Шолом Алейхем!

Шолом Алейхем Шолом Алейхем!

Диалог

– Шолом алейхем!^[1]

– Алейхем шалом!^[2]

– Откуда едете?

– Из Варшавы.

– Чем занимаетесь?

– Я - еврейская газета.

– Как вас звать?

– 'Юдишес фолкс-цайтунг'. А вы, откуда вы?

– Откуда мне быть? Из Егупца.

– Чем вы занимаетесь?

– Чем мне заниматься? Я - еврейский писатель.

– Как вас звать?

– Шолом-Алейхем.

– Шолом-Алейхем? Жить вам, значит, миром и ладом!

– Того же вам и вашим чадам!

– Что же вы поделываете, пане Шолом-Алейхем?

– Что же нам поделывать? Пишем.

– Что пишем?

– Что нам писать? Что видим, про то и пишем.

– Что же дают вам писания, которые вы пишете!

– Что они могут дать? Горести, колики, слезы, обиды, муки, страдания, тревоги...

– И это все?

– Чего вы еще хотите?

– Я имею в виду...

– Почет? Без меры, без счета! Ни один писатель в мире не имеет столько почета, как еврейский сочинитель. Шутка ли, у евреев писатель, человек, который пишет!

– Вы это всерьез?

– А то что же? Шучу, что ли? Посмотрите-ка сами, что творится на наших юбилеях. Наилучшие пожелания от почитателей, от горячих поклонников и просто от усердных читателей летят со всех концов света, - из Касриловки, из Тунеядовки, из Тетеревца, из Затрапезовки, из Галаганишка, из Стрища, отовсюду! А корреспонденции, которые сам юбиляр печатает в газетах?! А пиршества, банкеты, тосты?! Море разливанное! А стипендии, а пожертвования, которые вносятся в это время на благо трудящихся земли обетованной!.. Вы шутки шутите, - какой почет оказывают еврейскому сочинителю?

– Нет, я не о том; я имею в виду...

– Заработок? Полон рот! Только бы хватило свободного времени вдобавок к тому быть еще и меламедом, лавочником, маклером, сватом или просто человеком, не отказывающимся от подаяний, способным ходить по домам и собирать деньги на издание своей книги. Вы шутки шутите с еврейским сочинителем? Еврейский сочинитель - свободный человек!

– Что значит свободный человек?

– Он свободен от всех благ и на этом и на том свете; он свободен от куска хлеба, от здоровья, от друзей, от жены и детей, от всех радостей жизни...

– Мне кажется, пане Шолом-Алейхем, что тут в вас уже говорит желчь, вы даже залезаете в дебри нетерпимости. ...Нехорошо это. Не к лицу еврейскому писателю, который пишет для народа, так обрушиваться на евреев. Еврей обязан все в жизни принимать с любовью и три раза в день произносить...

– 'Все к лучшему'?

– Конечно! Все к лучшему! А что было бы, если бы вы и того не имели? Какой вид мы имели бы среди народов, если бы сбросили с себя наш единственный кафтан? Разве есть у нас, кроме нашей литературы, иная одежда, чтобы покрасоваться в ней перед миром?

– Быть может, вы и правы.

– Как это 'быть может'? Наверняка! Но давайте поговорим о чем-нибудь более веселом.

– О поминках?

– Не то. У меня к вам...

– Просьба? Пропечатать кого-нибудь в газетах?

– Боже сохрани! У меня к вам небольшое дело.

– По части сватовства?

– Нет... А впрочем, да, по части сватовства.

– Кто жених? Откуда невеста?

– Жених в Егупце, невеста в Варшаве.

– Далековато для сватовства. Как же их звать?

– Невесту звать 'Юдишес фолкс-цайтунг', а жениха - Шолом-Алейхем. Нравится вам план?

– Недурно. Только бы...

– Что 'только бы'?

– Только бы... Ничего...

– Не люблю недомолвок. Скажите, что вас смущает?

– Что может меня смущать? Ничто ни капельки не смущает меня! Одним словом, чего вы хотите?

– Хочу я вот чего. Раз я еврейская газета, а вы еврейский писатель, я хочу, чтоб вы писали, а я печатал.

– Что же мне писать?

– Фельетоны... Чтоб смеялись.

– Смеяться? Ведь плакать хочется...

– Вы можете плакать, только бы публика смеялась. Понимаете?

– Понимаю, как не понять? Вы хотите, чтоб я представился скоморохом, комедиантом, клоуном, шутом гороховым, словом забавлял публику...

– О! Только свяжись с еврейским сочинителем! Кто сказал - скоморох, комедиант, клоун, шут гороховый? Я только хочу, чтобы в ваших писаниях была и шутка, и прибаутка, и по плечу хлопок, и по заду шлепок. Словом, публике надо доставлять удовольствие...

– Чтобы все говорили: 'Черт бы побрал этого Шолом-Алейхема! Ну и язычок - онеметь бы ему! Ну и рученька - отсохнуть бы ей!'

– И еще я хочу, чтобы вы толком поговорили с нашими евреями, и именно на их наречии, на их родном языке, чтобы вы так и сказали им: вы, мол, такие и сякие, вы, дескать, и растакие и рассякие!.. То есть вы должны разделать их под орех, но красиво, чинно и благородно. Вы меня понимаете?

– Понимаю, как не понять? Вы хотите, чтобы мы с ними играли в ту игру, которая называется 'кошки- мышки'?.. Так и быть... Только бы...

– Что 'только бы'?

– Только бы... Ничего.

– Я же вам говорил - терпеть не могу недомолвок. Давайте прямо, что вас смущает?

– Что может меня смущать? Ничто ни капельки не смущает меня. Одним словом, чего вы еще хотите?

– Еще давайте им сценки...

– Чтоб они зевали?

– Рассказывайте им истории...