велю построить высокий забор вокруг липы, иначе все королевство сбежится на тебя посмотреть, а это ни к чему.
Так и поступили. Целых три недели королева во всех своих кружевных юбках, обложенная пуховыми подушками, высиживала яйцо на дереве — не особенно удобно, конечно, но, слава богу, никто не мог ее увидеть, потому что липа была окружена глухим забором.
Через три недели яйцо треснуло — и правда! — из него появилась не птичка, а девочка. Прелестная маленькая-маленькая девочка с кудряшками, ноготками, носиком — словом, чудесная крошечная принцесса!
— Кто бы мог подумать, — пробормотал король, когда королева пришла с ней во дворец. — Какая необычайно хорошенькая дочка! У нее только три черных крапинки на животике, но это ерунда, ведь они всегда будут закрыты платьем. Ура! Давайте праздновать!
Эх, и праздник закатили во дворце, все флаги вывесили, даже старая колдунья Аккеба спустилась со своей груши взглянуть на принцессу. Она пощекотала девочке шейку и сказала королеве:
— Разве не здорово получилось? Но только будь осторожна осенью! НИКОГДА не выпускай ее на улицу, когда начнут падать листья.
И она улетела в открытое окно со скоростью реактивного истребителя.
Маленькой принцессе дали имя Глориандарина, но все звали ее Крапинкой, так было проще. Она потихонечку росла и совсем не походила на птичку. Она была мила, красива и счастлива, вот только осенью грустила, потому что ее не выпускали на улицу.
— Подожди до первого снега, — говорила королева, — и ты будешь кататься на санках в парке. Еще чуточку терпения… еще чуточку терпения.
Но однажды ветреным осенним днем Крапинка стояла у окна и скучала. Снаружи на газоне танцевали желтые листья. Они медленно опускались на траву, и всякий раз их снова подхватывал сердитый ветер, кружил их в немыслимом вальсе, а потом бросался сдувать с деревьев другие коричневые листья.
— Я тоже хочу поиграть с ветром и листьями, — сказала Крапинка и открыла окно. Она выбралась в сад и стала бегать среди деревьев. И именно в этот момент над парком пролетала большая стая черных птиц, стая дроздов, тянувшихся к югу.
Крапинка раскинула руки — ей так хотелось полететь птицам вслед!
— Возьмите меня с собой! — крикнула она.
В парк выбежала испуганная королева.
— Остановись, Крапинка! — закричала она. — Немедленно домой!
Но Крапинка не слушала ее. Она махала руками, словно крыльями, тянулась на цыпочках вверх, будто вот-вот готова была взлететь. И внезапно королева увидела, что дочь ее покрылась оперением, на лице появился клюв, и вместо рук — два крыла распахнулись навстречу ветру.
— Дитя мое! — зарыдала королева и бросилась к дочери. Но Крапинка уже взмыла ввысь и полетела вслед за стаей. Она больше не была принцессой. Она стала птицей.
Обливаясь слезами, королева вернулась во дворец и поведала мужу, что произошло.
— Быстрее к колдунье! — вскричал король и схватил свою горностаевую шапку.
— Может, ты сходишь один? — спросила королева.
— Да, — ответил король. — Я хочу это сделать сам.
Он направился прямиком в сад к высокой груше и крикнул:
— Аккеба!
Из листвы показалась встрепанная голова колдуньи.
— Кто там? — спросила она.
— Моя дочь улетела! — сообщил король.
— Залезай сюда, я ничего не слышу! — крикнула колдунья.
Пыхтя, король долез до верхней ветки, на которой примостился домик ведьмы.
— Моя дочь улетела, — сказал он.
— Сами виноваты, — ответила колдунья. — Велено же вам было держать ее взаперти.
— Но что же теперь делать? — воскликнул король. — Как вернуть ее назад?
— Придется ждать до весны, — сказала колдунья.
— Слушай, ты, — рассердился король, — приказываю тебе немедленно вернуть мою дочь! И если ты этого не сделаешь, я велю отрубить тебе голову!
— Что? — взвизгнула Аккеба. — Ты приказываешь мне? Мне? Древней колдунье Аккебе? Убирайся прочь с моих глаз, или я превращу тебя в червя!
— Ты, мерзкая старуха… — начал король, трясясь от гнева, но замолчал, будто споткнулся, услышав тихий и полный угрозы шепот колдуньи:
— Я превращу тебя в червя… в червя, который живет в груше… прочь отсюда… иначе я…
Она взглянула на короля злыми красными глазами и плюнула ему в лицо.
Бедный король с испугу почти свалился с дерева и, прихрамывая, заковылял во дворец. Мрачнее тучи явился он к королеве, беспрестанно утиравшей платочком слезы.
— Ну что? — спросила она.
— Придется ждать до весны, — промямлил король.
— Ты наверняка опять все напортил, — сказала королева. — Пойду сама.
Но как только королева приблизилась к груше, Аккеба взмыла на метле в воздух. Со свистом она облетела три раза вокруг парка и сгинула. Только ее и видели.
Никогда еще зима не была такой нестерпимо долгой.
Каждый день король и королева сидели у окна и ждали весну. Наконец-то пришел март, и с юга потянулись перелетные птицы.
— Нам нужно хорошенько подготовиться к встрече с дочкой, — сказал король. — Всех кошек необходимо прогнать вон из страны, а с дроздами пусть все держатся крайне почтительно. Повелеваю везде разбрасывать корм, охоту на дроздов запрещаю под страхом смертной казни, а всем подданным приказываю при встрече с любым дроздом снимать шляпу и кланяться, ведь этим дроздом может оказаться принцесса.
Никогда еще с дроздами не обходились столь предупредительно, как тогда. А они все летели и летели и совсем перестали бояться людей, огромными стаями распевали по всем садам свои песни, а некоторые до того осмелели, что селились на кухнях.
Королева бегала по лесам и паркам, полям и лугам и звала:
— Крапинка!
А у каждого дрозда она спрашивала:
— Ты не моя дочка?
