— А почему ты выбрала самые дешевые туфли? — спросила Робин, заглянув в пакет Кейт. — Алло! Это же «и-бэй»!
Брендовая Шлюха кивнула в согласии.
— Ты еще можешь их обменять, — предложила она, а на Кейт накатило страстное желание ткнуть в их личики своими новыми каблуками за то, что они заставили ее почувствовать манхэттенский синдром. Болезнь «всегда мало-мало-мало». Теперь она мучалась из-за того, что выбрала туфли за восемьсот пятьдесят долларов, а могла бы взять коричневые сапоги за три с половиной тысячи. «Я такая дура», — думала она. Теперь она никогда не получит удовольствия от самых дорогих в ее жизни туфель, потому что будет знать, что могла легко выбрать еще дороже.
Уже в редакции, в надежде на одобрение и последующее за ним облегчение, Кейт показала туфли Лейси.
— Ты, должно быть, шутишь, — качая головой, сказала Лейси. — Немедленно верни их обратно, а не то репутация издания будет подмочена, потому что какую бы статью мы не написали, все скажут, что «Диор» купил ее за пару сапог.
Отчасти Кейт рада, что не выбрала более дорогую пару туфель, но в основном она в ужасе оттого, что, не проработав здесь и месяца, уже получила выговор. Она рассказала Лейси, что Брендовая Шлюха взяла аж три пары дорогущих туфель.
— Ну, она человек конченый, — ответила та. — Ее все равно всерьез никто не воспринимает.
Лейси пояснила, что отец Брендовой Шлюхи — давний лечащий врач издателя «Экзаминер» Генри Карнеги, и этим его доченька заслужила «статус священной коровы». Ее не уволили, когда она пыталась вернуть подарочную сумку от модного дома «PR», в которой товара было на тысячу шестьсот пятьдесят долларов, причем настаивала на получении денег за нее.
В редакции даже стало модно собирать и распространять самые нелепые слухи о Брендовой Шлюхе. Пару недель назад Лейси пересказала свежайшую сплетню: мол, когда Брендовая Шлюха занимается в спортзале степом, то видно, что один из имплантатов в ее груди смещен. А еще Лейси делала депиляцию ног в салоне, который Шлюха постоянно продвигала в своих статьях. Вернувшись с процедур, она прошептала:
— Владелец сказал, что они так ее ненавидят, что, когда она приходит на микроподтяжки лица, ну, которые делают слабыми импульсами тока, то работники иногда даже не включают машину.
Кейт положила туфли обратно в пакет.
— Не стоит становиться журналисткой по образу и подобию Брендовой Шлюхи, — добавила Лейси, листая «Вименс Веар дейли». — Когда нам нужна серьезная статья о моде, мы поручаем ее вольнонаемному журналисту, потому что эта дурочка испорчена ПНД.
— ПНД?
— Подаренным Нам Дерьмом. Но ты этого от меня не слышала, — сказала она. — Меня вполне устраивают отношения с ней, как с заклятой подругой.
— С заклятой подругой? — переспросила Кейт, жалея, что не может записать все сказанное.
— Держи своих друзей близко, а врагов и того ближе, — ответила Лейси и подумала, что Кейт так скучна, что если вдруг пожелает скрыться от кого-либо, ей для этого надо будет стать прямо перед этим человеком — тогда он точно не заметит ее. — Но никогда, слышишь, никогда не упускай из виду заклятого друга.
Самые блестящие дамы были восхищены обувью от «Диор», презентацию осенней коллекции которого устроила в помещении модного дома «PR» Бесси Гордон. Лучшими были признаны коричневые замшевые сапожки с красной шнуровкой за три с половиной тысячи долларов — их захотели даже наследницы косметической империи — сестры Эрин и Джейн Лаудер, которые их и получили. Аманда Рокфеллер решила рискнуть и взять себе черные туфли на высоком каблуке с корсетной шнуровкой за восемьсот шестьдесят долларов. «Мой муж будет в восторге! — щебетала она в интервью Робин Пирс. — Это лучшая вечеринка недели!»
Сегодня Тим чувствовал себя так, словно в руке у него бейсбольная перчатка и он так и ловит свистящие в воздухе темы. Брошенных, разведенных и уволенных поставщиков слухов, звонивших в «Колонку А», чтобы разразиться потоком сальных новостей о тех, кто их бросил, с ними развелся или их уволил, в избытке — всего за час работы Тим набрал сплетен выше крыши. Сегодня ему не нужны ни хитрость, ни чтение личных дневников в Интернете, ни приглашение агента на обед или копание в новостях о сделках с недвижимостью — бюллетень с этими сводками доставлялся прямо ему на стол, и газета платила за него огромные бабки. Случалось, конечно, материалы сами шли в руки: читаешь, например, о том, что Джулиана Мур приобрела новый загородный дом, и тут же из бюллетеня узнаешь, где и по какой цене. Тим не стал бы указывать в своей статье адрес звезды только в двух случаях: если агент ньюсмейкера даст ему информационную взятку в виде адреса другой звезды или если редакция получит официальное уведомление от адвоката знаменитости о том, что за ней охотится маньяк-поклонник. А бывали дни, когда приходилось попотеть, обзванивая всех своих информаторов и предлагая каждому: «Расскажи-ка мне о тех, кого ты ненавидишь, и я помогу тебе в твоей ненависти».
Тим поднял трубку и, услышав женский голос, сразу же пожалел, что не предоставил возможность отреагировать автоответчику.
— Это Тим Мак из «Колонки А»?
Собеседница утверждала, что работает в департаменте управления человеческими ресурсами тупейшего журнала из Нью-Джерси о знаменитостях. Вот если из подобного издательства звонит редактор, то еще можно надеяться на лучшее — такая шишка всегда предложит нечто соблазнительное.
— Нам очень нравится ваша работа, и потому мы хотели бы пригласить вас на собеседование, открыта вакансия исполнительного редактора нашего издания.
Любой журнал, стремящийся заполучить Тима на должность исполнительного редактора, не может быть хорошим. За пять лет он не написал статьи длиннее ста пятидесяти слов. И что, интересно, случилось с бывшим исполнительным редактором? Может, стоит об этом написать?
— Сколько будете платить? — спросил он, занеся руку над кнопкой сброса звонка и откашлявшись очередной порцией крови. Нет, он обязан прекратить курить. Хотя бы на пару дней.
— Ну, на эту тему рановато пока говорить, однако, заверяю вас, это шестизначная цифра.
Шесть цифр, чтобы горбатиться на дерьмовый журнальчик в Нью-Джерси, где никто ему не перезвонит, где ему придется выслушивать паршивого репортеришку, рассказывающего об открытии нового клуба? Редактировать статьи о новом бикини Джессики Симпсон? Он хоть и нищ и мучим скукой, но не настолько.
— Простите, но меня устраивает моя нынешняя должность, — ответил он, развернув леденец от кашля. — Но я благодарю вас за то, что вспомнили обо мне.
Он положил трубку и принялся за чтение письма от одного из пяти агентов, которые действительно умеют играть по-настоящему: в обмен на статью агент предложил Тиму билет ценой пять тысяч долларов на благотворительный вечер в следующем месяце, вести который будет Джулия Стайлс. В ответ Тим написал: «Если Джулия Стайлс отсосет у меня, и по билету я смогу провести с собой еще одного человека, я согласен».
Он вновь автоматически ответил на звонок.
— Это «Колонка А»? — полушепотом спросила дама.
Понятно, любительница.
— Нет, милочка, это ФБР.
Она не понимала юмора, и ему пришлось спешно сменить тембр голоса, изобразив «приятного парня».
Дама рассказала, что ее бывший дружок — Энди Биллингс и что в прошлые выходные, когда он был уверен, что она в Нью-Йорке, она застала его в Майами, в бассейне свежеприобретенного отеля, в разгар оргии с его подчиненными.
— Мне это нравится, — сказал Тим, не совсем понимая, однако, что подвигло ее поделиться информацией.
Дама вдруг призналась, что это был далеко не первый случай, когда Биллингс не пригласил ее на гулянку, и что она порвала с ним именно поэтому. Игра шла так, как Тиму удобно, — есть обида, есть
