другое, то, что сотворила из аморфной живой массы вселенская энергия жизни. И теперь он часть этой энергии, ее материальное воплощение в мире живых существ. А раз так, тогда помогай, родная!
Строгов открыл свое естество для безбрежного жизненного потока. Это был транс, в котором не существовало ни его самого, ни пространства, ни времени. Одна чистая энергия. Он качал ее и щедро вкладывал в умирающее тело друга. Энергии не хватало, но Великий Учитель сыскным псом выискивал ее и, завладев найденным сокровищем, продолжал реставрировать едва теплящуюся жизнь. Николай был готов творить это чудо вечно, когда вдруг из небытия его выдернула чья-то дрожащая рука.
– Э, ты что, сдурел, лейтенант? Что творишь?!
– А? Что? – Николай с трудом вышел из энергетического коллапса.
– Ты нас всех чуть не прикончил! – Пери с трудом дышал.
Как такое могло произойти? Строгов в ужасе огляделся по сторонам. По корсиканцам как будто прошелся тропический ураган. Растерянные, перепуганные и подавленные, они едва держались на ногах. Те, кто сохранил побольше сил, пытались уйти как можно дальше. Прочь от дьявола, который жадно пил их жизни.
«Стойте! Все нормально. Я не хотел…» – Облаченные в слова, эти призывы наверняка звучали бы неубедительно и как-то уж очень по-детски. Но, превращенные в подсознательный приказ Великого Учителя, они сумели остановить солдат.
То, что это самообман, Николай понял уже через мгновение. Корсиканцы не вняли его просьбе, они замерли совсем по другой причине. По широкому вестибюлю грузовой палубы кто-то приближался, и боевые шлемы «головорезов» засекли это раньше, чем затуманенный нечеловеческой усталостью мозг Строгова.
– К бою! – Пери пришел в себя первым. – Занять позицию. Луари, Шредер, какого хрена телитесь? Помогите Учителю спрятать раненого.
Все правильно. Строгов понял: что бы ни думали о нем корсиканцы, но у них один общий враг. Поэтому перед лицом грозящей опасности они вновь объединились. Конечно, от былого доверия не осталось и следа, но в спину ему «головорезы» стрелять тоже не станут.
Легардер дышал не так громко и судорожно, кровотечение уменьшилось, а состояние стабилизировалось. Естественно, не стоило воображать, что Виктору полегчало, однако он явно выдурил у смерти еще пару часов перемирия. Похлопав друга по руке, Великий Учитель устремил взгляд в прорезь прицела.
– Восемь целей, – озвучил Пери показания системы раннего обнаружения. – Идут плотной группой, даже не думают прятаться.
– Я их не чувствую, – процедил сквозь сжатые зубы Строгов. – Все, как в тумане.
Капрал словно не расслышал слов Учителя, всецело сосредоточившись на приближающемся противнике. Однако на мгновение он все же позволил себе ослабить контроль. Глянув на лейтенанта, Жорж спросил:
– Командовать сможете?
– Всем приготовиться! – общий приказ Строгова послужил ответом капралу. – Как только подойдут, огонь без команды.
С нарастающей тревогой корсиканцы ждали. Каждый из них понимал, что творится что-то странное. С чего это враги решили поиграть в благородство? Все смертоносные ловушки отключены, и теперь они жаждут сразиться лицом к лицу. Беспокойство достигло апогея, когда слит опознал три цели: «свои». После этого открытия голова окончательно пошла кругом.
– Всем спокойно! – Казалось, Пери был единственным, кто четко разобрался в ситуации. – «Свои» это еще ни о чем не говорит. «Свои» – это значит, что у них наши шлемы, а шлемы могут быть надеты и на оборотней.
Жорж ошибается. Николай не успел произнести это вслух. Только подумал. Подозрение Пери разрушил гремящий из неожиданно ожившего эфира голос:
– «Головорезы», внимание! Не стрелять! Все нормально. Это я, лейтенант Грабовский.
Минуту спустя слова Марка подтвердились. Он, Рутов и Лекомп во главе небольшой группы яйцеголовых показались в конце палубы. Заметив лежащие на полу тела, они закинули винтовки за спины и перешли с шага на бег. Николай совершенно отчетливо слышал, как на ходу Грабовский безапелляционно приказал одному из яйцеголовых: «Фил, свяжитесь с полковником Грабовским. Здесь раненые. Пусть готовят лазарет».
Глава 19
– Марк, ты понимаешь, что, принимая вас на борту своего корабля, я совершаю военное преступление? – Полковник Джонатан Грабовский мерил шагами свою каюту.
– Ну что ж, расстреляйте любимого племянника. – Марк развел руками, заменяя этим фразу «что сделано, то сделано». – Ваша контора уже почти год пытается прикончить меня.
В словах лейтенанта сквозил такой упрек, что дядя Джон вскипел:
– Да не должна была ваша распроклятая рота оказаться на Агаве. Понимаешь? Не должна! – Последнее слово полковник произнес с жаром и почти по слогам, как будто хотел, чтобы оно поглубже засело в голову его беспутного племянника. – Куда вас черт понес?! Летели бы себе на Теос, как планировали в самом начале. Порылись бы там в горячем песочке, нюхнули местной дури – и назад домой. Так нет же, вас принесло именно сюда!
– Мы выполняли свой долг.
Марк не думал защищаться. Он просто ляпнул то, что обычно говорят в таких случаях. Когда не знаешь всей правды, нет смысла яростно отстаивать собственную правоту. Гораздо разумнее провоцировать своего собеседника, а самому просто молчать, слушать и запоминать. Метод под названием «благородный дурачок» сработал. Дядюшка Джонатан аж затрясся от возмущения:
– О каком долге ты говоришь? Перед кем? Перед этим галактическим быдлом, которое спит и видит, как бы запихнуть нашу планету назад в каменный век?
– Вы специально перебили население девяти обитаемых миров, чтобы доказать, что земляне достойны звания цивилизованной расы?
Полковник ничего не ответил. И совсем не потому, что терзался угрызениями совести. Просто старый лис, который провел большую часть жизни в казарме, прекрасно знал ту черту, где заканчивается невинная болтовня и начинается военная тайна. Марк никакими уловками не смог бы пробить броню бывалого служаки. Единственной темой, которая оставалась доступной, являлась их семья.
– Дядя Джон, вы знаете, что с отцом? – Марк задал так долго мучивший его вопрос.
– С ним все в порядке. Он на нашей стороне. – Невидящим взглядом полковник смотрел куда-то вдаль, поверх головы Марка.
Хороший ответ. От обилия информации Марк даже опешил.
– Как, и это все, что я имею право знать?
– Пока да. – Полковник Грабовский встал, как бы подтверждая, что их беседа подошла к концу. – Иди, поговорим позже. Сейчас меня ждут дела.
Марк, как военный человек, не стал настаивать на продолжении разговора. Лейтенанты не спорят с полковниками, даже если они и родственники. Марк встал, отдал честь и, развернувшись на каблуках, двинулся к выходу. Однако, сделав два шага, он вспомнил, что статус «головорезов» на борту «Новой Невады» так и остается весьма неопределенным. Чтобы расставить все точки над «i», лейтенант обернулся.
Встретившись глазами с дядей, Марк ужаснулся. Боль, тоска и нестерпимое чувство вины переполняли взгляд старого солдата. Ясно было, что, глядя в спину племяннику, полковник на миг потерял контроль над своим железным самообладанием. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Оба понимали – существует нечто, о чем они так и не поговорили. Это нечто – страшная тайна, касающаяся их лично. Однако в тот же миг мужчины заключили молчаливый договор: Марк ничего не спросит, потому что дядя Джон ничего не ответит.
Марк Грабовский плохо соображал, куда идет. Ноги сами принесли его к двери медицинского блока. За ней обессиленные корсиканцы пытались прийти в себя после тяжелого дня. При виде офицера солдаты попытались встать.
