учитываются. Потому английское избирательное право, несмотря на подобную явную диспропорцию между числом избирателей и числом мандатов, придерживается принципа одномандатных выборов. При этой системе также возможно контролировать изменение общественного мнения посредством новых выборов, тогда как при пропорциональной системе со списками кандидатов перевыборы не проводятся, в результате чего исчезает важный симптом для выявления общественного мнения.
Д. Партии суть партии в подлинном смысле слова, то есть основанные на свободной рекламе образования, а не устойчивые организации масс, связанных интересами или даже партийной принадлежностью. Противостояние партий не должно быть абсолютным в каком-либо смысле и никогда не должно разрушать рамки национального и социального единства. Дискуссия между партиями возможна до тех пор, пока наличествуют общие предпосылки. Разумные компромиссы и лояльная игра в смену обеих партий также могут осуществляться лишь в том случае, если эти партии не желают уничтожить или устранить друг друга, а ведут себя по правилам честной игры. Но как только проявляются абсолютные противоречия, и конфессиональные, классово обусловленные или национальные различия становятся определяющими для партийной воли, тогда исчезает данная предпосылка. Большой успех консерваторов на выборах в октябре 1924 года видимо в значительной мере объясняется тем, что существовала потребность ясно выразить в отношении социалистического понятия классов фундаментальную предпосылку английского парламентаризма, а именно политическое единство на национальной основе.
II. Развитие во Франции и Бельгии. Важнейшее различие данного развития по сравнению с английским заключается в том, что парламентскую систему привели к определенным формулам и зафиксировали конституционно- законодательным образом. Однако фиксация не может охватить политическую жизнь. Потому в государствах европейского материка наряду с писаным текстом закона развиваются государственноправовая практика и навыки, которые вообще впервые придают писаным формулам их содержание и показывают, что, несмотря на конституционно-законодательное нормирование, постоянно возникают новые и отклоняющиеся формы этой системы.
1. Конституции Французской революции еще не знают парламентского правительства. Конституция 1789 года основана на отделении властей и потому с полным осознанием противопоставляет себе парламентскому правительству; точно так же конституция III года (1795). Конституция VIII (1799) года хотя и знает контрассигнацию правительственных документов министром и устанавливает, что между должностями министра и депутата нет несовместимости, так что возможна тесная взаимосвязь правительства и парламента; тем не менее эти возможности и подходы парламентской конституции не получили развития в абсолютизме наполеоновского господства.
2. Напротив, с концом наполеоновского господства в 1815 году немедленно выдвигается сконструированная по английскому образцу программа парламентаризма, литературными герольдами которой были Шатобриан и Бенжамен Констан. Хартия 1814 года говорит об ответственности министров при государственной измене и подкупе, то есть обосновывает ответственность в форме юстиции. Однако форма юстиции несовместима с сущностью непосредственного политического влияния. Шатобриан развил в 1816 году следующие принципы парламентаризма: единое министерство (system homogene) с солидарной ответственностью перед большинством палаты депутатов, поскольку она «является важнейшим органом общественного мнения»; министерство должно отчитываться перед палатой, если не получит большинства. Практика Людовика XVIII учитывала большинство палаты. Его наследник Карл X был свергнут Июльской революцией 1830 года.
Конституция 1830 года не содержала нового ясного определения относительно независимости правительства от парламента, а лишь повторяла Хартию 1814 года. Тем не менее развился принцип постоянного учета соответствующего парламентского большинства, и правительство Луи Филиппа считалось примером парламентской монархии. Это не смогло предотвратить острых споров по поводу полномочий короля.
Согласно Гизо парламентаризму достаточно, чтобы министры были ответственными, а в остальном королю оставлялась возможность продвигать свое понимание, тогда как Тьер уже в 1829 году провозгласил формулу, которую он повторял в 1846 году во время знаменитых дебатов в палате: le roi r?gne et ne gouverne pas, то есть король должен воздерживаться от любого предметного влияния на политику. Данный спор, который представляет интерес также применительно к нынешнему парламентскому состоянию в Германии и показывает многозначность выражений об «ответственности», не был разрешен, а был прекращен в результате свержения буржуазного королевства во время революции 1848 года.
3. Бельгийская конституция 1831 года также считается конституцией парламентской монархии, хотя она, что касается текста конституционного закона, мало отличается от конституционной монархии германского стиля. «Различие находится не в ее определении закона, а в ее применении в общественной национальной жизни. Она есть привычное правило и живет духом конституции; буква ничего не говорит об этом» (Errera. Das Staatsrecht des K?nigreichs Belgien, 1909, S. 58). Согласно конституционно-законодательному регулированию (ст. 63, 64), министры «ответственны» и посредством своей контрассигнации актов короля принимают на себя ответственность. Этого было достаточно в качестве законодательного основания парламентского правительства. Однако здесь «ответственность» в отличие от ответственности в случае процесса в форме юстиции (обвинение палаты депутатов перед кассационной палатой согласно ст. 90) означает политическую зависимость, предпосылки и воздействие которой подробно не регулируются. Но из нее выводили необходимость согласия кабинета и большинства палаты и обязанность короля образовать новое министерство «после вотума недоверия по более или менее значительному вопросу», как и после изменения мнения, выраженного в результатах выборов. В сущности, все это привычная практика.
4. Французская конституция 1848 года создала должность президента государства, который должен быть независимым от парламента. Для его официальной деятельности она требовала контрассигнации министров, однако одновременно объявляла президента государства «ответственным». Из этой непосредственной ответственности президента можно заключить, что президент имеет самостоятельные политические полномочия, поскольку лишь таким образом его ответственность получает некое содержание. Эта очень характерная для парламентской системы неясность приводила к ожесточенным дискуссиям о том, в какой мере президент может руководить политикой и что, собственно, означает его «ответственность». Национальное собрание выразило притязание господствовать над «политической системой» и ссылалось на то, что это относится к сущности парламентского правительства. Когда законодательное собрание выразило министрам порицание, президент государства уволил министерство, но одновременно подчеркнул, что он самостоятелен в своих политических решениях, поскольку является ответственным. Интересный спор не был доведен до конца, а прекращен посредством государственного переворота: Луи Наполеон 2 декабря 1851 года распустил Национальное собрание, хотя подобный роспуск был запрещен конституционно-законодательным образом. Согласно новой конституции от 14 января 1852 года, санкционированной всенародным голосованием, Наполеон ill сначала как президент, а затем как император являлся руководителем политики Франции. Конституция 1852 года была прямо антипарламентской, министры были ответственны лишь перед главой государства, не существовало солидарности министерства как целого. Тем не менее постепенно делаются уступки парламенту: сначала были разрешены «адреса» парламента в качестве ответа на ежегодную тронную речь императора. В постановлении сената от 8 сентября 1869 года говорится: «Министры зависят только от императора. Они ответственны. Только сенат может в их отношении объявить статус обвиняемых» — положения, неясность которых очевидна.
Незадолго до начала войны 1870 года в конституции от 21 мая 1870 года признавалась полная ответственность министерства (ст. 19). Это считалось введением парламентского правительства, хотя одновременно вновь подчеркивалась независимая ответственность императора: император «ответственен перед французским народом» (ст. 13). Но и здесь спор не был завершен; после военного
