Павел Шорников
Зона желаний
ГЛАВА 1
Капитан трансгалактического экспедиционного крейсера «Гея» Пол Эриксон несколько секунд пребывал в полной растерянности. Но никому из его людей, кто в эту минуту находился вместе с ним в рубке управления основного модуля, не пришло в голову, что капитан впервые не может найти выхода из сложившейся нештатной ситуации. Со стороны казалось, будто Пол спокойно взвешивает все «за» и «против», прежде чем принять окончательное решение. Взгляд Эриксона был устремлен на главный терминал, на котором медленно вращалась, переливаясь всеми оттенками зеленого, планета Алдан. Над ее горизонтом, ярко сияя, зависла крупная звезда — крейсер «Селена», ведомый «Геи». Там, на «Селене», тоже напряженно ждали, что скажет капитан и начальник всей экспедиции — Пол Эриксон.
Правее «Селены» медленно всплывал над Алданом один из трех его спутников — планета Веера, нежно-голубого цвета, с изумрудными пятнами материков. Вокруг Вееры, подмигивая миллионами огней, вращался орбитальный пояс: научные станции, промышленные комплексы замкнутого типа, космоверфи, пересадочные станции, зоны развлечений, но в основном жилые стационары. Вполне мирная картина. И казалось, капитан любуется и не может налюбоваться ею. Но так только казалось.
На самом деле мысли Эриксона были сейчас далеко в прошлом, в том прошлом, где он еще не был капитаном, а всего лишь рядовым десантником, входившим в состав специальной штурмовой группы; где Алдан не был еще его домом, а был всего лишь вражеским объектом первого типа; где орбитальный пояс Вееры представлял собой обыкновенный непроходимый пояс астероидов. И задание тогда у них было совсем другое: уничтожить космический док, в котором выращивалась будущая «Гея». Тогда они попали в засаду. Из полутора сотен десантных капсул уцелела лишь жалкая горстка. О выполнении задания никакой речи уже быть не могло. «Уходим!» — приказал командир группы, капсула которого тут же была атакована и уничтожена. В самую драматическую минуту Эриксон взял команду на себя и увел оставшихся в живых десантников за собой в пояс астероидов. Это походило на коллективное самоубийство… Но именно такой неожиданный маневр спас жизнь всем, кто последовал за ним… Тогда было проще. Тогда была война. А сейчас… От слов, которые должен был сказать сейчас Пол, зависела жизнь экипажей двух трансгалактических крейсеров — самых мощных экспедиционных звездолетов в космическом флоте Содружества Кольца.
Из оцепенения Эриксона вывел грубый голос: на вспомогательном терминале появился человек и форме особого отряда полиции Содружества — полковник Ник Смол.
— Повторяю, капитан, он блефует! — прорычал полковник. — Приказываю вам прервать программу полета, открыть причальный отсек и ждать моих дальнейших указаний!
В этот момент на главный терминал наползла тень, заслонив собой и Алдан, и «Селену», и Вееру, — тень от полицейского звездолета, который, словно акула вокруг своей жертвы, медленно кружил вокруг «Геи».
Капитан блокировал общий канал связи, по которому шли переговоры, и обратился к корабельному «мозгу»:
— Где он? Удалось что-нибудь выяснить?
— Сигнал поступает со всех модулей одновременно. Точные координаты определить невозможно.
— Принято, — спокойно сказал Эриксон, успев поймать на себе с десяток тревожных взглядов и один заинтересованный. Именно так всегда смотрела на капитана командир основного модуля Эва Смит.
Пол вдруг смутился и поспешно вновь инициировал общий канал связи.
— Слушайте лучше меня, капитан! — раздался другой голос. По вспомогательному терминалу побежали яркие бессмысленные картинки, окрасившие причудливый рисунок «ребер» обшивки и не менее причудливые цвета. Тот, кто говорил, явно не хотел, чтобы его еще и видели, — Да, я игрок. И шахматам предпочитаю карты. Сейчас на карту, как вы поняли, поставлена моя жизнь. Я не блефую! Если гиперпрыжок не состоится, вы подпишете тем самым себе и своим людям смертный приговор. Я не хочу жертв! И никогда их не хотел! Я хочу только одного: чтобы корабли ушли в гиперпространство!
Пол Эриксон бросил вопросительный взгляд на своего первого помощника Ивана Сенькова. Иван виновато пожал плечами и отрицательно покачал головой.
«Дурной знак, — подумал капитан, сохраняя на лице невозмутимость, — ситуация, без дураков, серьезная. «Мозг» сплоховал… И Сеньков — цептунианин! — не может вычислить, где окопался этот… террорист. Тоже мне экстрасенс!»
Сеньков родился на Цептуне — планете экстрасенсов. Иметь цептунианина в экипаже считалось крупным везением. Эриксон с большим трудом добился разрешения включить Сенькова в состав экспедиции — его и еще нескольких человек. Все они были с «Аскольда» — малого трансгалактического крейсера, личный состав которого всего несколько десятков человек. «Аскольд» специализировался на поиске в глубоком космосе ценнейшего сырья — лаулита. В последней экспедиции с командой малого крейсера произошла скандальная история, сразу же обросшая всевозможными слухами и домыслами. Когда Эриксон обратился в Управление освоения глубокого космоса со своей просьбой, с ним даже разговаривать не стали. Была рекомендация сверху: воздержаться от включения бывших членов экипажа «Аскольда» в состав глубоких экспедиций. Но, поскольку это была всего лишь рекомендация, Эриксон просто так не сдался. Он упирал на важность миссии «Геи» — поиск новых пригодных для жизни планет, в которых Содружество, с его непомерно возросшим населением, остро нуждалось, и в конце концов добился своего. Иван Сеньков и еще четверо аскольдовцев были включены в состав экипажа «Геи»…
— Право, жаль, что именно вы подвернулись мне под руку, капитан, — продолжал ироничный, нагловатый голос. — Но у меня нет выбора. Впрочем, выбор есть всегда. Хотя бы между жизнью и смертью… Будет лучше, если экспедиция уйдет в глубокий космос. Поверьте, мы тут же вернемся, но подальше от этого места. А когда я буду покидать крейсер, у вас, капитан, появится шанс поймать меня. Уверяю, мы оба получим удовольствие от этой игры в кошки-мышки. В противном случае мне придется выбрать смерть. Но это будет уже коллективная смерть.
— Полковник, — окликнул капитан. — По-моему, он говорит дело. Вы отпускаете нас, а я, вернувшись, передам вам с рук на руки этого парня.
Полковник Смол неожиданно громко рассмеялся.
— Ваша наивность, капитан, смешна. Я не говорю о той легкости, с которой преступник меняет внешность. Этот парень, как вы изволили выразиться, только на моей памяти восемь раз менял пол. Я и сам не знаю, кто он сейчас. Очень может быть, что он водит всех за нос и его мужской голос — это всего лишь обыкновенный трюк. А на самом деле у этой твари шикарные буфера и маленькая штучка, которая есть у каждой бабенки. И возвращение, на которое вы надеетесь, капитан, очень проблематично! Приказываю: перейти на ручное управление, или я вынужден буду открыть огонь.
— Ого! Похоже на объявление войны!
— А мне плевать! У меня приказ Совета: арестовать опасного преступника или уничтожив его. Вы добьетесь того, что я просто расстреляю ваш крейсер!
— Не сходите с ума, полковник! Куда вам тягаться с нами!
— Черт побери! Капитан, вспомните наконец Фрагию! Четыре миллиарда человеческих жизней! И все это на его совести!
— Не отрицаю, — донеслось с мигавшего всевозможными цветами терминала. — На Фрагии мне тоже пришлось выбирать между жизнью и смертью. Я всего лишь заметал следы… Но четыре миллиарда — цифра явно завышенная. Ну было там миллиарда три — три с половиной, не больше. А что касается твари… Право, полковник, это не по-джентльменски. Зовите меня, скажем, мистер Чаминг. Прекрасно! Мистер Чаминг.
— Капитан, — тихо позвал первый помощник. Эриксон блокировал связь.
