— Почти, — пробурчал я.
Тема была скользкая, и мне не хотелось решать что-либо без помощи и совета Лешего. Но Фомин надумал выяснить все именно сейчас. Черт побери, как некстати!
— У нас десять мест, — не спрашивая моего согласия, Фома приступил к делу. — Одно для тебя, другое для Загребельного, это понятно. Кто третий? — Староста Рынка подождал ответа ровно секунду, а затем с пониманием осклабился: — Ну да, конечно, девку ты свою возьмешь и братца ее. Кто ж их на погибель оставит?
Тут у меня в груди похолодело. Цирк-зоопарк, вот оно и решилось! Лиза с Пашкой все рвались со мной, а я постоянно уходил от ответа. Все хотел их уберечь, оградить от ужасов Проклятых земель. А теперь что получилось, придется брать? Сейчас мы полностью зависим от Фомина. Да что там мы! Так уж вышло, что весь мир зависит от этого сукиного сына. А он тут же почует неладное, только заикнись я о том, что хочу оставить свою подругу и ее брата. Можно, конечно, попробовать разыграть комедию. Сказать, мол, надоела девка и все такое прочее… Только тогда уж очень нелогичным будет выглядеть наш вчерашний штурм «Центрального». Возникнет вопрос, для кого ж это мы так старались?
— Возьму, — словно через силу вдохнул я. — Конечно возьму.
— Кто следующий? Этот однорукий?
— Он авиационный инженер, тот кто может разобраться в устройстве корабля ханхов.
— Святое дело, не спорю, — согласился Фомин. — А вот старик…
— Старик еще круче Блюмера. Энергетика, автоматика, управление. Все может. Да к тому же крепкий он еще.
— Вижу ты хорошо подготовился, правильных людей насобирал, — похвалил Фома.
— Таких людей сейчас днем с огнем… — подтвердил я. — Я их целый год искал. — Ложь должна была придать еще больший вес всему нашему проекту.
— Итак шестеро, — подсчитал Фома.
— Ты забыл Нестерова и Мурата, человека Загребельного.
— Мент… — процедил сквозь зубы бывший вор. Он словно и не заметил кандидатуры Ертаева.
— Нестеров мой друг и не раз спасал мне жизнь.
— И силен как бык, — в устах Фомина это качество милиционера выглядело как серьезный недостаток или даже проблема.
— И дружит с головой.
Я напомнил Фоме, что прошлое теперь не в счет. Он понял и ухмыльнулся:
— Рисковый я парень, раз в такую бригаду подписался.
— Выбора у тебя просто нет, — может и зря, но я все же опустил хозяина рынка.
— Выбор всегда есть, — это была угроза, пусть не явная, замаскированная, но все же угроза.
Обменявшись любезностями, мы вернулись к списку кандидатов. Оставалось всего три места. Два из них были за Фоминым и Петровичем. А вот третье…
— Говорят подполковник потерял своего человека? — Фомин оглянулся, пытаясь отыскать Загребельного. — Сегодня с утра бегал по всему поселку и расспрашивал о каком-то Ертаеве.
Хозяин рынка проявил завидную осведомленность, подозрительную осведомленность. Не удивительно, что я вспылил:
— Если это ты, сука…
— Охолонь, полковник, — Фомин был невозмутим. — Если бы я и захотел от кого-то избавиться, то явно не от этого чурки. Мент хотя и здоровый, но против пули все равно не устоит. А постреливают у нас тут, сам знаешь, частенько. Никто бы даже внимания не обратил.
Довод был железный, а главное произнес его Фома абсолютно спокойно, даже с уверенностью в своих словах, в своей правоте.
— До завтрашнего утра Мурат еще может и объявиться, — я собрался и заставил себя рассуждать логически.
— А если не объявится?
— Возьмем твоего «Кулибина», — пришлось сдаться. — Надеюсь он специалист не по части выпиливания лобзиком.
— Сейчас сам увидишь, — Фомин хохотнул и позвал стоявшего невдалеке охранника. — Найди Клима. Он где-то здесь должен быть.
— Клим? — я вдруг понял о ком идет речь. — Ты про Клименко что ли говоришь?
Облик бригадира слесарей невысокого сухощавого мужичка лет сорока тут же возник у меня в памяти. Простой и похоже бесхитростный человек. Ну а то, что работает у Фомы… Так здесь многие работают, и далеко не все из них бандиты.
Пока я все это соображал, прибежал охранник.
— Владимир Павлович, — отдуваясь начал он. — Нету больше Клима.
— Как нету? — раздраженно фыркнул хозяин рынка.
— Его в дыру затянуло. Ну ту самую, которая здесь образовалась. Два человека это своими глазами видели. Подтвердить могут. Хотите я их пригоню?
Фомин ничего не ответил, только отрицательно покачал головой. Охранник увидел в этом знак отказа, а мне показалось, что движение это было бессознательным, спонтанным, будто рефлекс. Так человек реагирует когда не хочет или не может поверить в происшедшее.
— Это мой водитель был, — наконец произнес он. — Еще с тех времен… еще с банка. Не думал я, что Климу умереть доведется вот так… жутко.
Я конечно же мог сказать, что уже давно не видел ни одной тихой спокойной смерти, добавить, что возможно Клименко еще жив, где-то там, на другом конце вселенной. Да только счел все эти разговоры пустой тратой времени. Все это не самые важные сейчас темы.
— Ну что, убедился? — громкий голос Лешего заставил нас обернуться. — Убедился, я говорю, что аномалия и впрямь была? — Андрюха продолжил прерванный разговор с того самого места, на котором его позвал один из слесарей.
Подполковник приближался, и в неверном свете чудом уцелевших ламп стало заметно, что он что-то перебрасывает из ладони в ладонь. Иногда этот предмет словно оживал, разбухал, становился облаком, которое вспыхивало сотнями золотистых искр. Когда Леший подошел совсем близко, я с удивлением понял, что у него в руках совсем не какой-то там цельный предмет. Андрюха пересыпал из ладони в ладонь пригоршню крупных металлических опилок цвета светлой бронзы. Загребельный не очень-то заботился об их сохранности, и часть металлического песка летела на пол при каждом новом броске.
— Что это ты приволок? — Фома прищурился, разглядывая странный золотистый порошок.
— Мусор. Грязно тут у вас. — Загребельный поднял кулак с зажатыми в нем опилками на уровне лица, а затем, потихоньку разжимая пальцы, позволил сверкающей струйке пролиться на пол.
Я смотрел на это действо с полным равнодушием. Человек привыкает ко всему, даже к такой штуке, как покушение на свою жизнь. Какая это уже была попытка? Третья или… нет, если считать и тот прибор, что подобрал разведчик из Дома «Ашан», то уже четвертая. Единственная деталь, которая меня все еще продолжала интересовать, так это как он сюда попал?
Когда металлический песок иссяк, Андрюха демонстративно обтрусил руку об руку.
— Грязно тут у них, — повторил он, обращаясь уже конкретно ко мне.
— Ну уж извини, прибираться мы сейчас не будем, — прорычал Фома. Он не разглядел в поступке Загребельного ничего кроме стремления в очередной раз уколоть его самолюбие.
— Это точно, сейчас уже ни к чему, — согласился подполковник и ботинком расшвырял рассыпанные по полу опилки.
Чтобы отойти от этой непонятной, а потому раздражающей Фому темы, я громко сказал:
— Слушай, Владимир Павлович, раз уж Клименко накрылся, ты проинформируй рабочих, что я остаюсь за главного. И еще скажи, работать будем сколько потребуется, может даже до утра.
Фому похоже проняло, что я назвал его по имени и отчеству, первый раз назвал за более чем сутки знакомства.
— Скажу, — угрюмо пообещал он.
— А что там у нас с припасами? — напомнил Загребельный. — Кажется это твоя забота была?
