Цивилизация классической Европы

леса душила их сильнее всего. Много железа проходило через Зунд, где транзитная пошлина позволяет частично установить количество перевозимого. В конце концов подобная ситуация стала нетерпимой.

* * *

Однако основной сдвиг произведет не металлургия. Хотя она была первой отраслью, пришедшей в движение с самого начала XVIII века, ей еще недоставало веса, чтобы сыграть роль пускового механизма.

Общеизвестна классическая история первой крупной технической новации, возвестившей об основном сдвиге: коксовая плавка. Англия стояла перед двойственной проблемой недостатка населения (5,5 млн. в начале XVIII века) и нехватки леса: в 1700–1720 годах английская черная металлургия переживала спад. Такова ситуация крупного традиционного региона Forest of Dean, занимавшегося производством с римской эпохи и почти полностью опустевшего в 1720–1730 годы. Англия начала XVIII века эволюционировала к решению проблемы за счет импорта полуфабрикатов. Индустрия передела Бирмингема и Шеффилда, вынужденная импортировать шведское или русское железо, уже не могла обеспечивать себя по низким ценам. Серьезный вызов в стране, где рабочие руки становились несколько более дорогостоящими, чем на континенте. Отсюда идея прибегнуть к каменному углю. Использование каменного угля в качестве топлива для домашних очагов в районе Шарлеруа восходит к III веку после P. X. Там же в деревне Маршьен впервые стали применять каменный уголь для разжигания кузнечного горна. Англия с ее прибрежными угольными бассейнами оказалась в замечательном положении. Около 1700 года английский уголь появился почти по всей береговой полосе вплоть до Средиземноморья как корабельный балласт или обратный груз для побочного употребления. Разумеется, Англия очень рано, с начала XVII века, следила за опытами Льежа по использованию каменного угля в качестве топлива. Но отсюда до использования каменного угля для переработки собственно руды, операции самой дорогостоящей, надо было сделать огромный шаг. Необходимым посредником стал кокс, обожженный уголь, очищенный от всех примесей, которые делают произведенный на каменном угле чугун и которые, в сущности, непригодны к употреблению. Метод изготовления кокса был запатентован в Англии в 1612 году. Тем не менее еще в течение целого столетия длится безрезультатный поиск методом проб и ошибок. Два человека, отец и сын квакерского семейства Дерби, Абрахам Дерби-отец (1677–1717) и его сын (1711–1763) создали экспериментальное, долгое время единственное в Европе предприятие в Коулбрукдейле. Первую достоверную фабрикацию несомненного и гомогенного кокса традиционно датируют 1709 годом; в 1720–1730 годах Абрахам Дерби-сын, разработав применение первых флюсов, преуспел в производстве первого чугуна на коксе, сравнимого по качеству с чугуном, выплавленным на древесном угле. Способу Дерби потребуется полвека, чтобы завоевать Англию. В мировом масштабе производство чугуна на коксе превзойдет производство чугуна на древесном угле не ранее 1860 года. Почти полтора столетия — такова живучесть предрассудка, полагавшего, что новый чугун был не того качества, как старый, традиционно оставляемый для особого применения.

Новые доменные печи, не имевшие теперь проблемы древесины и хрупкости древесного угля, растут ввысь. Начав с 4 метров, они достигли 6 метров в высоту к концу XVII века. В Англии с ее коксом они вырастают до 12 метров, а вскоре до 17,18,20 метров. Сдвиг затрагивает и производственное единство. Способ Дерби на первом этапе покорил район Шропшира, где расположен Коулбрукдейл. Отныне Бирмингем, опиравшийся на ресурсы Шропшира, уже не зависел от шведского железа. Около 1750 года начинается расцвет Мидлендса. На 250 кв. км находится богатый бассейн, где сосуществуют 65 угольных пластов (мощностью в 287 метров), руда (30 % содержания металла, 36–40 % — близ Дадли, между пятым угольным пластом и шестым, который к тому же является основным), глина и сульфиды (иначе говоря, сырье для флюсов). Эксплуатация каменного угля началась в Венсбери (25 тыс., затем 70 тыс. тонн в начале XVIII века, распространилась к востоку, на юг и в западном направлении) (Кингсвиндфорд и Хэйлсоуэн). Добыча руды возросла с 7–8 тыс. тонн в начале XVIII века до 60 тыс. тонн к концу века. Во 2-й пол. XVIII века Южный Стаффордшир соединился с Мидлендсом, затем с Южным Уэльсом, который вскоре их обогнал. Две первые уэльские домны, изначально гиганты, в Даулэйз и Сифартфа датируются 1759 и 1765 годами (по Морису Леви-Лебуайе).

Первые шаги XIX века начались отсюда. И тем не менее тихая революция 1720–1760 годов не сразу сгладила последствия падения традиционного производства из-за нехватки леса. Вот доказательство того, что даже в Англии, даже в 1760 году старая экономика продолжала доминировать. Производство будет снижатьсядо 1757 года(1757-й: 10 тыс. тонн чугуна, 12–15 тыс. тонн железа, треть общего потребления). С 1757 по 1806 год, за 49 лет, производство чугуна возрастает с 10 до 260 тыс. тонн. Увеличение как минимум в 26 раз за полвека — это и есть индустриальная революция. Вот еще доказательство, что вплоть до 1760 века даже в Англии продолжает существовать старая экономика. До самой середины XVIII века промышленность не испытывала недостатка в энергии. Вполне хватало воды вкупе с мускульной силой человека и животных и с помощью ветра (мощные мельницы, иначе говоря, ветряные с вертлюговой крышей датируются концом XV века). Рядом с шахтой, а значит, в тесной связи с металлургией, родилась паровая машина, символ новой эры. Оставим Дени Папена с его искусными опытами 1690 года, скорее спекулятивного, чем утилитарного порядка, в среде, которая оставалась глухой. Необходимостью была шахта с ее затоплениями, с ее насосами, а с конца XVII века и с огневыми насосами. Паровая машина Савари была запатентована в 1686 году. Ее отдача была низкой, применение опасным. Машина Ньюкомена (квакера, как и Дерби), запатентованная в 1705 году, очень медленно будет вытеснять машину Савари. Предыстория паровой машины покрыта мраком, но настоящая паровая машина, которая изменит лицо мира, еще впереди. Она будет связана с потребностями уже не только шахты, но и первых крупных мануфактур. Джеймс Уатт, Мэтью Боултон, Джон Уилкинсон: в 1769– 1796 годах паровая машина родилась благодаря соединению их усилий. Она открыла дверь в Новую Эру.

Общеизвестно, что индустриальная революция связана с текстильным производством, точнее, с хлопчатобумажным. Как и в металлургии, революция подготавливалась в мозгах, она делала свои первые шаги на нескольких экспериментальных предприятиях. Она удалась парадоксально сама собой — Франсуа Крузе это очень хорошо показал — за счет самофинансирования, получив вливание капитала, накопленного крупной колониальной торговлей, в результате малоподвижности раздробленного рынка, позволявшего долгое время существовать наслоению различных технологических эпох. Английская индустрия, которая в 1760 году работала по технологии XIX века рядом со средневековым ремеслом и реализовала продукцию по ценам 1760 года, представляла собой восхитительную фабрику капиталов. Неповоротливость раздробленного рынка — наследие прошлого, и его выживание в течение полувека обеспечат английской индустрии почти без поддержки извне рывок вперед.

Тогда великий Джон Кей, не получивший, слава богу, классического образования сын суконного фабриканта из Колчестера, в 1733 году в возрасте 29 лет изобретает знаменитый челнок, названный позднее «самолетным челноком»! Тем самым открывается решающий период. Технологический прорыв челнока Кея породил ряд проблем. Качество нити явно отставало. Повышение требований к нему вызывало и другие. Взрывная волна, произведенная изобретением челнока Кея, в благоприятной среде стала фейерверком Новой Эры. Четыре колесика, нить, связанная с рычагом, которым манипулирует ткач. За челноком последовала вязальная машина. Потом — чулки, нить, Аркрайт. Потребовалось слишком большое количество ниток, что привело к их нехватке. Начиная с 1735 года цена хлопка возрастает. В 1760 году Роберт Кей, сын Джона Кея, изобрел корпус, ставший прообразом станка Жаккарда. «Дженни» Харгривса была собрана в 1763–1767 годах. Революция перестала быть уже только квалитативной. Она уже не ограничивалась выдвижением идей, она глубоко проникала в вещи. Прядильная машина Кромптона 1779 года — это уже Новая Эра. Процесс пошел. Отныне ничто уже не заставит его отступить.

Но все это только в Англии. И все-таки, хотя инициатива поначалу была исключительно английской, эта великая революция XVIII века, несмотря на часто упоминаемую разобщенность старой эры, по- видимому, первоначально почти немедленно взволновала половину севера Франции и Нидерланды, т. е. технологически развитый регион континента. В пять лет с десятилетним интервалом Франция, привилегированная часть континента, следует этому ритму. Один пример: «’’Дженни” Харгривса была разработана в 1763–1767 годах, Холкер-сын вывез одну из Англии в 1771 году и велел скопировать во многих экземплярах в Руане и Сансе; Морган ввел ее в Дуэ в 1773 году, и она распространилась в деревнях от Дуэ до Нима.» (Морис Леви-Лебуайе).