Маисовых цивилизаций, а значит, цивилизаций досуга.
Ее относительно свободное от забот о хлебе насущном население представляло собой несравненный потенциальный резерв силы на службе господствующей системы, чтобы строить теокали и добывать серебро в рудниках Сакатекас или Потоси. Тем более что людские резервы, все еще существовавшие вблизи контролируемых зон, избавляли от необходимости оплачивать издержки производства, а также человеческого воспроизводства. Индейцы испанской Америки, численность которых стабилизировалась с 1550 по 1750 год едва ли не на постоянном уровне (10 млн. человек) на площади от 1,5 до 3,5 кв. км, представляли собой потенциальную экономическую силу, эквивалентную приблизительно 20 млн. человек в других местах. Эта великая дополнительная сила Европы способствовала накоплению к исходу Нового времени критической массы, давшей толчок цепной реакции сдвига в приросте населения с конца XVIII века.
Одно несет в себе другое, глобальный объем экспортируемых из Америки в Европу сокровищ в начале XVII века увеличил степень притягательности испанской Америки для Европы. Официальный объем экспорта рассчитал Гамильтон на основе отчетов Casa de Contratacion: 2 192 тонн серебра, 8,9 тонн золота с 1611 по 1620 год; 2 145 тонн серебра, 3,9 тонн золота с 1621 по 1630 год; если учесть контрабанду, потери (88 тонн серебра, доставленных разом Питом Хейном в Амстердам после Матансаса), торговлю в пределах досягаемости копья — т. е. те обмены, которые, несмотря на правила, зачастую совершали вдоль американских берегов иностранные суда, это составит еще почти 400 тонн серебряного эквивалента, которые Америка ежегодно вливала в европейскую экономику, и более 40–50 тонн, которые уходили через Филиппины для поддержания непосредственного влияния классической Европы на всем Дальнем Востоке. Чтобы питать эту огромную машину, ежегодно требовалось около 450 тонн ртути. Индейская Америка, не вполне излечившаяся от микробиологических последствий завоевания, быстро истощалась, поддерживая этот путь в ад.
В 50—60-е годы XVII века Америка, если все тщательно взвесить, уже вряд ли поставляла в Европу и половину того, что она производила на 50 лет раньше. Классическая Европа за пределами Европы достигла своего потолка и сдавала свои позиции вплоть до нового подъема 90-х годов.
В конце XVI века Бразилия насчитывала всего лишь 57 тыс. жителей, фактически 25 тыс. белых — и это уже много. Это чуть меньше четверти от тех 120 тыс. белых, которые, как можно со всем основанием предположить, населяли всю испанскую Америку; 19 тыс. покоренных индейцев, 14 тыс. черных. В 1610 году в Бразилии насчитывалось 230 сахарных мельниц, в 1629-м — 346 (70 на юге, 84 в центре, 192 на севере). К 1630 году население составляло около 120 тыс. жителей.
В 1620 году французской Америки еще не существовало; что касается английской Америки, то это был всего лишь некий ее прообраз в несколько сотен квадратных километров: 1612 год — Джеймстаун, 1620-й — Плимут. За прообразом Виргинии на 37-й параллели — прообраз холодной Новой Англии на 42° северной широты. Менее 20 тыс. душ в 1620 году.
К 1630 году Америка (10 млн. душ, в т. ч. 500 тыс. белых, 2 млн. кв. км) оставалась крупным, находящимся под угрозой козырем иберийской державы.
В течение еще 20 лет, изо всех сил пытаясь отвоевать протестантский Север, испанская держава продолжала пускать пыль в глаза.
Граф-герцог Оливарес, свежеиспеченный испанский гранд, с 16 марта 1621 года повелитель безграничной монархии, отчасти возобновил политику Филиппа II (на фронте католицизма, но не христианства, против турецкого Средиземноморья). Прямо или опосредованно он контролировал западный бассейн Средиземного моря, часть Индийского океана, Дальнего Востока и Америки. Вот почему в недвусмысленном политическом плане и в более тонком плане культурном не прекращались попытки еще раз возвысить Средиземноморье.
Средиземноморский Запад прошел свою высшую точку около 1600 года. В конце XVI века Италия достигла показателя 44 чел. на кв. км (Франция — 34 чел. на кв. км, Пиренейский полуостров — 15,6) — чрезвычайная плотность населения. По данным К. Ю. Белоха, численность населения Италии выросла с 11 млн. 591 тыс. жителей в 1550 году до 13 млн. 272 тыс. в 1600-м, чтобы в 1650-м вновь сократиться до уровня чуть ниже 11 млн. 543 тыс. Уровень 1600 года был вновь достигнут в 1700-м (13 млн. 373 тыс.).
Эта Италия, богатство которой истощалось (Сицилия отошла к Испании около 1550 года, в 1600 году она дорогого стоила), была наполовину прямо подчинена Испании. Шесть миллионов двадцать три тысячи жителей около 1600 года (Неаполь — 3 млн 320 тыс., Сицилия — 1 млн. 130 тыс., Миланское герцогство — 1 млн. 240 тыс., Сардиния — 330 тыс.). Венеция полностью освободилась от Испании (1 млн 820 тыс.). Зависимая территория в 3–4 млн душ вклинилась между Венецией (en
В великой монархии Италия имела вес вполне сравнимый со значимостью Пиренейского полуострова. Миланское герцогство с опорой на дружественный Генуэзский банк, отделения которого обеспечивали доступ в северные каналы американских сокровищ, было второй после Нидерландов военной базой империи. Оно давило на державшуюся в стороне Венецию, на Фландрию, через дружественные альпийские долины и Бургундское графство оно поддерживало Вену и реконкистские стремления католической Германии.
Источник силы в XVI веке, Италия была плохо управляема.
Одна Италия с конца XVI века переживала кризис. Итальянское процветание увядало не так стремительно, но столь же очевидно, как и процветание иберийское. Венецию это затронуло первой и глубже всего. Общий упадок начинается с последних десятилетий XVI века: 60 крупных кораблей в 1567 году — и только 20 в 1595–1600 годах. Естественным образом процветающему кораблестроению на смену приходит кораблестроение, искусственно поддерживаемое государством. На рубеже веков Венеция предпочитала фрахтовать иноземные корабли — новое самоограничение: Венеция перестала покупать, она ограничивается наймом. Где-то в 1630-е годы венецианские коммуникации с восточным бассейном Средиземного моря вынуждены были функционировать в жестких рамках конвоированного судоходства. Венецианский штандарт перестали уважать в заливе и за его пределами. Упадок в производстве бархата, упадок в производстве зеркал, стекла — венецианская техника уже не поспевает за XVII веком.
Закат Венеции, наиболее очевидный среди всех итальянских земель (это доказывает относительное снижение демографической эволюции: с 15 до 12 % в течение века), — это еще и упадок мусульманского Средиземноморья.
Остальная Италия последовала за Венецией и покачнулась в третьем десятилетии XVII века. Руджеро Романо показал значение для Италии экономического кризиса 1619–1622 годов. Кризис 20-х годов подготовил биологическую катастрофу 1630 года, ставшего отправным пунктом неумолимого итальянского упадка. Ее удар был неравномерным, север пострадал больше, чем юг. Поражена была именно Северная Италия, оживленная, участвующая в крупной коммерции и большой политике Италия. Юг и архаичные острова парадоксальным образом образовали защищенный сектор. Согласно расчетам Белоха, численность населения Северной Италии фактически сократилась с 5 млн 412 тыс. жителей в 1600 году до 4 млн 254 тыс. в 1650-м — падение на 21,5 %. Происходит сокращение на 420 тыс. жителей в Венецианской твердыне, на 340 тыс. в Миланском герцогстве, примерно на 100 тыс. душ в Монферрате и на столько же в Пьемонте, на 90 тыс. душ на территории Генуи. На юге сокращение было менее жестоким: с 6 млн 235 тыс. до 5 млн 588 тыс. в Папской области, Сан-Марино и Неаполитанском королевстве — 10,5 % против 21,5 %, меньше половины. На островах, защищенных от чумы, рост продолжался: 1 млн 250 тыс. человек в 1550 году, 1 млн 625 тыс. в 1600-м, 1 млн 700 тыс. в 1650-м.
Италия, оказавшаяся непосредственно под испанским владычеством, была почти равномерно поделена на три различных в демографическом отношении сектора (север, полуостров, острова): Миланское герцогство на севере, Неаполитанское королевство на юге, Сицилия и Сардиния в защищенном островном секторе. Ее демографическая эволюция около критического десятилетия 1620–1630 годов была сравнима со среднеитальянской. С 6 млн 23 тыс. человек до 5 млн 275 тыс., сокращение с 1600 по 1650 год составило порядка 12 %; для полуострова в целом соответственно: с 13 млн 272 тыс. до 11 млн. 540 тыс. — 13 %.
Итальянский полуостров переживал в 1600–1620 годах свои последние добрые дни. Два наиболее жестоко пораженных сектора находились на востоке (Венеция, сокращение на 23 %) и западе (Генуя, тесно связанная с испанским процветанием, ее банк обслуживал империю, — сокращение на 20,5 %).
